Это вторая статья, посвященная замечательной Минской галерее. Она будет куда лаконичнее первой части. В путь.
Неизвестный художник №1
В основе картины античный мифологический сюжет о царице города Фивы — Ниобе. Она воспитывала то ли шесть, то ли семь (в разных источниках по-разному) сыновей и столько же дочерей. Царица очень гордилась ими, и опрометчиво хвасталась перед богиней Лето (у римлян - Латона), у которой были только сын и дочь (правда какие и от кого - от Зевса, Аполлон и Артемида).
Счастлива я: кто бы стал отрицать? И счастливой останусь.
Кто усомнится? Меня обеспечило чад изобилье.
Так я могуча, что мне повредить не в силах Фортуна.
Если и много возьмет, то более всё же оставит.
Так я богата, что страх мне уже неизвестен. Представьте,
Что из толпы своих чад кого-нибудь я и лишилась;
Но, обездолена так, до двоих я не снижусь, — а двое —
Вся у Латоны толпа; не почти ли бездетна Латона?
(Овидий. Метаморфозы. Кн. 6)
Гордая внучка Атланта сама отказалась и подданным запретила жертвовать Латоне, алтари покинуть, лавровые венки поснимать. Возмущенная титанида обращается к детям:
Вот я, родившая вас, появлением гордая вашим, —
Кроме Юноны, других не ниже богиня, — сомненье
Вижу, богиня ли я?! Алтари у меня отнимают,
Чтимые веки веков, — от вас жду помощи, дети!
И понеслось. Овидий очень красочно описывает этот геноцид, случившийся прямо на поле, где фиванцы проводили праздничные игры. Один за одним от стрел Феба (он же Аполлон) гибнут первенец Исмен ("впилась стрела в середину груди его, и, рукой умирающей повод покинув, сник постепенно с плеча лошадиного на бок"), Сипил ("настигнут был неминучей стрелой; трепеща, она сзади вонзилась в шею ему, и торчит наконечник железный из горла"), занятые спортивной борьбой Федим и Тантал ("братьев пронзила стрела сплетенными, так, как стояли, и застонали зараз и зараз согбенные мукой
наземь сложили тела"), поспешивший им на помощь Алфенор ("а как стрелу извлекли, на конце крючковатом достали легкого часть, а душа излетела с кровавой струею"), Дамасихтон ("двойной был раною ранен, а не одной. Удар под самой икрою пришелся <...> Но, между тем как стрелу он пытался смертельную вырвать, в горло вторая ему вонзилась по самые перья"). Последнего Илионея Феб, хотел, было, пощадить по его молитвам, но стрела уже улетела ("погиб он, однако, от раны легкой: в сердце его стрела не глубоко вонзилась").
Кто есть кто на картине - решайте сами. Картина неизвестного итальянца, впрочем, отклоняется от овидиева сценария. Там убитая горем мать не унимается, обращаясь к Латоне:
Горем питайся и гнев насыщай слезами моими.
Зверское сердце насыть! И меня на семи погребеньях
Мертвой несут. Победив, торжествуй надо мною, врагиня!
Но почему — победив? У несчастной больше осталось,
Чем у счастливой тебя - семерых схоронив — побеждаю!
И все сестры, которые "стояли в одеждах печали около братских одров", были поражены стрелами. У Овидия не написано, чьими. Гомер утверждает, что стреляла Артемида. И в его версии жертв было меньше и сам он куда лаконичней:
… несчастная матерь Ниоба,
Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла,
Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших.
Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами,
Мстящий Ниобе, а дев — Артемида, гордая луком.
Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой:
Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь!
Двое сии у гордившейся матери всех погубили.
(Илиада. Песнь двадцать четвертая).
Что стало с несчастной матерью за рамками живописного полотна нам тоже известно из "Метаморфоз" (герои этой книги все во что-нибудь превращаются) - она окаменела:
...ничего не осталось в Ниобе живого.
