Часть вторая
Тайка. Раньше
А, может, это было даже и правильно, что Ванька не помнил жизнь, которая была ДО, ему и сравнить не с чем. А вот Тайка помнила и эта разница ДО и ПОСЛЕ наполняла её душу болью и тоской.
Ведь сначала всё было так замечательно!
Её мать, историк по образованию и археолог по призванию, по молодости исколесила с экспедициями полстраны. На четверть гречанка, она была настоящей красавицей с копной чёрных вьющихся волос. Яркая внешность плюс характер романтического склада с лёгким флёром сумасбродства и послужили тем маяком, на который приплыл будущий инженер авиа- и ракетных двигателей, став впоследствии её мужем и отцом двоих детей.
Незадолго до рождения дочки молодая семья осела в городе по ту сторону Уральского хребта, где муж получил назначание в довольно престижное КБ. Его жена курировала два музея, этнографии и краеведческий, да ещё иногда читала лекции в институте.
Тайкины первые воспоминания были связаны с мифами и легендами разных стран и народов. Мать рассказывала их дочке на ночь вместо детских сказок и маленькая Тайка, обхватив мамину руку двумя своими, с открытым ртом слушала эти удивительные истории, хотя понимала в них едва ли половину. И позже, когда эти легенды уже предназначались маленькому Ване, девочка всегда присаживалась рядом, чтобы слушать их снова.
Незадолго до появления в семье сынишки семья, не слишком влезая в долги, смогла приобрести трёшку улучшенной планировки в тихом и зелёном районе города, продав свою однокомнатную и Тайка, которой недавно исполнилось шесть, долгое время не могла привыкнуть, что у неё теперь Своя! Собственная!! Комната!!!
И чуть позже родившийся Ваня не стал причиной ревности и отчуждения для Тайки, как немного опасались родители. О, нет! Девочка едва ли не сразу же окружила братишку забота и любовью и, между прочим, уверена до сих пор, что первая его улыбка была адресована именно ей.
Это была дружная, в меру шумная, в меру весёлая семья и Тайка не припоминала, чтобы отец всерьёз скандалил и ругался с матерью.
Хорошее это было время и замечательная была у них жизнь.
Пока не пришёл тот страшный осенний день, когда отец, возвращаясь поздно вечером домой с рабочего корпоратива, увидел, как за остановкой четверо молодых волчат избивают одного. Правильное воспитание и служба в десанте не позволили ему пройти мимо. Справиться с малолетками и раскидать их в разные стороны не составило труда.
Но один из них ударил ножом в спину...
Спасти мужа и отца двух детей не удалось.
Это вечер и ночь Тайка запомнит навсегда - и обезумевшую, бьющуюся в истерике мать и трёхлетнего братишку, не слезавшего с собственных рук, испуганно прижимавшегося к ней, и себя, девятилетку, чей волшебный мир разбился с печальным звоном. Тогда, держа Ваньку на руках, она не плакала, просто ушла куда-то внутрь себя. Слёзы пришли к Тайке глубокой ночью, в которую она так и не уснула.
Спустя какое-то время в жизнь вернулись краски, Тайка ожила, они гуляли, теперь уже втроём, ходили в кино, в парк, летом на пляж, но девочка чувствовала, что их семейный, с любовью построенный дом под названием "Семья" начинает трескаться. Спустя два года мать не выдержала. Утром на кухне Тайка находила бутылки. Сначала это были винные и появлялись по выходным, но уже скоро их можно было обнаружить и в будние дни. Чуть позже вместо вина появились настойки и крепкие ликёры, а последние пару лет - исключительно водка.
К этому времени из Тайкиной жизни исчезли все цвета, остались лишь различные оттенки серого. Мать потеряла работу, перебиваясь случайными заработками, скатываясь по социальной лестнице всё ниже и ниже и последним местом её работы стала контора ЖЭУ, расположенная в их доме. Жалкая зарплата уборщицы, невеликое пособие на детей, да ещё пособие за мужа - вот и весь их семейный бюджет.
И с двенадцати лет бюджет этот лежал на Тайкиных плечах. Нет, конечно, мать не пила по-чёрному день и ночь, оставляя детей без куска хлеба, сама отдавала деньги дочери, не доверяя себе. Иногда делала что-то по дому, готовила, только делала всё это реже и хуже. В тридцать лет девочка тащила хозяйство практически в одиночку. А осенью Ванька пошёл в первый класс и Тайка почти полностью посадила себя на голодный денежный паёк, стараясь, чтобы братишка не чувствовал себя в классе белой вороной.
Сама же Тайка стала замкнутой и неразговорчивый, успеваемость покатилась вниз, она лишь старалась не получать двоек, потому что понимала - стоит дать слабину и всё. Она не вытянет.
Одноклассники, для которых девочка была Таськой, стала теперь "Тоской". Постоянно в тёмном (меньше пачкается), угрюмая черноволосая Тайка и впрямь олицетворяла собой тоску и грусть. А после того, как в школу пошёл Ванька, к девочке приклеилось прозвище "Мама-Тоска". Тайка не обижалась. Просто игнорила и пропускала мимо ушей. Теряла друзей и сама этого не замечала, полностью посвятив себя братишке, дому и учёбе.
Мать оставалась матерью, какой бы она ни была. Ненависти у Тайки к ней не было, только боль и жалость. А, может, это была любовь, девочка и сама не знала...
