Переход из осени в зиму отмечается в ночь с 31 октября на 1 ноября.
Для многих ночь с 31 октября на 1 ноября - это Хэллоуин или Самайн - праздники в канун Дня всех Святых. В славянской традиции это Велесова ночь.
Самайн — кельтский праздник окончания уборки урожая знаменовал собой окончание одного сельскохозяйственного года и начало следующего. Впоследствии совпал по дате с кануном Дня всех святых, повлияв на традиции народно-католического праздника Хэллоуин.
Согласно Оксфордскому словарю фольклора, Самайн был праздником одновременно для всех народов Британских островов и прочно ассоциировался со смертью и сверхъестественным. В то же время нет никаких доказательств того, что в языческие времена праздник имел какое-либо особое значение, кроме сельскохозяйственного и сезонного. Традиционно считается, что восприятие Самайна как тёмного языческого праздника, связанного с мёртвыми, обязано своим появлением христианским монахам X—XI веков, писавших о нём спустя примерно два столетия после утверждения Дня всех святых и примерно через 400 лет после принятия Ирландией христианства. В то же время уже в VIII веке День всех святых начинает постепенно замещать Самайн, благодаря взаимопроникновению гэльских традиций и католических обрядов начинают формироваться первые зачатки будущего Хэллоуина.
Происходит из традиции древних кельтов и, согласно поверью, является единственным днем в году, когда духи умерших могут вернуться в мир живых. Наши предки предпочитали в эту ночь не выходить из дома, не разговаривать с незнакомцами и зажигать как можно больше света.
Самайн отмечался как праздник начала нового года. В Ирландии и Шотландии его иногда называли «праздником мёртвых»: считалось, что в эту ночь умирают люди, нарушившие свои гейсы. Начинался праздник в ночь с 31 октября на 1 ноября, считавшимся последним днём сбора урожая.
Традиционно на Самайн делили собранный урожай, а также решали, какая часть скота переживёт зиму, а какая — нет. Последнюю часть резали, чтобы сделать запасы на зиму.
Во время празднования жгли костры. Друиды при помощи оставляемых огнём на костях убитых животных рисунков предсказывали будущее. Через костры прыгали люди или же проходили между двумя рядом стоящими высокими кострами. Данный ритуал обозначал очищение огнём. Часто между кострами также проводили скот.
При принятии христианства Самайн наложился на День всех святых, празднующийся 1 ноября, после которого, 2 ноября, идёт День поминовения усопших. Предшествует же этим церковным праздниками ночь с 31 октября на 1 ноября — Хэллоуин (от англ. All Hallows' Eve «навечерие (канун) Всех святых»).
Самайн - момент открытого столкновения внешнего и потустороннего мира. В этот день разверзались холмы и из них выходили сиды c целью сватовства или добычи чудесных предметов. Мудростью, ростом и красотой они превосходили простых смертных. В человеческую же жизнь они предпочитали по возможности не вмешиваться. Сиды обладали даром прорицания и некоторые сиды обладали долголетием. Они также владели тремя магическими дарами - Фед Фиадой (видимо магическая дымка, делающая их невидимыми), пиром Гоибниу (те кто принимал участие в этом пире был избавлен от старости и смерти) и чудесными свиньями Мананнана, вновь являющимися целыми и невредимыми наутро после пира.
Есть и другой кельтский миф, связанный с Самайном: Богиня лета и плодородия Айне временно уходит, и после Самайна миром будет править Калех – ледяная старуха, известна также как Бейра, Королева Зимы. Ещё один бог – Кернунн – становится разрушительной стихией, олицетворением зимы и смерти. Это праздник умирающего (в Самониус) и воскресающего (в Гиамониус) кельтского бога Кернуна - рогатого бога плодородия.
Своеобразные аналоги Самайна можно найти в Древнем Риме, где в особые дни (24 августа, 5 октября и 8 ноября) налагался запрет на определенные виды деятельности (военные дела, мореплавание, свадьбы), поскольку считалось, что в эти дни вход в иной мир был открыт (mundus patet).
Главная традиция Самайна – щедрый пир. Вельможи собирали своих подданных и закатывали праздник.
Считается, что на Самайн нельзя выходить за пределы своего города или села. Эта традиция также идёт от осознания пограничного времени: заплутавшего могут утащить нечистые духи.
Нельзя избегать участия в народном веселии. Верили, что отколовшийся от коллектива человек, который не гулял Самайн, просто не перейдёт в новый временной цикл.
Охранительную функцию у кельтов играли изображения черепов. Их вывешивали на забор. Роль черепа часто исполнял какой-нибудь плод, например, репа. Позже в Америке стали использовать тыквы. На них вырезали глаза и рот, а внутрь иногда ставили свечу.
На Самайн были в ходу огненные ритуалы – например, прыжки через костер. Их можно сравнить со славянской Масленицей или обрядами в ночь на Ивана Купалу. Священный огонь из костра разносился по жилым домам с помощью факелов, где им разжигались очаги. Также горящие факелы обносили вокруг земельных участков и домов. Шествие с факелами вокруг деревни, вокруг полей и поселений — один из самых живучих обрядов.
