Привет всем на канале Птица-муха!
Ловите очередную историю от деда Митрофана.
В те далёкие времена, когда я была ещё маленькой девочкой и лето проводила в деревне у бабушки с дедушкой, детвора зачастую бегала в лягушках. Так мы тогда называли сланцы. Естественно, привозили меня туда в нормальных босоножках, но на улице мы все были в лягушках.
Как сейчас помню, синяя или тёмно-зелёная подошва и бледно-коричневые резиновые хлястики, что у мальчишек, что у девчонок. Что это я вдруг про них вспомнила? А случилась однажды история для меня тогда не очень приятная.
Бабушка с дедушкой тогда свиней не держали, зато они были у Светкиных родителей. На заднем дворе их держали в загоне. Образовавшийся навоз вывозили нечасто, поскольку хлопотно. Поэтому рядом с загоном было полно этого добра. Можно сказать, куча. Вот в эту-то кучу я ногой и попала. Как сейчас помню – правой. Подробностей о том, как меня угораздило уже не расскажу, но самое страшное – когда вытаскивала оттуда ногу, лягушек остался в этой куче. И вытаскивать его надо было, между прочим, руками, а он прямо утонул.
Руками я туда, конечно, не полезла, тем более что ещё и ногу надо было отмыть от этой красоты. Понятно, я разревелась, ещё и нога воняла. Запах этого дела не просто смыть даже самым злым мылом. Результат – я с вонючей ногой и в одном лягушке ушла от Светки, сижу у дома деда Митрофана, боюсь домой идти. Баба Клава заругает.
Сижу, тихонько поскуливаю от обиды, а тут Вовка бежит к деду, и мимо меня прямо к калитке.
– Деда Митрофан! Деда Митрофан! Ты выйдешь?
– О! Вовка! Сичас дулей помою тибе и выйду. Таки дули сладки вырасли.
– А тут ещё Танюшка!
– Да тута и Танюшки хватить. Цельна чашка.
Спустя несколько минут дед Митрофан вышел за калитку с грушами.
– Здарова, ребяты! Вота, угащайтиси. Танюшка, а чаво энта у тибе глаза на мокрам месте? Чаво случиласи? А энта, чаво у тибе одна лягуха? А втора иде? Порваласи? – дед присел рядом со мной. – Ой! А чаво энта так пахнить, как будто парася на огурцы понагадила?
А пахло и правда так. Мы же после мыла ногу попытались огуречным лосьоном натереть, чтобы запах перебить. Ну и пришлось мне рассказать деду мою печальную историю.
– Да ты, Танюшка, у нас не иначи, как Золушка. Та тожа туфлю потеряла. Читала про Золушку?
– Читала, – вздохнув, сказала я. – Интересная сказка.
– А я не читал! – встрял Вовка.
– А тебе ещё рано такие сказки читать! – выдала я. – Ты ещё маленький, а там про любовь!
– Да кака тама любовь! – закончив смеяться, сказал дед. – Ты, чаво, Танюшка! Тама дажа никто ни разу ни поцалавалси. Тольки за ногу подержалси. Любовь! Хочишь, Вовка расскажу?
– Хочу!
– Ну тада слухай сюды.
Жила-была в соседняй деревни, не в Малых Утюжках, а в Малай Иванавке, одна семья. Отец, ево рОдная дочка, Золушка, жана евойная, злая мачиха, значитьси, для Золушки и три мачихины дочки. Полнай двор людей, в обчем. Жили, не тужили, акрамя энтай Золушки. Потаму как энта злая мачиха с энтай Золушки не слазила. Пряма пахала на ей, не иначи. Всё в доме энта бедна Золушка делала, а рОдны дочки тольки ею понукали – подай да принеси.
Не любила потаму как Золушку злая мачиха. Платьев ей никаких не покупала, вота и ходила энта Золушка в грязнам и старам, вся замусоленная.
– А что? Отец за неё не мог заступиться? – спросил Вовка.
– Отец! Ага! Энта жёнушка, как глянить на ево, так тот ажник присядаить. Пряма, как деда Григорий, когда ево бабка не в настраении. Дак вота. И случиласи, значитьси, одно событие. У сына предсидатиля соседнева калхоза, Малаутяжковскава, день рождения. Кругла дата – двадцать лет.
И решил, значитьси, папашка евойный праздник закатить на все ближайшии деревни, чтобы на девак поглядеть, да жану сыначки выбрать, а то тот сам не выбирить, до сих пор в машинки – писталетики играицца. Вота. Обрадавалиси все девки и стали к ему на именины сбиратьси. Кто платья шьёть, у каво руки не с таво места, в горад кинулиси за покупками. А Золушке мачиха сразу сказала, что ты, мол, на именины можишь дажа не рассчитывать. Обайдёшси. Нечава такой замарашки на именинах делать. Шишь, говарить, тибе, а не платье. Будишь вона, га&вно у свиней чистить.