Уже с двенадцати лет Тайка осознала главный минус их квартиры - коммуналка съедала большую часть их бюджета, но девочка даже мысли не допускала о долгах, исправно снимая показания и заполняя квитанции, которые несла в банк, расположенный в соседнем доме. Кажется, даже мать понимала, что остаться в обесточенной квартире с двумя детьми будет сущим кошмаром.
К тому же появилась новая проблема, а полтора года назад и другая. Первая заключалась в том, что к матери стали наведываться сомнительного вида "приятели". С тех пор, как они появились, девочка по пальцам одной руки могла пересчитать случаи, когда им с Ванькой перепадало что-нибудь из продуктов, в основном это были спрятанные в карманах бутылки. И, если "приятели" оставались на ночь, Тайка тихонько закрывала дверь в комнату матери и в свою, чтобы Ванька ничего не слышал.
А вторую проблему подкинуло собственное тело, как назло, решив вдруг начать развиваться в тринадцать с половиной лет. Может, другая девочка только рада была бы такому раннему созреванию, но Тайку это жутко бесило. Мамкины кавалеры начали омывать ещё не девушку, но уже не девочку сальными, раздевающими взглядами. Тайка стала носить мешковатую одежду, рыская по сэконд-хэндам, при ходьбе теперь сутулилась, скрывая уже хорошо заметную грудь. Единственный лифчик девочка носила только в школу, в остальных случаях заматывала свои персики эластичным бинтом. И дома старалась лишний раз не попадаться на глаза нетрезвым мужикам.
Но однажды нарвалась...
В то зимнее утро Тайка проводила брата в школу, сама же, поскольку надо было идти только к третьему уроку, решила позволить себе немного поваляться и забыла завести старенький будильник. Проснулась, когда до начала урока оставалось десять минут. Тайка на автопилоте рванула умываться и на выходе из ванной буквально налетела на очередного "папу". Испуганно вскрикнув, закрылась руками, только сейчас сообразив, что стоит перед ним в трусиках и короткой тонкой маечке. Вот только толку от этого не было. Её скудное одеяние и этот стыдливый жест по действовали на перегретый водкой мозг мужика, как красная тряпка на быка. Осклабившись, он тут же притянул её к себе, а когда брыкающаяся девочка попыталась закричать, просто зажал ей рот ладонь и поволок в комнату матери. Похоже, отлично знал, что утром в субботу та убирается в ЖЭУ и помешать никто не сможет.
Никто не знает, какие боги шепнули матери, что дочь в опасности, а, может, её сердце, в котором ещё оставалось место светлым чувствам, подсказало, но, как бы там ни было, мать успела вовремя. Ворвалась в комнату, когда Тайка, уже лишённая своих тряпочек, отбивалась их последних сил, которых уже почти не осталось. Молча вцепившись скоту в лицо и волосы, мать швырнула его через всю комнату. В полном молчании она выпинула его в подъезд, туда же побросала одежду и обувь.
Слова пришли позже вместе со слезами, когда она, закутав дочь в плед, сидела рядом с ней на полу, прижимая бедняжку к себе.
А Тайка даже не слышала, что говорит ей мать, не чувствовала её руки. Её колотила крупная дрожь. И лишь спустя вечность, как ей показалось, она смогла поднять руки, обнять мать и наконец-то разреветься.
И, казалось бы, вот он, момент истины, вот она, переломная точка, та черта, где ещё можно остановиться, исправить, остановить этот кошмарный бег в никуда...
Увы...
Две недели Тайка жила надеждой, что всё образуется, но всё было напрасно. Ничего не изменилось. Серые краски ещё больше темнели и расползались по её жизни, как плесень.
Наконец пришёл день, когда несчастная девочка подошла к черте, за которой ничто, тьма и забвение. Она просто устала, её маленькие силы кончились. Тайка знала, где можно подняться на крышу. А там...один крошечный шаг и всё разом закончится.
Вечером, когда Ванька уже уснул, Тайка долго сидела, смотрела на мальчика и молча просила у него прощения. Тихо поднялась, оделась и на цыпочках вышла в коридор. Из комнаты матери доносился храп очередного "папы". Но ей уже было всё равно. Голова была пустая, ни одной мысли. Она только потянулась к сапогам, как услышала за спиной:
- Тася?..
Тайка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Ванька стоял в дверях их комнаты, щурясь от света.
- Тасенька...а ты куда?..
Тайка вдруг почувствовала, как перехватило горло, как сдавило сердце в груди, как защипало в глазах.
- Я...я никуда, Ванюшка. Ты иди, ложись, я сейчас...
Мальчик сделал шажочек, с тревогой глядя на сестру.
- Тасенька, тебе плохо, да?
Тайка ощутила противную дрожь в коленках и просто сползла по стенке на пол, протянула руки.
- Иди сюда. - срывающимся шёпотом сказала она.
Ваня с готовностью сунулся ей в шею, обвил руками. Тайка обнимала братишку, гладила по голове, кляня себя последними словами.
Как?!! Как могла она замыслить такую подлость по отношению к шестилетнему братишке? Трусливо сбежать в никуда, оставить его одного, по сути, обречь на незавидную судьбу. Как вообще ей такие мысли в голову влезли?
Нет! Только не он, только не Ванюшка! Она не имеет права оставить его, бросить на произвол судьбы!
Обнимая братишку, Тайка поклялась самой себе сделать всё, чтобы он никогда не испытал того, что выпало на её долю.
Ни сейчас, ни после, никогда!
Иначе нет ей прощения...
*****
31.10.2023. 02:50
Продолжение следует...