24.10. у моей мамы был бы день рождения. Она родилась в Свердловске в 1943 году. Но ее уже нет с нами.
Детство Иры Пошляковой прошло на Рабочем поселке на Эльмаше.
Сегодня в бумагах нашла ее рассказ о поселке.
Помню, когда я его перепечатывала, мы спорили о стиле и мне хотелось все улучшить и поправить. Но сегодня решила перенести то, что было когда-то написано...
Мой рабочий поселок
В пятидесятые годы, хочется сказать уже XX столетия, мне приходилось под диктовку мамы (она закончила всего три класса, которые уложились между 15 и 18 годом жизни) писать длинные и обстоятельные письма нашим многочисленным родственникам. Поскольку семьи раньше были, как правило, многочисленные, по восемь – десять детей, а процесс в советской России разбросал их по всей много страдальной матушке земле, занятие это занимало много времени. Так вот, пишешь такие письма, рука устает, а в конце заполняешь конверт и тут уже, несмотря на усталость, стараешься изо всех сил. В начале адрес очередного родственника, а затем свой «г. Свердловск. Эльмаш Рабочий поселок барак №.. комната № ...»
Вывожу эти строки и рука слегка задрожала и сердце почему-то вздрогнуло, поселка уже не существует. Как написали бы в советское время: «... в результате улучшения жизненных условий трудящихся», но ведь начало, путевку и жизнь дал мне именно этот поселок.
Только с годами приходит понимание продуманности существования огромного (по тем временам) числа людей, призванных обслуживать словно сгруппированные в один кулак заводы: Уралмаш, Уралэлектроаппарат, Трубомоторный, им. Калинина, РМЗ, ПВРЗ, ДОК и другие. Проникаешься невольно уважением к деятельности организаторов подобных поселков.
Поселок барачного типа (бараки всех цветов и фасонов) вмещал в себя около пяти тысяч человек. На занимаемой им сравнительно небольшой площади плотность населения была поистине потрясающая. В комнатах 10 -12 квадратных метров проживали семьи по четыре, пять, а то и шесть человек, больших комнат просто не было. Лишь со временем стали расширять жилплощадь за счет соседних, оставляемых жильцами при отъезде комнат.
Границы поселка до сих пор не стерла индустрия нашего города. Начало поселка - трамвайная остановка «Третий километр» от нее в сторону Эльмаша и Уралмаша по одной остановке, конец – улица Краснофлотцев и перпендикулярная к ней улица Бабушкина, но до этих улиц поселок не дотягивал, а отгораживался от них полосой лесного массива.
С годами из Рабочего поселка вырастал Соцгород и население бараков переезжало в благоустроенное жилье, забывая от тяготах барачного жительства.
Рабочий поселок был своеобразным городом в городе. На его сравнительно небольшой территории умещались все необходимые объекты соцкультбыта.
В центре (заметьте в центре) поселка клуб. Наш любимый, посещаемый населением от мала до велика, знаменитый, гремевший (как сказали бы тогда) на весь город - Клуб СПС. СПC - организация Свердловск Промстрой, которая была для нас всех, жителей поселка, и мамкой, и нянькой.
Возглавлявшая тогда наш клуб Бася Генриховна (женщина плотного телосложение, небольшого роста, довольно красивая, сумела достичь определенных высот в своей деятельности и не было человека в поселке, в жизни которого она прямо или косвенно не приняла бы участия.
Мой брат, являвшийся участником танцевального коллектива, постоянно приносил домой призы за полученные места во всевозможных конкурсах. Это были и фотоаппарат (роскошь по тем временам), губные гармошки, книги, портфель, грамоты... Кроме танцевального в СПС было множество кружков. Я лично занималась в струнном (на балалайке и гитаре), вышивальном, кройки и шитья.
В пионерский лагерь, построечный все тем же СПС на берегу Исети мы отправлялись от нашего Клуба. Картина отъезде до сих пор перед глазами. Грузовики, крытые брезентом и снабженные скамейками из досок, нарядная толпа детей и родителей.
По таким случаям моя мама надевала, прибереженное для специальной оказии, платье небесно-голубого цвета в синий цветочек из венгерского шелка, а вот дети должны были быть все как один одеты в пионерскую форму и в зависимости от достатка она отличалась лишь дороговизной материи. Прически у нас были скромные: для девочек это косы, если волосы длинные, но предпочитались стрижки и стрижки с наличием минимального количества волос. Почти до девяти лет меня стригли под «полубокс». Боковые части головы и затылок под машинку, верх как можно короче и только чубчик на лоб допускался подлиннее.
Причин популярности этой стрижки было несколько: это и дешевизна, и аккуратность головки, и возможность выдворить «непрошенных гостей», простите, так называемых вшей. Мальчишки в связи с этим, стриглись и вовсе наголо во избежание чего-либо и конечно же из-за дешевизны.
Клуб не ограничивался кружками и пионерлагерем. Жизнь бурлила здесь весь год: показ фильмов, танцы, новогодние праздники для детей и взрослых, бесплатные представления и концерты в дни советских праздников, выборов, торжественные приемы в пионеры детворы поселка. На одном из таких торжеств была в пионеры принята и я, до сих пор в памяти сохранилось ощущение прикосновения к чему-то великому и почетному.
Клуб был центром жизни поселка, но находились здесь и поликлиника, стационар с инфекционным отделением, детский сад, ясли, парикмахерская, мастерская по пошиву одежды, магазины, закусочная, называемая в народе по-свойски «пивнушка».