Также на Сайман было принято гадать. Например, сжигали кожуру плодов и смотрели на очертания гари. Или разбивали яйцо в воду, чтобы по его форме сделать предсказания на будущее, предсказывали будущее по середине ореха, по капустным кочерыжкам.
Как и многие торжества, Самайн имеет своё обрядовое блюдо - хлеба разных форм. Например, в форме рогов, как жертву богу Кернунну. Пекли особые хлебцы из овсяной муки, покрытые заварным кремом. Хлебцы были и треугольные, и квадратные, и круглые с отверстием по середине (предпочтение отдавалось последней форме). При выпечке старались их не поломать, так как тогда это считалось дурным знаком. В этот день пастухи выходили в поле и разламывая пополам хлебцы кидали их через плечо, что считалось лучшей оградой скота от волков, орлов и лисиц.
Самым ярким ознаменованием праздника является Jack-o' lantern (Светильник Джека), - это собственно знаменитая тыква, на которой вырезается страшная рожа, а внутрь вставляется свеча (в наше время часто используется электрическая подсветка).
Появление этого символа связывают с христианизированной ирландской легендой о человеке по имени Джек, старом фермере, любителе азартных игр и крепких напитков.
Он дважды обманывал дьявола, а после смерти не попал в рай из-за своей порочной жизни, и в ад не попал, из-за того, что дьявол при жизни Джека поклялся не забирать. И был обречён скитаться по миру с тыквенной головой с тлеющим угольком внутри неё.
Исходя из этой легенды, свеча внутри тыквы совсем не является средством привлечения мертвых родственников, а просто символом призраков, того, что мёртвые обитают среди живых А вот для привлечения близких покойных использовалась другая свеча, которая ставилась на окно, расположенное в восточной стороне.
Обычаем Самайна/Хэллоуна является также «Яблочный Боббин». Считается, что яблоки связаны с любовью и смертью. Яблоки кладут в большое блюдо с водой или пуншем, затем без рук вылавливают его ртом, затем гадают на любовь. Если выловленное яблоко разрезать на 9 равных частей, 8 съесть, а девятую бросить через левое плечо, можно, если быстро оглянуться, краем глаза заметить фантом будущего суженого (суженой).
В современном мире в это время принято устраивать тематические вечеринки, смотреть ужастики и украшать дома тыквами, паутинами и призраками.
«Trick or treat?» — фраза, с которой наряженные в маскарадные костюмы детишки ходят по домам, выпрашивая угощение (treat) или мелкие монетки. Если им отказывают, они имеют право сотворить с этим домом любую шалость (trick) — например, вымазать дверную ручку клеем. Иногда дети, обходя дома, поют песенки или рассказывают страшные истории — «отрабатывают» награду. Этот обычай похож на русскую традицию рождественских колядок, и в английском языке для него есть специальное название — «гайзинг» (guising). В Средние века в канун Дня всех святых от дома к дому ходили бедняки — именно в этом контексте праздник Hallowmas упоминается у Шекспира в «Двух веронцах». Гайзинг был популярен в Ирландии и Шотландии, а в Америке такие шествия стали повсеместными на рубеже XIX-XX веков.
Хэллоуин прописался в массовой культуре не сразу. «Открыл» его для британцев знаменитый шотландский поэт Роберт Бёрнс. Он в 1785 году написал поэму «Хэллоуин», живописующую, как отмечают праздник шотландские крестьяне. Основное внимание он уделил гаданиям на суженого. Несмотря на потустороннюю тему, поэма получилась игривой; автор подчёркивает, что Хэллоуин прежде всего весёлый праздник, а уж потом — повод всласть попугаться. В Шотландии, где поэта практически канонизировали, дети учат поэму наизусть и рассказывают, когда ходят по домам и требуют конфет.
Согласно старинным поверьям, этой ночью ведьмы, черти и прочая нечисть вылетают творить свои полуночные козни; в частности, сказывают, будто бы такой воздушный народец, как феи, в эту ночь справляет великий праздник.
Роберт Бёрнс, из примечаний к поэме «Хэллоуин».
Уже в начале XIX века в Америке Канун всех святых связывали со страшными историями и нечистью. Это хорошо видно из знаменитой новеллы Вашингтона Ирвинга «Легенда Сонной лощины» (1820). Хотя дата в тексте не упоминается, время встречи Икабода Крейна с безголовым всадником напоминает о Хэллоуине: это и обильное угощение, традиционное для праздника урожая, и время (золотая осень), и ритуальное рассказывание страшных историй. А в последних абзацах, где автор намекает, что в «привидении» не было ничего мистического, появляется разбитая тыква — её Икабод принял за голову, прикреплённую к седлу всадника. Одурачивший Крейна соперник был своего рода хэллоуинским ряженым (гайзером).
На Хэллоуин, а также на Белтейн (1 мая) обитатели городка Данвич из рассказа Говарда Лавкрафта «Ужас Данвича» (1928) проводят омерзительные ритуалы поклонения Йог-Сототу и другим Древним. В романе Чарльза Уильямса «Канун Дня всех святых» (1945) речь о самом празднике почти не идёт, зато много рассказывается, что ждёт души после смерти, — это вполне укладывается в концепцию Хэллоуина как «точки встречи» нашего мира и загробного.
