Еще в 2014-м году предупреждал товарища, авторитетного ветерана войны в Сербии, не торопиться благословлять добровольцев из Одинцово, рвущихся на Донбасс. Главным аргументом была «мутность» происходящего. Угадывалась тайная режиссура «многоходовки» по раскачиванию братоубийства. Но не менее важным был аргумент об «оголении тыла». «Юг» в Подмосковье на глазах набухал и хамел. Кончилось дело тем, что из десяти получивших «благословление» семеро вернулись «грузом 200». Человек 12 детей остались сиротами. А к молодым вдовам с грязными предложениями полез еще более разбухший и обнаглевший «Юг». Защитить их было уже некому. Русская солидарность проявляется, к сожалению, только во фронтовых ситуациях…
Только что молодой мужик в Ростове-на-Дону в одиночку заступился за русского паренька, которого избивали не меньше десятка подростков-азиатов. Больше не нашлось НИ-КО-ГО!
На сегодняшний день дело обстоит так: «оскорблённые» диаспоры пытаются наказать спасителя, возбудить против него дело по пресловутой 282-й статье («разжигание…».
Сам много писал на эту тему, в том числе на канале (см. цикл «Юг – удар в спину России», - последняя подача: https://dzen.ru/a/ZOIFG8_kb2N2puk9). Ещё в 2003-м, после издания книги «Кавказ: Русское дело и между племенные вопросы» в нашем издательстве «ФЭРИ-В», получил «гонорар» - удар кастетом в затылок…
Но более актуальным считаю процитировать фрагмент из книги Елены Семеновой «На этнической войне» (можно скачать полностью бесплатно: https://bookscafe.net/book/semenova_elena-na_etnicheskoy_voyne-240503.html?ysclid=loczdn467m818330256).
Книга посвящена трагической, но до сей поры мало освещённой теме: судьбе русских на постсоветском пространстве. Рассмотрена национальная политика в СССР, приведшая к тому, что «братство народов» обернулось геноцидом русских в ряде республик.
ALMA PATER
Почему русские, составлявшие немалый процент в союзных республиках, не сумели, а зачастую даже практически не попытались оказать отпор дискриминационной политике титульных наций?
Организованное сопротивление геноциду смогли оказать лишь русские в Молдове. Отчасти в этой республике возможность такого сопротивления была обусловлена наличием форпоста, территории, не пожелавшей становиться частью молдавского государства.
Но в том же Казахстане, где русские составляли половину населения, а казахи лишь пятую часть, такой форпост также мог бы быть, учитывая, что концентрация русских в областях, издревле заселённых казачеством, была весьма и весьма велика.
Речь могла бы идти, как минимум, о широкой автономии для русских областей.
Причина подобной слабости заключается в крайней степени деморализации русских.
Частично утерявшие национальные ориентиры, благодаря «мудрой» советской политике, преданные и брошенные на произвол судьбы собственным государством, под опекой которого они привыкли жить и без неё разом растерявшиеся, русские оказались не способны организоваться и защищать свои права.
Но и это не всё.
Естественный инстинкт людей, против которых ведётся политика геноцида (в ряде республик выливающаяся в резню) — объединиться и защищаться всеми доступными средствами. В том числе, с оружием в руках.
Но именно этого-то инстинкта, инстинкта самозащиты, и не обнаружили русские, по сути, сдавшиеся без боя.
В критический момент каждый спасался, как мог.
Одни бежали в Россию, бросая всё нажитое, другие покорно сносили унижения, третьи пытались «сойти за своих».
В ходе гражданских войн, полыхавших в ряде республик, русские люди, в том числе военные, оказывались вовлечёнными в них на сторонах конфликтующих сторон.
Например, в Карабахе одни русские сражались на стороне армян, другие — азербайджанцев, демонстрируя тем самым лояльность хозяевам республик, в которых проживали.
