Олень в средние века имел большое мифологическое и символическое значение. Его отождествляли с Христом, по легенде святой Евстафий обратился в христианство, увидев на охоте распятие между оленьими рогами. Подобная легенде о Евстафии легенда о Хьюберте гласит, что утром в Страстную пятницу, когда верующие были в церкви, он охотился в лесу. Великолепный олень которого он преследовал обернулся. Хьюберт увидел распятие, плавающее между его рогами и услышал голос, говоривший: "Хуберт, если ты не обратишься к Господу и не будешь вести святую жизнь, ты быстро спустишься в Ад".
Мясу, крови и рогам оленя приписывали чудодейственные свойства, оленей считали долгожителями.
В средние века в Англии и Франции большие облесенные участки были устроены как охотничьи угодья, зарезервированные для монарха или аристократии. В конце 12-го и начале 13-го веков, например, треть территории Южной Англии была обозначена как королевский лес. Это были большие лесные заповедники, где егеря содержали популяции охотничьих животных. Крестьяне не могли охотиться, браконьерство сурово каралось, если человека задерживали и у него были руки в крови – это считалось безусловным доказательство того, что задержанный добыл оленя. Местной знати король давал разрешение на добычу. Низшим классам общества в основном приходилось довольствоваться ловлей птиц и более мелкой дичи за пределами лесных заповедников.
Охота была настолько важным занятием для знати, что все аспекты охоты - каждое отдельное животное, каждая часть его тела, каждая стадия охоты, каждая особенность поведения гончих – имели свой отдельный термин.
Охота была хорошо спланирована, каждый знал и выполнял свою роль. Для успешной облавной и загонной охоты, необходима была дисциплина всех участников и строгое выполнение своей роли, такая охота считалась самым чистым и благородным делом. Охотники охотились не для того, чтобы убить самую крупную дичь, а скорее ради самого процесса охоты, предпочитая ритуал эффективности. Считалось, что это воспитывает благородную молодежь.Мальчики в возрасте 7 или 8 лет начинали учиться обращаться с лошадью, путешествовать компанией по лесам и пользоваться оружием, отрабатывая эти навыки в охотничьих группах. В результате молодые люди из знати и членов королевской семьи смогли перенести приобретенные навыки, такие как верховая езда, обращение с оружием, заготовка древесины, оценка местности и формирование стратегии, с охотничьих угодий на поле боя в ходе войн. Охота также способствовала их образованию и научила их важности ритуальных и благородных поступков
Охотились с луками, арбалетами, пиками или копьями, ножами и мечами. Луки больше использовали до второй половины 15 века, затем более популярными стали арбалеты. Дубинки использовались для забивания мелкой дичи, в частности женщинами, которые также участвовали в «охотничьих забавах». Женщины стреляли также и из арбалетов, что видно из картин Лукаса Кранаха Старшего. В 16 веке появляется огнестрельное оружие, что изменило традиционную средневековую охоту.
Для общения с другими охотниками использовали рог. Конечно, на охоте на копытных были обязательны лошадь и гончая.
Лошадь была самым важным животным в большом средневековом доме. Конюшни располагались отдельно от остальной части дома, а управляющий конюшней был одним из старших офицеров дома. В его подчинении была люди, ухаживающие за лошадьми. В средневековых сказках принцесса часто выходит за главного конюха; нам это странно, а тем не менее, это был очень важный и значимый человек, если не генерал, то точно не ниже полковника, по нашим меркам.
Лошади, используемой для охоты предъявляли особенные требования. Она должна была быть достаточно мощной, чтобы нести всадника на высоких скоростях на большие расстояния, проворной, чтобы он мог без труда маневрировать по труднопроходимой местности, и достаточно бесстрашной, чтобы не пугаться при встрече с дикими зверями.
Хорошее обоняние гончей делало ее незаменимой при поиске добычи. Затем собака помогала загонять преследуемое животное, и, когда животное наконец оказывалось в загоне, собака либо становилась орудием нападения, либо отвлекала добычу, пока охотник приближался к добыче. Разные породы использовались для разных задач и для разных видов дичи.Борзую ценили за скорость и за способность нападать на дичь. Поскольку борзая не обладала большой выносливостью, было важно выпускать ее вовремя, ближе к концу охоты.
Королем охоты был взрослый самец благородного оленя. У животного должно быть по крайней мере десять отростков на рогах, чтобы считаться достойным охоты; это называлось "олень десяти". В этом процессе охоты собаки загоняли и изматывали дичь.
Перед началом охоты опытный егерь отыскивал добычу. С помощью следов, сломанных веток и помета он старался как можно точнее определить местонахождение оленя; в идеале он должен был его увидеть. Затем, рано утром в день охоты, охотничья партия собиралась, обменивалась информацией о местонахождении добычи и договаривалась о том, как лучше всего провести охоту.
Когда путь оленя был предсказан, вдоль него расставляли группы собак. Таким образом, была уверенность, что собаки не устанут раньше оленя. При погоне важно было держать гончих по следу выбранной добычи. Когда олень больше не мог бежать, он поворачивался и пытался защититься, при этом следовало удерживать гончих от нападения, и самый Главный охотник убивал животное мечом, копьем, или арбалетом.
После разделки добычи собак вознаграждали куском мяса.
Практиковали и охоту с подхода, когда пеший отряд из двух или трех человек, продвигался медленно и бесшумно, чтобы побудить оленей приблизиться к укрытым лучникам. Это требовало терпения, сдержанности и глубокого понимания психологии животных.
У Лукаса Кранаха Старшего есть несколько картин с изображениями «аристократических охот». Художник изображает сцену охоты сверху, как-бы с высоты птичьего полета. В картинах много интересных деталей. Охотятся явно аристократы. Они на лошадях, в руках или длинные копья или арбалеты, собаки гонят добычу. Разодетые дамы также с арбалетами в руках. Все сцены охоты – летние. В наше время охота на животных летом не принята.
Охотничий рожок рыдает у леска
Печальной жалобой, как будто сиротливой.
И молкнет этот звук над опустелой нивой,
Сливаясь с лаем псов и свистом ветерка.
Но вскоре новый стон звучит издалека…
Не волчья ли душа в нем плачется тоскливо?
А солнце за холмом, как будто бы лениво,
Скрывается; кругом — и сладость и тоска!
И, чтоб усилить миг подавленной печали,
Вуалью белой скрыв огни багряной дали,
Как нити корпии, снег реет на поля;
И воздух — словно вздох осенний, утомленный.
Но кроток без конца весь вечер монотонный,
В котором нежится усталая земля!
(Поль Верлен, перевод В.Брюсова)
Больше почитать можно здесь:
Cummins J., 1988, The Hound and the Hawk: The Art of Medieval Hunting.
Griffin E., 2009.The Great Household in Late Medieval England.