Новый научный институт необычайно трудно создать. Однако это даже не половина дела, а гораздо меньшая его часть. Основная трудность состоит в том, чтобы заставить созданный институт хорошо и с пользой работать. Мария Тихоновна Грехова, создав Научно Исследовательский Радиофизический Институт (НИРФИ), была озабочена тем, чтобы обеспечить этот институт заказами, которые мы сможем выполнить и деньгами, без которых нельзя работать. Ради этого она пригласила в институт видных военачальников адмиралов Мясищева и Генкина, чтобы показать им институт и попросить их поддержки в получении заказов.
Адмиралы прибывали в Горький поездом из Москвы почти в 6 ч. утра. Кому-то надо было встретить начальников ранним утром и препроводить их в заказанную для них гостиницу. Это Мария Тихоновна поручила мне, так как только я – единственный человек, кроме самой Марии Тихоновны, из всего Института – лично знал этих начальников, а они знали меня. С незнакомым им человеком адмиралы общаться не будут, и не надо даже пытаться это делать. Адмирал Генкин возглавлял тогда Главное Управление (Главк) Министерства Военно-Морского Флота СССР, которое ведало строительством и совершенствованием флота. В момент организации Института на этой должности работал адмирал Мясищев, который помог организовать НИРФИ. Затем Мясищев перешел на более высокую должность в Кремль, а его место занял адмирал Генкин. В моем распоряжении был директорский автомобиль.
Поезд остановился, и адмиралы спустились на перрон. Я подошел к ним, поздоровался, и попросил их пройти со мной в машину, чтобы ехать в гостиницу. Адмиралы в машину сели, а ехать в гостиницу наотрез отказались. Они сказали, что в поезде попили чаю, отдохнули, чувствуют себя хорошо, в гостинице им делать нечего. Они пожелали немедленно ехать в Институт. Однако в Институте адмиралов в столь ранний час (еще не было и 7 часов) никто не ждал. Начать показывать адмиралам Институт по программе Марии Тихоновны, я не мог, так как не было на месте никого из тех сотрудников, которые могли бы адмиралам что-то показать.
Что мне было делать? Перечить адмиралам и вести их насильно в гостиницу было нельзя, везти их в институт тоже было нельзя, так как их там некому принимать, просить совета у Марии Тихоновны тоже нельзя. В то время еще не было мобильных телефонов, но из автомата можно было ей позвонить, но нельзя же ее беспокоить в столь ранний час да еще для решения задачи, которую решить нельзя!
Я принял самостоятельное решение. Решил привести адмиралов в Институт, как они хотели, и показать им свою лабораторию, взяв адмиралов на себя. У меня было то, что им можно было показать. Прибыли в институт. Начальник караула был на месте, он знал о визите, и никаких проблем с проходом адмиралов в институт не возникло. Мы зашли в малюсенький темный закуток в одной из комнат моего отдела. Я включил стоявший там прибор, и стал показывать и объяснять адмиралам действие этого прибора моего собственного изобретения. Нигде в мире не было ни одного подобного прибора, и до сих пор ничего подобного нигде в мире нет. Для чего такой прибор нужен адмиралы хорошо знали. Я многократно ездил в Москву к этим адмиралам и докладывал им результаты ряда успешных исследований в интересах их ведомства, выполненных с помощью приборов, производящих аналогичные операции, но только очень сложным путем и через длительное время ожидания результата. Этот прибор делал все сразу и тут же показывал полученный результат.
Этот прибор преобразовывал сигналы из одного вида в другой. Рядышком с прибором стояли два электронных осциллографа (так назывались тогда приборы, на которых высвечивались осциллограммы сигналов). На одном можно было наблюдать вид сигнала на входе прибора до его преобразования, а на втором осциллографе можно было видеть результат полученного преобразования. Прибор осуществлял так называемый спектральный анализ сигналов. Результат такого анализа белого света мы видим, любуясь радугой. В радиотехнике такой анализ выполняет радиоприемник, настраиваясь на выбранную радиостанцию. Радиоприемник или телевизор, настраиваясь поочередно на какую-либо станцию (канал), выполняют спектральный анализ, выделяя сигнал с определенной частотой колебаний. Это так называемый последовательный спектральный анализ, когда сигналы разных частот появляются последовательно сначала сигнал одной частоты, а затеем после изменения параметра прибора другой. Наблюдая радугу, мы видим все цвета одновременно, а не последовательно. Это параллельный спектральный анализ. Прибор, демонстрируемый адмиралам, осуществлял параллельный спектральный анализ электрических колебаний.