– И не так всё было! – возмутилась я. – Это был царь, он хотел сделать бал для принца, а не именины.
– Прынц! Канешна, апасля энтих именин ево так и стали дразнить Коля-прынц. А к папаше кличка не причипиласи, патаму как нельзя предсидатилю калхоза царём быть. С партии за тако турнуть могуть. Вота. Настал день. Все сбираютьси на именнины, Золушка у свиней чистить. Чистить и плачить, дюжа тожа ей на именины хочитьси. А чаво делать? Не велить мачиха, да и не в чем. Вота, все уехали, Золушка всё у свиней управила, вышла на улицу и села плакать на лавачку.
А тута как раз ейная крёстная проходила со сваим сыночкам, Золушком. Энта она ево в честь Золушки назвала. Так её любила. Увидала она, что Золушка рыдаить, как кинуласи к ей, мол, чаво сидишь, сопли размазаваишь, али помер кто? Ну, Золушка ей всё и рассказала.
– Падумаишь, беда! На именины к энтаму дурачку не попала. Нужон он тибе больна! Ходить улыбаитьси, по деревни фантики сбираить! К папаше ейнаму приглядиси лучша, всё жа партейнай.
А Золушка ей, мол, а мне именинник нравица! Нравица и всё тута! Глядить крёстная, бесполезно чаво-та объяснять. Ладна, говарить. Подмагну, чаво делать. Ты, говарить, Золушок, беги до дому, бери маё платье, ну, то, белае, с кружавами, бусы маи и туфли с каблуками, энти, с пряжкай. Садиси на лисапет и дуй назад, до нас. А я пока тибе Золушка, от га&вна свинячава отмою, горе маё!
Ну, значитьси, притаранил всю одёжу Золушок, нарядила крёстная Золушку, аж загляделаси на её. Тибя, мол, не узнать! Кака красавица! Тольки туфли бы верёвками подвязать, чтоб с ног не слетели. Да уже некагда верёвку искать, едь так, авось с ног не слетять. Тольки уж ты до хаты раньше мачехи сваёй вертайси, а то она мине голаву откусить, ежели узнаить, что тибе подмагнула.
Золушка ей и пообещала, залезла на лисапет и поехала. Приехала, значитьси, энта Золушка на именины, а тама все уже весёлаи, смеютьси, танцують, некатарыи дажа шатаютьси, тольки энтат Коля чаво-та грустить. Стоить в сторонке, улыбаитьси и в носу кавыряитьси. А Золушка ему и говарить, мол, здрасти, Коля, вота я и пришла. А он, как на её глянул, до чаво жа на Людмилу Зыкину похожа! И платье на ей такоя, и бусы! Стоить, никак ни можить глаз от Золушки оторвать…
– Деда Митрофан, а зачем Коля хотел глаз Золушке оторвать? – спросил Вовка.
Мы с дедом расхохотались, чуть с лавочки не упали.
– Ой, насмешил деда, Вовка, в смысле, отвесть от её глаза, никак не мог налюбоватьси.
– А!
– Вот тибе и а! И начали они веселитьси, танцавать, хораводы водить. А тута Золушка видить, мачиха ейная домой засбираласи, голова у ей разболеласи, и как рванёть из хаты, чтобы крёстную сваю не подвесть. Пока на лисапет залазила, туфлю потеряла, а вертатьси за ей поздна. Мачиха уже с дверей выходить. Ну и поехала так, в одной туфле. Пряма, как ты сичас, Танюшка.
Крутить педали, а сама думаить, мол, кака жа я недатёпа. Даже не сказала ему, что с Малай Иванавки. Как он мине искать будить?
А Коля, хочь и не дюжа умнай, туфлю в руки взял и по деревням пошёл. Мол, кому подайдёть, на той и жанюси. Дома, в Малых Утюжках, никаму ни подашла. У нас – тольки бабке Дуньки. Еле Колю от её отбили, орёть, мол, обещалси, кому подойдёть, так жаниси!
А в Малай Иванавке крёстнай Золушкиной подошёл. Дак она ему всё и рассказала, как было. Взяла ево за руку и отвела к Золушке, тольки поперёд до неё сваво Золушка отправила, чтобы хочь предупредил. А то жаних явитьси, а Золушка вся чумазая.
Так и нашёл Коля-прынц сваю Золушку. Так что, Танюшка, тапак потерять энта тольки к харошаму. Так что не перживай.
Дедушка потом всё-таки достал мой лягушек, бабушка с белизной отмыла, так что без обуви я не осталась!
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала можно посмотреть здесь.
Весь дед Митрофан здесь.
Заходите на мой телеграм канал там тоже интересно.