Вот у нее и язык с отвердевшим смерзается нёбом;
Вот уже в мышцах ее к напряженью пропала способность,
Шея не гнется уже, не в силах двинуться руки,
Ноги не могут ступить, и нутро ее все каменеет. Плачет, однако, и вот, окутана вихрем могучим,
Унесена в свой отеческий край. На горной вершине
Плачет: поныне еще источаются мрамором слезы.
Окаменела, но осталась с нами в виде скалы Сипил с женскими очертаниями в Турции, и названных ее именем химического элемента, астероида и бабочки.
Неизвестный художник №2
Это очень популярный евангельский сюжет. Он подробно описан в Благовествовании от Луки. И очень талантливо и живописно история поклонения пастухов и волхвов описана в гениальном стихотворении Бориса Пастернака "Рождественская звезда". Я смешаю эти два текста, не сочтите за кощунство, ибо оба они написаны с великой любовью и трепетом:
В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что́ там случилось, о чем возвестил нам Господь.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, -
Сказали они, запахнув кожухи.
И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа...
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
... и Младенца, лежащего в яслях.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Увидев же, рассказали о том, что́ было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что́ рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то́, что слышали и видели, ка́к им сказано было.
Томас Хереманс (1641–1694)
В Минской галерее два пейзажа голландского живописца - удачно там рядом оказались "Зима" с замерзшими каналами и "Лето" со сдержанной прелестью северо-европейского городского пейзажа. (К слову, он часто писал свои полотна парами, по временам года). На картинах не вполне пейзаж - они насыщенны жанровыми сценками: зимние бюргеры рассаживаются по повозкам, прогуливаются пешком по льду канала, скользят на коньках, катаются на санках; летом поднимают паруса на плоскодонных "тхалках", плывут в небольших прогулочных шлюпах, попивая пивко, выходят - кто из церкви, кто из трактира, полощут белье. На полотнах - почему нет! - Харлем, родной город живописца, где он жил и работал большую часть жизни. Протестант, он был крещен в реформатской церкви Харлема 29 мая 1641 года. В 1664 году он стал членом Харлемской гильдии Святого Луки. За год до этого женился первый раз на барышне из Лейдена (прекрасная лейденская коллекция живописи экспонировалась в Пушкинском музее в 2018 году!), завел пятерых детей, овдовел, вновь женился уже на немке, сын родился у них - благонамеренная жизнь добропорядочного горожанина,
Жан-Франсуа де Труа (1679 – 1752)
Жан-Франсуа - потомственный художник. Его отец и первый учитель был известным портретистом. Он же спонсировал поездку сына по городам Италии. По его же протекции в 1708 году молодой де Труа был принят в Королевскую академию живописи и скульптуры .Предположительно по итогам высокой оценки его полотна «Ниоба и ее дети». (Подробно об этом эпизоде из античной мифологии мне уже довелось рассказывать). В период с 1724 по 1737 год он выполнял заказы на строительстве Версальского дворца и дворца Фонтенбло. В 1738 году уехал из Франции в Италию после назначения директором Французской академии в Риме. Остаток своей жизни он там и прожил. Личная жизнь художника была трагична: он пережил смерть и своей жены и всех семерых детей.
Жан Франсуа де Труа прославился своим историческими и аллегорическими композициям большого формата. Стиль этих полотен восходит к Веронезе и Рубенсу. Отдал художник долг и фресковой живописи, расписывая римские церкви, и картонам для гобеленов по заказу королевского двора. Но сегодня более ценятся его картины из ряда так называемых tableaux de mode («сцены из светской жизни»). На этих картинах изображены великосветские персоны его блестящего века, застигнутые кистью художника в парках или роскошных интерьерах, за ухаживаниями, игрой в карты или чтением друг другу куртуазных романов. Tableaux de mode де Труа отвечали художественным предпочтениям новой клиентуры искусства во Франции: успешных банкиров и финансистов, представляющих новый класс буржуазии. Они также отражали развивающийся вкус к новой чувственности, который во второй половине 17 века получил еще большее развитие в распутных «Опасных связях» Шодерло де Лакло и «Философии в спальне» маркиза де Сада.