Эта раздробленность, забвение собственной национальной гордости, крайний упадок духа привели к трагическим последствиям, привели к тому, что у местных шовинистов сложилось совершенное убеждение, сформулированное во время Бакинской резни одним азербайджанским офицером: «русские свиньи не смогут помешать, потому что они не вступятся за своего» (А. Сафаров. «Чёрный январь»).
Сегодня русские, остающиеся в бывших советских республиках, также разделены.
Одни всё ещё не отчаялись перебраться в Россию, другие объединились в общественные организации, пытающиеся отстаивать права русскоязычного населения (в Казахстане на недавних «выборах» власти сделали всё, чтобы не допустить к ним представителей этих организаций, что не вызвало возмущения ни у международных наблюдателей, ни у России), третьи избрали путь ассимиляции.
Основной чертой характера последних стала, как пишет ташкентец Андрей Кудряшов, «способность адаптироваться к окружающим данностям и смирять свои амбиции».
В своей статье «Исповедь русского в Узбекистане» он приводит характерный эпизод:
«Шестилетний сынишка моей подруги недавно пришёл из детского сада преисполненный гордости:
— Оказывается, наш Президент такой мудрый, что мог бы управлять не только Узбекистаном, но и всем миром!..
Так сказали ему воспитатели (…)
Он знает наизусть и поет по утрам «Сер куеш» — национальный гимн страны. Он убеждён, что нормальные подростки должны писать на гаражах и заборах не «Rap», «Eminem» или «Менты — козлы», а «Цвети, родной Узбекистан!» И надо было видеть, как малый чуть не разревелся от обиды, когда из случайного замечания взрослых узнал, что территория и население Узбекистана меньше, чем у «какой-то России». А едва утешился, - пошёл играть в кораблики, воображая себе, как «флот Узбекистана покоряет заморские колонии»…
Большинство русских, остающихся сегодня в бывших республиках СССР, остаются там, вопреки некогда озвученному В. Путиным мнению, что «все, кто хотел, уже вернулись», не от хорошей жизни.
Они с радостью перебрались бы на Родину, но от этого их удерживает страх за своё и своих детей будущее там.
Слишком много препон ожидает наших соотечественников, желающих вернуться. И, соизмеряя силы, многие понимают, что пройти этот очередной адов круг будет выше их возможностей.
Бывший ферганец К. Бажин, которому проще оказалось получить английское гражданство (приехав по туристической визе в Британию, он, русский по национальности, запросил там политическое убежище, и получил его), нежели российское, пишет:
«После 3 июня 1989 года Россия бросила нас на произвол судьбы, вернее, бросила нас на растерзание шакалам, a c большинством тех, кто приезжает сам, обращается, как узбек с собакой. Но собака, когда её закидывают камнями, бежит туда, где её не закидывают, где есть пожрать, где тепло, где если и не любят, то хотя бы не пинают, ведь даже ей не хочется подыхать под забором, (кстати, в Великобритании нет бродячих собак и их не отстреливают, для них построены по всей стране такие шикарные приюты, какие российским бомжам и во сне не снятся). Возможно, это не самое красивое, поэтическое сравнение. Но, когда я вспоминаю, что было в Фергане после 3 июня 1989 года, мне становится совсем не до поэзии. Так хочется, чтобы Россия относилась к русским, ну хотя бы приблизительно так же, как англичане к китайцам в Гонконге. Ведь в 1997 году почти все жители Гонконга получили британские паспорта, почти 7 миллионов человек! - а население Великобритании было 58 миллионов. Еще раз уточняю, что получили китайцы в теперь уже в Китае, а русские из Узбекистана не могут годами получить российский паспорт в России…»
Прежде чем рассмотреть положение русских беженцев в России, обратимся к Конституции РФ.
Её вторая статья гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».
В своё время Наполеон дал такое определение гражданину: «Гражданин отличается от иностранца тем, что он Господин в своём Отечестве».
Законом о Гражданстве РФ, принятом в 1992-м году, указывается, что гражданство РФ устанавливается «по признанию» (ст.13, п.1). То есть даже коренные россияне, проживавшие на территории России из поколения в поколение, не являются, а лишь признаются гражданами.
