Владимир Бычков
В этот день, ... лет назад
Двадцать четвертого октября 1712 года родилась княгиня Иоганна Елизавета Гольштейн-Готторпская, мать императрицы Екатерины II.
Она была дочерью любекского князя – мелкого хозяйчика, которых в Германии тогда было пруд пруди. Еще в детстве он пристроил Иоганну ко двору своей дальней родственницы – герцогини Брауншвейгской – с целью устроить брак дочери. Однако претендентов на ее руку было немного: невеста хоть и слыла красавицей, но не имела приличного приданого. И все-таки в 1727 году 15-летнюю Иоганну Елизавету выдали замуж за 37-летнего прусского генерала Кристиана Августа. Сначала он именовался князем Ангальт-Дорнбургским, потом – Ангальт-Цербстским.
Екатерина II позднее напишет о своих родителях: "С внешней стороны они отлично уживались друг с другом, хотя и была большая разница в годах между ними, да и склонности их были довольно различны. Отец, например, был очень бережлив, а мать очень расточительна и щедра. Мать любила исключительно удовольствия и большой свет; отец любил уединение. Одна была весела и шутлива; другой – серьезен и очень серьезных правил... Мать считалась умнее отца и в ее уме находили больше блеска. Отец любил читать, мать читала тоже, но все, что она знала, было поверхностным; ее ум и красота доставили ей большую известность; кроме того, она имела более великосветские манеры, чем отец".
После свадьбы супруги отправились в Штеттин (ныне Щецин), к месту службы мужа. Красивая и весьма легкомысленная Иоганна откровенно скучала в захолустье. Муж вечно на службе, развлечений никаких, а если и есть, то какие-то бюргерские, самого низкого пошиба.
Иоганна много путешествовала. И вовсе не бесцельно – она выполняла некоторые тайные дипломатические поручения прусского короля Фридриха II, который, как считают современники, был неравнодушен к княгине.
В Париже она познакомилась с секретарем русского посольства Иваном Ивановичем Бецким. Будущий основатель Смольного института стал ее любовником. Есть версия, что от этой связи Иоганна родила дочь – Софию Августу Фредерику, будущую Екатерину II. Впрочем, некоторые историки приписывали отцовство будущей императрицы всероссийской и Фридриху II. Поэтому, дескать, прусский король помог устроить своей незаконной дочери брак с наследником российского престола. Доказательств этим гипотезам нет, однако после восшествия на престол Екатерина приблизила к себе Бецкого, сделала своим личным секретарем, прислушивалась к его советам. Современники отмечали, что теплые отношения Бецкого к императрице напоминали отцовские. А один свидетель был поражен, увидев, как Екатерина поцеловала руку Ивану Ивановичу. Позднее она поручит ему воспитание графа Алексея Григорьевича Бобринского – своего внебрачного сына от Григория Орлова. А вот с Фридрихом отношения у Екатерины были прохладными, подчас даже враждебными.
О детстве будущей императрицы осталось мало сведений. Бедный княжеский род Ангальтов не имел влияния в немецком мире. Поэтому Фике, как называли домашние Софию Августу Фредерику, не смогла получить блестящего образования. Ее обучали немецкому языку, танцам, музыке. В общем, готовили, как и некогда ее мать, к замужеству за каким-нибудь мелким немецким князем. Фике как-то спросила у своей воспитательницы француженки Кардель, умной и образованной женщины: "Скажите, Бабетта, зачем меня заставляют танцевать и слушать музыку? Мне не нравится ни то, ни другое. К чему меня готовят?" "Вас готовят к замужеству", – честно ответила воспитательница.
Впрочем, уже тогда шведский дипломат граф Гюлленборг отмечал, что Фике развита не по летам, он даже назвал ее пятнадцатилетним философом. А невестой наследника российского престола Фике стала по воле императрицы Елизаветы Петровны. Та тщательно подбирала невесту для будущего Петра III. И тут во главу угла ставился династический расчет. Хотя в выборе императрицы присутствовали и романтические воспоминания.