Настоящим «певцом Хэллоуина» можно назвать Рэя Брэдбери. Его завороженность ритуалами этого праздника, внимание к деталям и богатая фантазия помогли создать целую мифологию Хэллоуина: прекрасную, жуткую и хрупкую, как любые настоящие чудеса. В романе «Чую, зло грядет» (Something Wicked This Way Comes, сложное для перевода название — цитата из разговора ведьм в шекспировском «Макбете») описан странствующий осенний «карнавал ужасов». Такие заведения были популярны в Штатах первой половины ХХ века и открывались именно перед Хэллоуином, когда вся Америка жаждала как следует напугаться. Именно после встречи с Мистером Электрико, фокусником с такого карнавала, двенадцатилетний Рэй решил стать писателем.
В романе карнавалом управляют Люди Осени, порабощённые зловещим Мистером Мраком. Как освободиться от власти зла? Брэдбери выбирает способ, подходящий для его юных героев, — смех.
«Улыбка ненавистна людям ночи. В улыбке — солнце. Они не выносят солнца». И в этом — сама суть праздника Хэллоуин: смех и веселье как способ победить тьму и смерть.
К теме Хэллоуина Брэдбери вернулся в повести «Канун всех святых» (1972). Под зловещим Хэллоуинским древом, на котором растут тыквы, герои встречаются со странным мистером Смерчем, который уводит их в страну детских страхов, рассказывая о разных традициях поминовения усопших и настоящем значении Хэллоуина. «Канун всех святых» — это настоящая энциклопедия Хэллоуина, обязательная к прочтению для всех, кто хочет знать больше об этом празднике.
Данью уважения Брэдбери можно считать рассказы Глена Хиршберга из сборника «Два Сэма. Истории о призраках» (2003) — «Стёпка-растрёпка» и «Карнавал судьи Дарка». В первом рассказе ребятишки на Хэллоуин забираются в заброшенный дом и переживают там несколько жутких минут. А во втором, который напоминает о Брэдбери уже своим названием (Мистера Мрака в оригинале зовут Mr. Dark), университетский профессор получает билет на мифический карнавал из городской легенды и оказывается в своём персональном аду.
Роджер Желязны в романе «Ночь в тоскливом октябре» (1993) возвращает Хэллоуину его мифическое значение — безвременья, времени перехода, когда становится возможным связать мир людей и мир странных и страшных тварей. Именно в ночь с 31 октября на 1 ноября, да не во всякую, а только совпадающую с полнолунием, половина играющих в Игру должна провести финальный ритуал открытия Врат, а другая половина — им помешать. Особую прелесть книге придают литературные аллюзии: как на хэллоуинском карнавале, здесь собрались персонажи популярных «страшилок». А завораживающий поэтичный стиль погружает читателя в атмосферу особенной, мистической осени.
Помимо хоррора и мистики, Хэллоуин и Самайн появляются в фэнтези, касающемся кельтских мифов. Действие одного из романов Джима Батчера о чародее Гарри Дрездене, «Барабаны мёртвых», происходит перед этим праздником, и появление Дикой Охоты, чьё время — осень и зима, выглядит вполне логично.
Кельтской мифологией явно очарована и Мэгги Стиуотер, автор цикла романтического фэнтези «Книги фей». В романе «Баллада. Осенние пляски фей» появляется кельтский рогатый бог плодородия Кернуннос, он же Король Мёртвых и отец народа фейри. У этого народца есть жуткий осенний обычай: каждые шестнадцать лет тело низшей фейри, живущей среди людей и питающейся их душами и талантами, должно сгореть в самайнском костре, чтобы потом возродиться. Основное внимание автор уделяет любовному треугольнику из девушки-сида и двух людей. Созданный Стиуотер мир, где фейри живут рядом с людьми, наполнен атмосферой осеннего волшебства.
Самый весёлый и странный вариант Дня всех святых празднуется в Мексике, а также Гватемале, Гондурасе и Сальвадоре. Здесь он известен как День мёртвых (Dia de los Muertos) — праздник поминовения усопших, уходящий корнями ещё во времена индейцев ольмеков и майя. По народным поверьям, в этот день души умерших посещают родной дом.
Для дорогих покойников сооружают домашние алтари и готовят специальное угощение, включающее, помимо любимых блюд и напитков усопших, традиционный «хлеб мёртвых» с крестом на корке и сладкие сахарные черепа. На улицах городов устраивают весёлые карнавальные шествия, кладбища украшают цветами и лентами, а ночью — горящими свечами, чтобы осветить дорогу мёртвым. Черепа и скелеты, одетые в разноцветные наряды, — обязательные элементы праздничного декора.
Вопреки мрачной теме праздника, отмечают его радостно и весело. Ведь День мёртвых — это день торжества жизни над смертью, день любви к близким, благодаря которой они навсегда остаются жить в памяти родных.
* Текст данной публикации частично скопирован из Интернета или других открытых источников.