А ведь при такой норме теоретически возможно и «непризнание».
Для сравнения, даже в законе 1938 года указано, что «гражданами СССР являются…». Тогда составителям законов было понятно, что формулировка «признаются», как минимум, некорректна.
Продолжая мысль Наполеона, русский философ Иван Ильин добавил: «С исчезновением граждан исчезает государство».
Таковое исчезновение происходит тогда, когда государство перестаёт выполнять главную свою функцию — защиты своих граждан. В ответ на это в самих гражданах утверждается дух нигилизма по отношению к государству, к его законам, и это взаимное отчуждение, переходящее во вражду, приводит, наконец, к ослаблению и распаду государства, существование которого невозможно без наличия гражданского самосознания в каждом отдельно взятом гражданине. Это понимают в большинстве стран мира.
Соединённые Штаты, к примеру, всю свою политику основывают именно на святости американского гражданства. Если даже один гражданин США оказался в опасности за их пределами, то весь государственный аппарат работает на то, чтобы вызволить его.
Многие свои военные операции руководство Штатов подаёт своим гражданам, как защиту их интересов. Так, агрессия против Панамы была преподнесена, как наказание за изнасилование американской гражданки панамскими солдатами.
При распаде СССР сотни тысяч наших граждан не своей волей оказались на территории других государств в положении поистине отчаянном.
За все эти годы Россия не сделала ничего, чтобы облегчить участь своих граждан, забыла о них, а возвращавшихся встречала, как незваных гостей.
Приведём для примера случай, характерный по своей крайней вопиющести.
Александр Руденко, русский, родился на Сахалине. В 14 лет оказался в Таджикистане, куда направили работать отца. Отслужил в армии под Москвой. Окончив институт, работал журналистом по всей стране. После распада Союза гражданства не переменил. В Таджикистане был заключён в тюрьму и лишён всего имущества. Спасаясь от преследований, был вынужден перебраться в Россию. Но с получением российского гражданства и нового паспорта возникла большая проблема. Во всех инстанциях, куда обращался Руденко, ответ был таким: «Возвращайтесь в Таджикистан, получайте таджикское гражданство, приезжайте в Россию и просите у Президента политического убежища». При этом угрожали арестом и депортацией в Таджикистан…
После душанбинской резни многие русские обращались в различные российские инстанции с просьбой переселить их из Таджикистана в Россию. На эти просьбы им предлагали переселиться в Норильск или Якутию.
В то же самое время на очень выгодных условиях происходило переселение таджиков в Калининскую (Тверскую) область.
Газета «Коммунист Таджикистана» в июле того же 90-го года писала: «…Жизнью своей довольны... По приезде нам дали просторный дом и большой огород. С колхозом оформили семейный подряд на выращивание 50 бычков. Начиная с 1987 года, в эту (Калининскую) область на добровольных началах переселяется каждый год более, чем 200 семей… Им необходимы не только жилищный простор, но и отдельное хозяйство. Хорошо оплачиваемая работа…
Например, для тех, кто переезжает на сельскохозяйственные работы в Нечерноземье и Дальневосточный экономический район, устанавливается выплата единовременного денежного пособия в размере 2000 рублей на главу семьи и по 500 рублей на каждого члена семьи… Кроме этого, государство полностью оплачивает стоимость переезда всей семьи и перевоз домашнего имущества в размере двух тонн.
Переселенцы освобождаются от уплаты сельскохозяйственного налога на восемь лет. Каждую семью, которая едет в названные регионы, на месте ждут отдельные дома и благоустроенные квартиры с приусадебными участками. На первые два года они освобождаются от квартирной платы. Им предоставляется топливо и коммунальные услуги безвозмездно. Правительство рекомендовало хозяйствам выделить переселенцам безвозмездно домашних животных и в течение первого года оказывать помощь кормами».