Когда-то дядя Фике, Карл Эйтинский, должен был стать супругом Елизаветы Петровны, но скончался накануне свадьбы. Но прежде всего ее привлекла бедность и незначительность Ангальт-Цербстов. Это давало Елизавете Петровне гарантию, что они будут всем ей обязаны и не станут ввязываться в политические интриги против своей кормилицы-императрицы. До поры до времени так оно и было.
В 1744 году принцесса Фике вместе с матерью отправилась в Россию на бракосочетание с Петром Федоровичем, который, кстати, приходился ей троюродным братом. Мать и дочь ехали в Россию инкогнито – под псевдонимом графинь Рейнбек.
По воспоминаниям, поначалу ехать приходилось по плохим померанским и польским дорогам в небывало суровую зиму, ночевать – в гостиницах, больше напоминавших хлев. Но как только путешественницы приблизилась к границам Российской империи, они сразу почувствовали, что их значение выросло до гигантских размеров – Фике и ее мать неизменно сопровождал отряд блестящих кавалеристов. Свои жалкие кареты они сменили на роскошные сани. "Они красные, выложенные серебряным галуном, внутри обиты соболями и полостями из шелковой ткани", – писала Иоганна Елизавета супругу. В каждом городе их встречали с почестями.
Иоганна даже прослезилась: "Мне в мысль не приходит, чтоб все это делалось для меня, бедной, для которой в иных местах едва били в барабан, а в других и того не делают". И самое смешное: Иоганна-Елизавета вела себя так, как будто вся эта поездка в Россию была устроена именно ради нее.
Однако в отличие от дочери-философа, которая вела себя при дворе Елизаветы Петровны осторожно и осмотрительно, Иоганна почему-то решила, что отныне она стала значимой фигурой в международной политике. Она начала плести интриги в пользу прусского короля. Выполняя поручения Фридриха II, Иоганна-Елизавета сошлась с французским посланником маркизом де ла Шетарди, врачом Елизаветы Петровны графом Лестоком и с прусским посланником бароном Акселем Мардефельдом. Цель у этого комплота была одна – отстранить Бестужева-Рюмина, тогда вице-канцлера, от должности, уничтожить его влияние на внешнюю политику России. Алексей Петрович выступал противником союза с Пруссией и Францией.
Интриги Иоганны Елизаветы против Бестужева не остались без внимания Елизаветы Петровны, которой не понравилось вмешательство захолустной немки в русские дела. Даже Екатерина II в своих записках осудит такое поведение матери и напишет, что она была женщиной с крайне строптивым и склонным к интригам характером.
К тому же Иоганна напоказ выставляла свои амурные похождения. Елизавета Петровна такого не поощряла. Нет, крутить романы никто не запрещал, но это нужно было делать тайно, келейно. Как говорили в фильме "Тот самый Мюнхгаузен": все то же самое, но без фантазий.
В октябре 1745 года, сразу после свадьбы дочери, Иоганна Елизавета была выдворена из Российской Империи без права возвращения, но с пенсией в 15 тысяч рублей. Ей даже запретили переписываться с дочерью.
Конечно же, в удалении Иоганны не последнюю роль сыграл Бестужев-Рюмин. Как и в удалении маркиза де ла Шетарди. Алексей Петрович дешифровал секретные послания французского дипломата в Париж и показал их императрице. А в этих письмах, между прочим, француз позволил себе критически и с иронией отозваться о внешности Елизаветы Петровны. И понятно, что тем самым Шетарди сам себе подписал приговор и поставил жирный крест на своей карьере в России. Его вышибли вон, за границу, еще раньше Иоганны...
В 1747 году умер отец Екатерины II. Иоганна до совершеннолетия сына управляла Ангальт-Цербстским княжеством. А во время Семилетней войны своими новыми интригами она серьезно разозлила Фридриха II, и в 1758 году была вынуждена бежать в Париж, где жила под именем графини Ольденбургской. Иоганна Елизавета продолжала вести там развеселую жизнь, пока Фридрих не конфисковал ее прусские доходы, а русская пенсия перестала присылаться. Оставшись без средств, Иоганна быстро увяла. Она скончалась в Париже в 1760 году в возрасте 47 лет.
Автор Владимир Бычков, радио Sputnik
Такого Telegram-канала, как у нас, нет ни у кого. Он для тех, кто хочет делать выводы сам.