Алёнка спускалась с высокого берега к речке. Только оказавшись у самой воды, она заметила неподалёку парня с удочкой около ивовых кустов, склоняющихся почти к самой воде.
Стоял сухой тёплый сентябрь. Бабье лето не обмануло ожидание: ни ветерка, ни тучки, синий купол завораживал взгляд, а грибники то и дело несли из рощи корзинки с опятами. Алёна не удержалась и сорвала несколько уцелевших на берегу ромашек, такой небольшой прощальный букет осени.
Парень оглянулся на девушку и застеснялся. Рядом с ним пасся на лугу козёл Жорик, крупный, белый, с кучерявой чёлкой и раскосыми медовыми глазами.
Ванька любил своего козла. Он его вырастил с маленького игривого козлёнка, сам выпаивал молоком, сам водил на пастбище, за что в посёлке ребята и прозвали Ваньку Козловым, хотя по фамилии он был Петров. Жорик, словно чуя обидчиков, не подпускал к Ваньке пацанов, крича и показывая рога. Ребята и не подходили близко, смеясь и обходя стороной козла и крича:
- Козлов – пастух! Не пропахни Жоркиным одеколоном!
На что Ванька только показывал кулак, не решаясь вступать с мальчишками в дебаты по поводу Жоркиного аромата. На самом деле Жорик источал запах лишь во время гона, а так как практически всё лето жил на свежем воздухе, в загоне или на лугу, привязанным на колышек, то и не было от него страшного зловония.
Когда Иван увидел девушку рядом с собой, то растерялся. Алёнка была приезжей. Она проводила первый месяц в посёлке, и не многие могли с ней заговорить и тем более – дружить: симпатичная кареглазая девушка была серьёзной, много читала, сидя на крылечке или в садовой беседке, или была занята по хозяйству, помогая своей двоюродной бабушке Варе.
- Привет. Тебя, кажется, Ваней зовут? – спросила Алёнка приблизившись к рыбаку, - что, ловится рыба-то?
- Привет, - еле слышно проговорил Иван, косясь на своего козла, - а ты Алёна, знаю. Рыба как рыба, имеется. Он кивнул на ведро, где болтались плотва, голавли и окунёк.
Алёнка оглянулась на козла, Иван тут же покраснел. Он отвернулся, чтобы девушка не увидела его смущения. Всё-таки уже шестнадцать лет парню, а он всё ещё краснеет, стыдно.
Но Алёнка повернулась и пошла к Жорику, прежде, чем Иван успел предупредить её о том, что козёл может и боднуть.
Ваня бросил удочку и поспешил за Алёной, чтобы уберечь её от Жорика, но девушка уже была у козла, а Жорик, внимательно посмотрев на неё, и втянув носом воздух, принялся уплетать букет ромашек. Алёнка рассмеялась, Ваня облегчённо вздохнул, и всё же стоял рядом.
- Ты смотри осторожнее. Он только к своим добрый, а ты чужая, не толкнул бы тебя. Так-то он не драчливый, но мало ли что… - всё же сказал Ваня.
- Я уже не чужая, мы познакомились, я взятку дала – букет ромашек. Ох и вкусные! – Алёнка улыбалась и почёсывала кудрявую чёлку козла. Жорик жмурился от удовольствия и ближе подходил к девушке.
- Как же тебя звать-то, козлик? – спрашивала она.
- Жорик, - ответил за рогатого Иван и стал нахваливать своего козла, радуясь тому, что девушка не брезгует даже гладить его любимца.
- Наверное, от меня козочками пахнет, потому он и не сердится на меня, - сказала Алёнка.
- Точно. Ластится, как родной. Знаю, баба Варя дольше всех в посёлке козами занимается. Всё про них знает, все к ней советоваться идут, - рассказывал Иван.
- Вот, вот. Она мне и поручила с тобой договориться насчёт покрытия. В этом году у бабушки три козочки осенью должны в охоту прийти, так что мы уж к вам попросимся. Не откажите, - просила Алёнка.
Ванька засмеялся.
- А когда же мы отказывали? Мы всегда рады. Да, Жорик?
Козёл, будто понял о чём речь и начал кивать головой и довольно фыркать. Ребята засмеялись. А потом Ваня спросил:
- Ты скоро домой уедешь? Ведь на учёбу надо?
- У наших сейчас работы в колхозе. Все на картошку поехали, а у меня в этот год освобождение, болела воспалением лёгких, представляешь? Среди лета простыла, потому и приехала только в августе к бабе Варе. А ведь мечтала на все каникулы… - рассказывала Алёнка, - давно хотела сюда наведаться. У бабы Вари своих-то внуков нет, так моя бабушка Люба и посоветовала сюда приехать. Больше у нас в деревне родни нет.
- Ну, и как? Понравилось?
- Очень, - искренне ответила Алёнка, - места у вас тут очень красивые, просто Левитановские. Просторы, река, а лес какой! Ты за грибами пойдёшь? Я вот одна боюсь, а бабушке с козами некогда.