Чтобы читатель мог более полно представить себе картину того, с чем пришлось (и приходится) сталкиваться нашим соотечественникам, возвращающимся в Россию, приведём несколько фрагментов из воспоминаний их самих, а также статей на эту тему, публиковавшихся в периодической прессе:
«Ещё в апреле 93-го я и жена пришли в российское посольство. Дипломат, вызванный русским парнишкой-десантником с автоматом на груди, в ответ на нашу просьбу о регистрации российского гражданства объяснил нам следующее. Поскольку мы проживаем в республике постоянно, то, как объявило таджикское правительство, являемся гражданами Таджикистана. Hаши доводы: мы родились в России, выбор гражданства зависит только от нашей воли — дипломат не признал существенными. Чувствуя себя преданными российским правительством, отправились мы по пустынным улицам в обратный путь.
В декабре 93-го, когда власть в Душанбе, а затем и в республике перешла к кулябцам, я вновь посетил российское посольство. В его зале собралось человек 50. Перед началом приема заведующий консульским отделом провёл с нами беседу. По его словам, Россия переживает трудности, помочь переселенцам с жильём и работой не может. Поэтому надо продолжать жить в Таджикистане. Всем остающимся нецелесообразно регистрировать российское гражданство, так как от преследований это не спасёт, наоборот, они увеличатся, а защитить каждого российского гражданина посольство не может.
В переводе с дипломатического языка это означало, что российское государство предлагало россиянам отречься от России.
В полной растерянности большая часть несчастных слушателей покинула зал. Только потеряв месяц и ещё дважды подвергшись принудительной психологической обработке (а как по-другому назвать эти обязательные полутора-двухчасовые беседы), мне удалось, наконец, в феврале 94-го зарегистрировать российское гражданство.
Размер пошлины, которую я заплатил, составил 9000 неденоминированных рублей — немало по таджикским меркам. Hо на регистрацию гражданства жены и дочери денег не было, так как, начиная с февраля, перестали выплачивать заработную плату.
Остальные члены семьи зарегистрировали гражданство России по возвращении на Родину. Hо и там, при прописке, просмотрев наши документы — паспорта и удостоверения миграционной службы, - начальник паспортного стола заявила, что мы граждане другого государства, да еще и не выписаны, а потому — поезжайте в Душанбе, выпишитесь и только потом приходите за пропиской, а сейчас заплатите штраф за опоздание с регистрацией и регистрационный сбор как иноземцы.
Когда я с болью думаю обо всем этом, я вижу своего деда — уральского казака, загубленного в 37 лет в пермском ГУЛАГе. Да бабушку, сосланную с детьми в пермские леса и чудом выжившую с двумя из них — моей матерью и дядей, и до самой смерти, оберегая покой семьи, хранившей тайну гибели деда. Да мать, 17-летней девчонкой ушедшую добровольно на фронт, вернувшуюся с победой в родные края и вынужденную в 48-м бежать со мной, младенцем, спасаясь от преследования сталинских сатрапов, не забывших прошлого семьи, в Таджикистан, на строительство секретного комбината по добыче урановой руды.
Да своего отца (а точнее, отчима, заменившего мне отца) — механика-водителя тяжелого танка, защитника Ленинграда, прошедшего всю войну, штурмовавшего в составе танковой роты неприступную высоту и взявшего её, к изумлению высшего командования, одним танком — остальная рота полегла в том страшном бою. «Первый, поднявшийся на высоту, будет представлен к званию Героя Советского Союза», — передали по рации. «Hе за ордена воюем», — ответил отец.
Раздавив восемь орудий, уничтожив гусеницами и огнём из пулемётов свыше 50 солдат и офицеров противника, отбив четыре контратаки, экипаж в течение пяти часов до подхода подкрепления удерживал высоту. Под залпы ружейного салюта в ноябре 90-го похоронен на кладбище в Чкаловске (под Ленинабадом, ныне Худжант) мой отец — коренной петербуржец, целинник-первопроходец, мастер-«золотые руки». Мужеству и стойкости мы все учились у него.