Вот я ввожу сигнал одной частоты. Его частота низкая, что, как я знаю, особенно интересует адмиралов, так как в то время еще не существовало в мире таких устройств, которые были бы способны делать спектральный анализ на столь низких частотах, колебания которых можно наблюдать глазами. Глазом видно, как медленно формируется синусоида на одном из осциллографов. Этот сигнал подается на вход прибора. Другой осциллограф, стоящий рядом, подключен к выходу прибора. На этом осциллографе появляется светящаяся точка. Яркость этой точки показывает величину сигнала или амплитуду сигнала на входе. Это демонстрируется адмиралам. По мере увеличения или уменьшения амплитуды сигнала на входе, яркость светящейся точки на выходе прибора изменяется. Яркость точки показывает амплитуду сигнала, а положение точки вдоль горизонтали показывает частоту сигнала. Положение точки вдоль вертикальной оси показывает номер канала, в котором производится спектральный анализ. Прибор многоканальный. Изменяю частоту входной синусоиды. Это видно на входном осциллографе. При этом на выходном осциллографе светящаяся точка перемещается вдоль горизонтали. Подаю одновременно две, три синусоиды. На входном осциллографе видна сложная картина интерференция этих сигналов. На выходном осциллографе появляется уже не одна светящаяся точка, а несколько светящихся точек. Это означает, что прибор осуществляет параллельный спектральный анализ, а не последовательный, как это получается в радиоприемнике или телевизоре. Подаю на вход синусоидальный сигнал, модулированный низкой частотой, и вижу на выходном осциллографе три светящихся точки, каждая из которых соответствует своей синусоиде. На выходном осциллографе наблюдается радуга, но радуга, образованная не световым сигналом, а электрическим колебанием. Прибор позволяет производить спектральный анализ не только выделяя одновременно много частот, а многих сотен различных сигналов, в каждом из которых много частот. Раньше институт выпускал разработанные нами такие приборы, но в них для спектрального анализа надо было электрический сигнал превращать в оптическое изображение, а потом просвечивать его. Эти приборы адмиралы знали, видели их раньше у себя и даже были готовы использовать, мирясь со сложностями получения оптического изображения. В этом приборе ничего этого делать не надо. Он работал, как говорят, в реальном времени.
Действие прибора произвело на адмиралов исключительно большое впечатление. Они ничего такого увидеть не ожидали. Однако наибольшее впечатление на них произвел даже не сам результат работы, а вид внутренностей этого прибора. Я снял с прибора металлический кожух, и адмиралам открылась его внутренность. Описать их реакцию невозможно. Они привыкли видеть внутренности приборов в виде нагромождения проводов и деталей, тесно скрученных и спрятанных под кожухом. Наш прибор был внутри абсолютно пустой. Под кожухом была полная пустота. Это было ясно видно, а сам прибор продолжал при этом работать и без кожуха, как ни в чем не бывало. Внутри прибора не было ни проводов, ни деталей, так как в нем работала не обычная электронная схема, а оптика. Почти, как в радуге. Там, ведь тоже никаких проводов нет, а все пусто.
Эта работа не была предназначена для этих адмиралов. Посещение нашей лаборатории для них даже не планировалось. Моя роль в этом визите состояла лишь в том, чтобы встретить адмиралов и поселить их в гостиницу. Прибор, который я показывал, имел совсем иное назначение. Он был создан для обработки радиолокационных сигналов, позволяя определять скорость движения самолета и получать при этом еще и выигрыш в отношении сигнала к шуму. Прибор был изготовлен по просьбе и по заказу нашего Горьковского КБ, разрабатывающего и выпускающего радиолокационные станции.
В результате визита адмиралов мы получили колоссальной величины заказ. Оказалось, что радиолокацией эти адмиралы интересуются не меньше, чем акустикой. У меня появились связи с институтом, занимающим в Москве территорию нескольких кварталов, о существовании которого я и не подозревал. С тех пор мои маршруты в Москве стали постоянно включать посещение этого института. Я читал там лекции для сотрудников на основе своих книг.
Надо было видеть удивление адмиралов при виде работы прибора и их сверх изумление, когда обнаружилось, что внутри кожуха прибора вообще ничего нет!
В то время задачи, эффективно решаемые нашими приборами, встречались во многих областях. Мы работали с нашим Автозаводом на предмет уменьшения шумности автомобилей, выпускаемых Заводом. Работали с большим успехом. Разработанный нами прибор для Автозавода был внедрен для контроля уровней шумности задних мостов автомобилей, а для контроля шумности коробок перемены передач разработанный нами прибор внедрен не был, хотя успешно работал. Причиной явилось плохая техническая оснащенность Автозавода того времени. Оказалось, что, если внедрить наш прибор и внести его показания в чертежи, то все коробки перемены передач, изготовляемые Заводом пойдут в брак, что, естественно было неприемлемо.
Работали и с врачами на предмет диагностики заболеваний сердца. Работа шла весьма успешно. Продолжение этой работы еще многое сулило, но эта работа была остановлена руководством нашего Медицинского отдела, к которому перешла эта работа от моего отдела, занятого в то время решением срочных задач для тех адмиралов, о которых шла речь выше. У нашего медицинского отдела в то время тоже было много важнейших работ, связанных с космической медициной. Эти работы тоже были начаты с помощью тех же приборов.