- Конечно, пошли. Тут за первой берёзой уже грибов найдёшь. Хоть сегодня, хоть завтра. Когда захочешь. Можем и с козами сходить в поле, и в лесок ближний погулять. Заодно веток для них нарвём. Принесём, сколько утащим, - говорил Ваня, - они очень веточный корм любят, и Жорика не обидим.
Теперь вся молодёжь посёлка удивлялась на Ваню и Алёнку. Как эта хрупкая и красивая девушка, похожая на лесную фею, выбрала себе в друзья рыжего Ваньку Козлова?
А Алёнка не могла налюбоваться рыжей чёлкой Вани и его крупными, зелёными, как у кота, глазами. Поглядывала она на него украдкой, когда спрашивала о чём-то или выслушивала ответ, и ей казалось, что зелёные глаза источают летнее тепло, нежность первой майской травы и ещё что-то, почти родное и ласковое…
- Эй, Ванька, чем ты девчонку приворожил? Уж не козёл ли тебе помог околдовать её? Почти не расстаётесь, - язвили ребята с нескрываемой завистью.
- Именно так, - спокойно отвечал Иван, - можете проверить. Только надо сначала такого Жорика вырастить.
Через две недели Алёнке надо было уезжать в город на учёбу.
- Ты когда теперь приедешь? – спросил Ваня, провожая её на остановку автобуса.
- На ноябрьский праздник, - пообещала Алёнка, - ты Жорика береги, он такой ласковый и потешный.
- Я и берегу, ещё в прошлом году мои родители хотели продать его в соседнюю деревню. Говорят, мол, остались козы только у бабы Вари да ещё у двух соседок, пусть сами козлов держат. Но я отстоял Жорку. Жалко. Как там будут его кормить и к нему относиться? Он же умный, как собака. И меня обожает… Не смог я.
- Ты добрый, Ваня. Только таким и держать животных. Они же всё чувствуют, как мы, люди, - Алёнка вздохнула. Вон, автобус уже идёт. Ты иди, я сама сяду, чтобы…
- Чтобы что? – Ивану так жалко было расставаться с Алёной, что он прижал её к себе, поцеловал в лоб и обнял, дыша ей в макушку. Впервые он позволил себе такую нежность, не удержался.
Алёнка тихо охнула, улыбнулась, а потом впрыгнула в автобус и села на первое сиденье, глядя в окно на Ваню. Её глаза были широко раскрыты, а в них блестели слёзы.
- Приезжай скорее! – крикнул Ваня. Он пробежал несколько шагов за автобусом, чем растрогал девушку ещё больше.
На следующие выходные она уже снова была в деревне. Иван, не ожидавший её такого скорого возвращения, радовался как ребёнок.
- Уж не влюбилась ли ты, внученька? – лукаво улыбаясь, спрашивала баба Варя и обнимала Алёнку, - это хорошо, вот только замается парень тебя ждать. Ты там, а он тут… Эх, разлука.
- Бабушка, милая, что же мне делать? Я только и думаю о нём. Маме ничего не сказала, вот отпросилась к тебе, мол, помочь ещё надо немного. А сама всё о нём думаю… - откровенничала Алёнка.
- Первая любовь, самая памятная. Но она требует проверки временем. Не спешите. Если любите, никуда она не денется, - пробовала успокоить внучку бабушка, - вы ещё такие молодые! У него армия впереди. У тебя учёба…
Но Алёнка решила по-своему. Уже после Нового года, посоветовавшись с Ваней, она нашла в деревне работу и перевелась на заочное отделение. Родители не смогли уговорить упрямую дочку остаться в городе. Лишь бабушка Варя тихо радовалась.
- А что я? Я ни при чём, - говорила она своей племяннице, матери Алёны, - всё любовь виновата. И не отговаривайте её. Вот я: без семьи и детей осталась. А была и у меня любовная история. Уговаривал меня мой Алёша ехать с ним на север. Ему распределение тогда туда было. Но я не поехала. Как же я маму оставлю? Тут и хозяйство, и мой дом... Вот и осталась век одна. Второго такого не встретила. И он не смог меня там долго ждать. Писал письма, звал, ждал, а потом женился. На другой. Так что, оставьте девку в покое… пусть сама решает. Это её судьба.
Алёнка и Ваня на удивление всего посёлка расписались, как только им исполнилось восемнадцать лет. Ваня ушёл служить в армию, Алёнка ждала малыша. И когда муж вернулся, сыночек уже ходил. Так и осталась молодая пара в деревне, вырос их сынок на козьем молочке. А Жорика бабушка Варя считала свахой.
- Животные, они добрых людей чуют. Недаром он Алёну сразу принял, козлик-то наш. Недаром, - говорила как сказку бабушка Варя, довольная тем, что теперь она живёт не одна, - вот и моя жизнь изменилась. Услышал Бог мои молитвы о семье. Вот счастье-то: правнучек рядом подрастает!
ЛАЙКОМ, откликами и ПОДПИСКОЙ вы поддерживаете автора. Спасибо! Поделитесь рассказом с друзьями в соцсетях, пожалуйста!
До новых встреч!