«Пивнушка» была вторым после клуба посещаемым местом поселка. Однако, людей, злоупотребляющих на этой почве было, как сказали бы по пальцам посчитать. В «пивнушке» продавались пиво, вино и водка на разлив, холодные закуски, Столы были высокие без сидений.
Я помню за стойкой этого заведения в течении многих лет несравненную тетю Аню, женщину опрятную, белолицую с очень ярко накрашенными губами, обладавшую очаровательной улыбкой, не без помощи которой ей удавалось слегка «общипывать» своих многочисленных клиентов (без этого существование, вернее присутствие в таком заведении было бы невозможно).
Она дружила с моей мамой, и мы частенько заглядывали к ней при случае. Если это совпадало с нашим возвращением из бани, то стопочка водки употреблялась мамою с особенным аппетитом. А вот соседка тетя Поля, выработавшая все свои силы на колхозных полях и привезенная детьми в город доживать, любила пиво до самозабвения, правда, это удовольствие она доставляла себе редко. Школа, домоуправление, осуществлявшие все строительные и ремонтные работы, милиция, пожарная часть, сберкасса, почта, телеграф, все это так же вписывалось в рамки нашего поселка.
Роддом располагался недалеко на улице Бабушкина, он и сейчас, вернее его здание, находится в ведении медицины. В нем в свое время проработала санитаркой (ее единственная запись в трудовой книжке) наша соседка тётя Шура (или тётя Шура-маленькая, так как была и тётя Шура большая). Маленького ростика, хрупкая женщина удивительно энергичная, очень чистоплотная и к тому же виртуозно делавшая пельмени, придававшая им отличную от общепринятой форму. Эту ее способность к производству пельменей использовали знакомые, соседки вот в каких случаях:
В те годы среди населения нашего поселка существовал такой обычай отмечать торжество, называлось это Гулянка.
Так вот эти гулянки приурочивались как к личным праздникам, так и к общепризнанным праздникам. Обычно они были как правило многочисленные (не менее 10 человек), так как кроме непосредственно родственников приглашались знакомые, но только обязательно те, у которых хозяйка или хозяева уже гуляли. Эти своеобразные двусторонние визиты (при чем кто не соблюдает, тот выбывает) поддерживались годами. Выигравали от этого и сами хозяева, так и приглашенные так как компании подбирались так же путем естественного отбора. Кто не умел себя вести в компании (так говорили) того в следующий раз уже не приглашали. Естественно времени на приготовление блюд к праздничному столу ни у кого не было - работали по 8 часов, с одним выходным и надежды возлагались на шустрых, расторопных соседок вроде тети Шуры, если на угощение планировались пельмени…
На Гулянку обязательно приглашался гармонист, а то и два Комнаты на время гулянок предельно освобождались, этому способствовали все понимающие соседи. Соседские отношения были более тесными нежели теперь. Возможно это было от необходимости выжить в довольно непростых условиях. Но гулянки были отменными, с песнями, плясками, с исполнением неиссякаемого количества частушек. Компания, начинавшая гулять в комнате, плавно вытекала на улицу, но прежде в коридор барака и там то и происходила кульминация торжества. Когда гости расходились, каждый получал в руки гостинец для домашних, это мог быть и кусок пирога или еще что-нибудь. Гармониста отпускали последним, гостинец в руки ему доставался самый значительный, потому что без гармошки и праздник не праздник.
Что осталось в памяти от этих Гулянок: восхитительное исполнение песен моими родственниками, их пением всегда восхищались те, кому приходилось слышать его. У маминого дяди было желание записать это на радиостудии, но ему отказали… Эти Гулянки и были своего рода украшением праздников, веселье лилось рекой, азарт перепеть, переплясать, перекричать друг друга, возможность праздновать большим коллективом, куда входили все возрастные категории, дети были не лишними. Частенько в процессе празднования несколько компаний стихийно объединялись, тогда это уже было представление, а зрителей всегда хватало… Традиция таких гулянок со временем угасла, а жаль.
Ххх
Для жителей поселка Эльмаш состоял из двух частей – Рабочий поселок и Соцгород, а вот выражение «Поехали в город», означало уже поездку на трамвае в центр, где были шикарные гатсрономы: один «на Вайнера», другой на «Ленина-Толмачева» был знаменитый на весь город Пассаж и конечно же театры, цирк, зоопарк, городской пруд (любимое занятие горожан – катание на лодках). Помню во время очередного катания на лодке прошел такой ливень, что мое новое платье одетое по такому случаю, всё полиняло и к тому же сократилось очень значительно в длину, слёз не было, а вот смеху хватило до самого дома… Театр был на особой высоте и слово театр для наших детских душ звучало при пошиве или приобретении обновки так: «Ну … это только в театр ходить» т.е. вещь высоко оценивалась.
Но вернемся к Рабочему посёлку. До Краснофлотцев он не дотянул, поэтому в школу №66 или в магазины, что располагался на первом этаже добротного здания этой улицы мы ходили через сосновый лесок. Трамвайной линии в сторону Уралмаша так же не было, зато засыпающим в комнатах бараков, хорошо слышались гудки и движения паровоза, что на территории завода Уралмаш (точнее завода №9).
От улицы Бабушкина существовало пространство, заполненное сосновым лесочком и огородами. В этом лесочке когда-то стояла 2-х этажная школа №108, в которой я начала учиться.
А теперь представьте себе: зима, морозы снегу ого-го, сводки гидрометеоцентра еще не доходили до слуха обывателя Рабочего поселка и малышка первоклашка с портфелем из кирзовой кожи пробирается тропочкой, протоптанной учениками, в школу и о, ужас…
а дальше продолжения я не нашла...