Так история со старцами и Сусанной вполне вписывается в эту парадигму. Два похотливых персонажа, подглядывая за купанием прекрасной еврейки, возжелали склонить ее к преступному прелюбодеянию:
Вот двери сада заперты и никто не увидит нас, и мы имеем похотение к тебе, поэтому согласись с нами и побудь с нами. (Книга пророка Даниила)
И получив отказ оклеветали благочестивую жену, обвинив ее в связи с незнакомцем.
Мы находясь в углу сада и видя такое беззаконие, побежали на них, и увидели их совокупляющимися, и того не могли удержать, потому что он был сильнее нас и, отворив двери, выскочил.
По закону ей грозило побитие камнями. Но пророк Даниил спас оболганную Сусанну, проведя раздельный допрос свидетелей:
Итак, если ты сию видел, скажи, под каким деревом видел ты их разговаривающими друг с другом?
Один сказал под мастиковым, другой - под зеленым дубом. Стариков казнили, справедливость восторжествовала.
Это очень популярный среди художников сюжет, популярный и поныне. В Новой Третьяковке экспонируется картина нашего современника Гелия Коржева, датированная 1995 годом. Рекомендую.
Давид-Эмиль_Жозеф де Нотер. (1818-1892)
Бельгийский живописец, пастелист, гравер известен как автор жанровых картин и натюрмортов. Родился в в Брюсселе и происходил из семьи художников, живших и работавших в Генте. Его отец , живописец Жан-Батист Нотер, писал архитектурные пейзажи и интерьерные композиции. Его дед, Пьер Франсуа Старший, был известным архитектором. Художник много путешествовал, выставлял свои работы в Брюсселе, Париже и Лондоне. Писал восхитительные натюрморты и очаровательные умиротворяющие жанровые сценки, интерьеры, пейзажи. Судите сами.
Константин-Фиделио Коэн. (1779–1841)
Константин Фиделио Коэн писал исторические, жанровые картины и пейзажи.
Прекрасное полотно: чем еще развлечься на рынке, как ни поглазеть на драку у соседнего прилавка!
Франсуа_Гильом Менажо (1744-1816)
Франсуа Менажо родился в Лондоне в семье торговца произведениями искусства. В 22 года, выиграв Римскую премию, получил возможность в течение пяти лет учиться живописи в Италии. Вернувшись в Париж, активно участвовал в самых престижных выставках столичной Академии художеств. Картины Менажо пользовались особой популярностью среди французской аристократии накануне Великой французской революции.
История взаимоотношений Венеры (Афродиты-Киприды) и Марса (Арей) очень популярный сюжет. Этот олимпийский адюльтер подробно описан у Гомера:
Песнь о прекраснокудрявой Киприде и боге Арее:
Как их свидание первое в доме владыки Гефеста
Было; как, много истратив богатых даров, опозорил
Ложе Гефеста Арей, как открыл, наконец, все Гефесту
Гелиос зоркий, любовное их подстерегши свиданье.
Но мы обратимся к лаконичному рассказу об этом, в некотором смысле, комическом эпизоде из будней сонма бессмертных, в шестой книге "Метаморфоз" Овидия, как хитроумный и умелый муж поймал любовников в свои, в прямом смысле, сети:
Первым, - преданье гласит, - любодейство Венеры и Марса
Солнечный бог увидал. Из богов всё видит он первым!
Виденным был удручён и Юноной рождённому мужу
Брачные плутни четы показал и место их плутен.
