(Статья четвертая)
Протокол все-таки появился на свет, появился «в муках», что называется, с нарушениями по срокам (многократными). Но дата на протоколе проставлена так, как будто оформили его в день судебного заседания, чтобы создать видимость нарушения истцом установленных сроков для подачи замечаний. И сразу стало понятно, почему этот протокол судья не хотела никому показывать. Там не просто ошибки и неточности, там – умышленное искажение результатов допроса или – фальсификация, если быть точным.
Замечания на протокол судебного заседания были в суд переданы (сданы в экспедицию суда, в установленном порядке), суд обязан был приобщить этот документ к материалам дела, в любом случае. И должен был предпринять соответствующие процессуальные действия, реагируя на эти замечания. Ничего этого сделано не было. И как всегда – без объяснения причин.
В своих замечаниях истец сообщает суду, что в протоколе судебного заседания по делу, на котором «ошибочно проставлена» дата оформления документа – день последнего заседания, допущены следующие ошибки и неточности при изложении результатов допроса свидетеля:
-в протоколе указано, что «…в одном из адресов на подачу документов мне сказали, что нужен кадастровый паспорт и у меня не приняли документы, и я не сдала документы на оформление.». Такие сведения свидетель суду не сообщала. Свидетель говорила, что кадастровый паспорт действительно нужно было получить новый, о чем ей сообщили в службе «Одного окна» 28.12.2011 года. Она исполнила это требование и 11.01.2012 года предъявила полный комплект документов, в том числе – новый кадастровый паспорт. Используемая в протоколе формулировка «…и я не сдала документы на оформление» создает ложное впечатление о том, когда именно было предъявлено требование об оформлении кадастрового паспорта и по какой именно причине документы не были приняты на оформление 11.01.2012 года;
-в протоколе указывается, что «…28 февраля я говорила, что Малин А.А. болеет и мне отказали в принятии документов.». На самом деле свидетель, отвечая на вопрос представителя истца, сообщила, что обращалась в службу «Одного окна» 28.12.2011 года, сообщала сотруднице службы «Одного окна» о том, что Малин А.А. находится в медицинском стационаре, в тяжелом состоянии, в связи с онкологическим заболеванием. При этом ей было указано на необходимость переоформления кадастрового паспорта;
-в протоколе судебного заседания указывается, что «…о смерти Малина А.А. я узнала вечером.». На самом деле свидетель сообщила более подробную информацию, что о смерти доверителя узнала вечером 11.01.2012 года, то есть в день обращения в службу «Одного окна»;
-в протоколе судебного заседания искажено содержание ответов свидетеля на вопросы представителя ответчика. Свидетель не сообщала суду, что «…с заявлением о приватизации я не обращалась, я не сдавала пакет документов о приватизации…». Свидетель также не сообщала суду, что «…документы на приватизацию я не сдала.». Истец полагает, что содержание ответов свидетеля в данном случае искажено умышленно. Свидетель подтвердила, что 11.01.2012 года она пыталась сдать в службу «Одного окна» заявление о государственной регистрации и полный комплект необходимых документов.
Сотрудница службы «Одного окна» получила документы, проверила их комплектность и качество оформления, и только после этого вернула документы представителю пользователя, указав при этом, что принять документы не может, поскольку необходимо присутствие Малина А.А. То есть, на самом деле, представитель сообщала суду, что пыталась сдать эти документы на государственную регистрацию, но у нее эти документы не приняли, потребовав личного присутствия владельца квартиры Малина А.А.
Суд предоставил истцу видеозапись допроса свидетелей. Как оказалось, эта запись размещена в свободном доступе, на официальном сайте суда. И эта видеозапись полностью подтверждает, что содержание замечаний на протокол полностью соответствует действительности. И что в итоге? В апелляционном определении сказано, что истец своим правом не воспользовался и замечаний на протокол не подавал. А где сами замечания на протокол? Ведь у предусмотрительного представителя истца остался на руках его экземпляр этого документа, со штампом экспедиции суда, с датой и подписью должностного лица. Ах да, совсем забыл, что апелляционную жалобу рассматривал Московский городской суд… И рассматривал так, как требовалось властям города.
Вообще говоря, и само решение суда первой инстанции, и апелляционное определение вызывают множество вопросов. Весьма спорными являются ссылки на требования действующего законодательства, которыми суд первой инстанции обосновывает принятое решение, в том числе утверждение суда относительно того, что «… при этом другие способы выражения наследодателем воли на приватизацию жилого помещения, без его обращения при жизни с соответствующим заявлением и необходимыми документами в уполномоченный орган правового значения не имеют и основанием для включения в наследственную массу после смерти наследодателя занимаемого им жилого помещения являться не могут».
Обращение Малина А.А. с заявлением о приватизации имело место, причем неоднократно. Если документы не были приняты под надуманными предлогами, это не означает, что обращений не было. Полный комплект документов был принят от представителя владельца квартиры, но затем возвращен ему для того, чтобы оформить договор социального найма. Полный комплект документов был передан в службу «Одного окна» 11.01.2012 года, но не был принят сотрудницей службы «Одного окна» без каких-либо законных оснований.
Продолжение следует.