Иногда в истории случается такое, что нейтральное в общем высказывание, прозвучавшее не в том месте и не в то время, приводит к совершенно неожиданным результатам. Именно это и произошло в 1749 году, когда уже довольно известный историк Герхард Миллер выступил перед коллегами в Академии Наук со своей диссертацией «О начале российского народа и отчего оный так называется».
Во многом эта работа стала развитием идей учителя Миллера — Готлиба Байера. Опираясь на многочисленные исторические источники, Миллер выдвинул гипотезу, согласно которой само слово «Русь» скандинавского (шведского) происхождения. Соответственно скандинавами являются и варяги, которые не только стали основоположниками правящей династии, но и дали свое имя полянам, «яже ныне рекомая русь».
В своей работе Герхард Миллер утверждал, что династия Рюриковичей имеет скандинавское происхождение, а термин «Русь» (Россия) произошел из древнескандинавского языка. В качестве аргумента он приводил финское название шведов — ruotsolainen.
К этому времени Миллер имел за плечами опыт десятилетней экспедиции в Сибирь (1733-1743), в рамках которой собрал большое количество источников. Кроме того, он уже приступил к написанию «Истории Сибири», а до этого — организовал издание первого научного журнала по истории «Собрание российской истории».
Безусловно, можно было ожидать, что точка зрения ученого с таким опытом, как минимум, будет внимательно выслушана коллегами. Особенно с учетом того, что прежде вопрос происхождения варягов в отечественной историографии практически не поднимался, а правящую династию вообще возводили к Октавиану Августу.
Однако результат превзошел, если можно так сказать, все ожидания: работа Миллера вызвала бурную дискуссию. Главным антагонистом Миллера выступил Михаил Ломоносов, профессор химии и литератор. Историей Ломоносов до этого времени не занимался, но был известен конфликтным характером. Так, еще в 1743 году он обрушился с бранью на немецких профессоров Академии наук и угрожал астроному Христиану Винсгейму расправой. За это он какое-то время провел под стражей и был лишен части жалования.
В противовес «скандинавской» гипотезе Миллера он выдвинул «роксоланскую», которая в то время была довольно популярна в Европе. (Роксоланы — сармато-иранский народ, живший в северном Причерноморье). Предположение, что русь происходит от роксоланов содержалось в обобщающих и справочных изданиях, таких как достаточно популярная в Европе «Всеобщая история с древнейших времен до настоящего времени», издаваемая Лондонским королевским обществом с 1736 г. Она была известна Михаилу Ломоносову в немецком переводе.
Интересно, что роксоланской гипотезы придерживался и Байер, так что Ломоносов мог громить оппонента ссылкой на авторитет. Спустя несколько лет и сам Миллер обратится к этой гипотезе, но при этом будет считать роксоланов германцами.
Таким образом, спор между Миллером и Ломоносовым разгорелся вокруг происхождения правящей династии. Будет неправильным приписывать им современные представления о генезисе государства. Оба они исходили из того, что вопрос происхождения государства сводится к тому, как возникла верховная власть. Оба считали, что на Руси эта власть появилась в результате приглашения варягов.
Разница была исключительно в том, что Миллер считал, что династия имеет шведское происхождение, а Ломоносов — славянское. Казалось бы, ничего не мешает решить этот вопрос исключительно научными методами, но здесь свою роль сыграла принципиальная разница в методологии, обусловленная как раз тем, что Ломоносов, в отличие от Миллера, историком не был и не имел специальных навыков работы с источниками.
Для Михаила Васильевича не было разницы между собственно источниками и исследованиями, он не обращал внимания на время создания текста. Для Миллера источники служили для того, чтобы объяснить ход истории, а для Ломоносова — в качестве иллюстраций в рамках риторических приемов, направленных на побуждение к «похвальным делам». Фактически, это был спор между историком и идеологом, а потому он сразу вышел за пределы научной дискуссии.
Тем более, что время для выступления было избрано Миллером крайне неудачно. Говорить в день рождения императрицы о том, что славяне пригласили в качестве правителя шведа, когда только недавно закончилась очередная русско-шведская война, когда при дворе еще была сильна память о немецком засилии в период правления Анны Иоанновны — такой ход сложно назвать удачным.
Тем более, что оппонентом Миллера стал близкий друг Ивана Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны, обласканный ею за многочисленные оды в ее честь. Ссориться с таким человеком не хотел никто. А потому Миллер не был поддержан никем, за исключением Василия Тредиаковского, который выступил не столько на стороне историка, сколько против Ломоносова, с которым у него были напряженные отношения на литературной почве.
В результате Герхард Фридрих Миллер был разжалован из профессоров в адъюнкты и уволен с поста ректора Академического университета. Казалось бы, Михаил Васильевич Ломоносов одержал убедительную победу, но с точки зрения исторической науки все было не так однозначно.
Несмотря на то, что Ломоносов написал «Древнюю Российскую историю», следующее поколение историков, начиная с Карамзина, практически проигнорировало это сочинение, не видя в нем научной ценности. Работы же Миллера, а также его младшего современника Августа Людвига Шлецера, стоявшего на близких позициях, заложили основы научного источниковедения, методология которого используется до сих пор.
Тем не менее, благодаря авторитету Ломоносова, а также тому, что он стал автором «Краткого Российского летописца», фактически первого учебника по истории, были заложены основы долгой дискуссии, отголоски которой сохраняются до сих пор — спора между «норманистами» и «антинорманистами».