Дух у Вулкана упал, из правой руки и работа
Выпала. Тотчас же он незаметные медные цепи,
Сети и плети, - чтоб их обманутый взор не увидел, -
Выковал. С делом его не сравнятся тончайшие нити,
Даже и ткань паука, что с балок под кровлей свисает.
Делает так, чтоб они при ничтожнейшем прикосновенье
Пасть могли, и вокруг размещает их ловко над ложем.
Только в единый альков проникли жена и любовник,
Тотчас искусством его и невиданным петель устройством
Пойманы в сетку они, средь самых объятий попались!
Лемний вмиг распахнул костяные точеные створы
И созывает богов. А любовники в сети лежали
Срамно. Один из богов, не печалясь нимало, желает
Срама такого же сам! Олимпийцы смеялись, и долго
Был этот случай потом любимым на небе рассказом.
Гомер резюмирует:
Как ни хромает Гефест, но поймал он Арея, который
Самый быстрейший из вечных богов, на Олимпе живущих.
Хитростью взял он; достойная мзда посрамителю брака.
Правда, на картине изображен: склонен я думать, самый начальный этап интрижки: Марс, в полном боевом облачении, пытается чуть ли не убежать от соблазнительно рассупонившейся богини, но крылатый божок удерживает его за копье. (Здесь можно увидеть некий анахронизм - Амур, он же Эрос по одной из мифологических версий сын Венеры и был рождён как раз от этой незаконной связи).
Жан-Батист Реньо (1754—1829)
Жан-Батист - выдающийся французский художник, представитель академического направления, которое рацвело во Франции на стыке веков. Его школа соперничала со школой знаменитого Давида. Любимый его жанр - исторический - писал картины на сюжеты из античной мифологи, но не минула его кисть и важных собыий в политической жизни Первой Империи.
Тем любопытнее портрет Куракина. Парадное полотно. Тут тебе и ордена всех достоинств, и горностаевая мантия.У вельможи даже пуговицы алмазные. За любовь к драгоценностям князя Александра Борисовича Куракина называли «бриллиантовым князем».
Куракин Александр Борисович (1752 — 1818) — князь, в 1812 году российский посол во Франции. Из древнего княжеского рода. Воспитывался вместе с великим князем Павлом Петровичем. В царствование Павла I занимал должность вице-канцлера; был произведён в действительные тайные советники.
Летом 1807 года деятельно участвовал в переговорах с Наполеоном в Тильзите. В 1808 году император Александр I отправил князя послом в Париж. Наблюдая за тем, как Наполеон безжалостно перекраивает карту Европы, он быстро разочаровался в русско-французском союзе и предупреждал о неотвратимости новой войны:
Не время уже нам манить себя пустой надеждой, но наступает уже для нас то время, чтобы с мужеством и непоколебимой твёрдостью достояние и целость границ России защитить.
Его портрет кисти Боровиковского в полный рост на фоне бюста Павла Первого мы нашем в Третьяковке.
Франсуа Паскаль Симон Жерар (1770−1837)
Франсуа Паскаль Симон Жерар, французский историк и художник, стал популярным, после того как Наполеон I поручил ему написать свой портрет и заказал в изобразить «Битву при Аустерлице». Настоящим его призванием был портрет. Особенно женский. Он писал императрицу Жозефину.
Юлия Александровна Татищева (1785—1834) — дочь польского дворянина Франциска Конопка, сестра французского генерала Яна Конопки, жена генерал-майора Н. А. Безобразова в первом браке и после развода - супруга дипломата Д. П. Татищева . Прославилась своей красотой. «Гишпанскую красавицу» воспел П.А.Вяземский. Свои письма к «прекрасной Юлии» он неизменно заканчивал галантным польским выражением: «падам до ног». Вот мадригал поэта, обращенный к красавице-посольше (см.):
Когда молва мне Вас изображала,
Я думал, что она не бережет похвал,
Но Вас я увидал и опытом познал,
Что многого молва не досказала.
Спасибо за внимание!