Hи разу за свою жизнь ни я, ни моя семья не прикрылись ни славой, ни именем отца.
Hа том же кладбище похоронена и моя бабушка, после смерти деда больше не выходившая замуж.
Лежат на русском кладбище в Душанбе сестра моей жены, получившая с мужем по окончании вятского техникума направление на освоение Вахшской долины, и моя тёща — учительница начальных классов.
Hа кладбище поселка Камский Верхнекамского района спит вечным сном отец моей жены, от первого и до последнего дня войны провоевавший в матушке-пехоте, бравший Берлин и недолго поживший после Победы.
Живёт в городе Кирове моя мать — участник и инвалид Великой Отечественной войны, вернувшаяся в Россию летом 95-го, подвергшаяся на склоне лет повторному «раскулачиванию» — потеряны в Таджикистане квартира и часть домашнего имущества…» (В. Стариков. «Долгая дорога в Россию»).
Татьяна Б., беженка из Львова, приехав в Москву, надеялась получить статус беженца. В миграционной службе ей сказали, что этот вопрос рассмотрят не раньше, чем через полгода.
«А что же мне делать сейчас, где жить, на что существовать?» — спросила в слезах Татьяна. Ей сухо указали на дверь. Татьяну с матерью приютили столичные бомжи.
Через полгода Татьяна снова наведалась в миграционную службу, но там оказалось, что её документы потеряны и теперь их нужно сдать повторно. (Екатерина Карачева. «Лица негражданской национальности». АиФ-Москва) Семья Кривцовых (фамилия изменена) бежала из Баку в 1990 году, бросив всё имущество.
Приехав в подмосковный Ногинск (сразу 15 человек: бабушки, дети, внуки), зимой они скитались по углам родственников и знакомых. Летом жили в палатках. На работу устроиться не могли. И вот уже 13 лет, имея официальный статус беженцев, эти люди не могут получить российское гражданство. Хотя статус беженца по Закону РФ «О беженцах» даёт право не только на трудоустройство, бесплатное жильё, медицинское страхование, бесплатное образование, ежемесячные социальные выплаты, но после пятилетнего проживания на территории России и на получение ГРАЖДАНСТВА. Только у нас законы и их соблюдение всегда находятся в разных плоскостях. (Екатерина Карачева. «Лица негражданской национальности». АиФ-Москва).
«Самолёты садились и взлетали в любую погоду и с предельной нагрузкой. До 25 января было вывезено около полумиллиона беженцев. Несмотря на предельное напряжение сил, людям приходилось ждать самолётов по несколько часов под открытым небом, а погода, как назло, была мерзкая, мокрый снег и сильный ветер. Люди мёрзли, дети плакали, некоторые готовы были вернуться домой, несмотря на опасность, лишь бы этот кошмар закончился.
— Лучше бы нас убили! — говорили нам. — Куда вы нас отправляете? Измучаете только, а нас там никто не ждёт!
Они были правы. Мать потом рассказывала мне, что в Октябрьском исполкоме Самары какая-то чиновница сказала прибывшим из Баку сорока членам семей военнослужащих: «Что ж вас там всех не поубивали? Теперь возись с вами. Небось ещё и на жильё претендовать будете?»
(…)
«Женщина из 3агорска оказалась русской беженкой из Баку. Внешне похожа на внезапно постаревшую девочку-подростка, бледная, руки трясутся, говорит, сильно заикаясь — так, что порой трудно разобрать речь. Проблема её проста: по какому пункту какого из юридических документов их должно считать беженцами? Их не прописывают, а на работу без прописки не принимают («правда, я шитьём подрабатываю, полы в подъездах мою»), статуса беженцев не присваивают, положенных в этом случае денег не дают. Галина Ильинична стала объяснять…
Беженка вынула лист бумаги и авторучку, но записать ничего не смогла — руки тряслись так, что ручка оставляла на листке только прыгающие каракули…» (Русская боль. Журнал «Дело № 88», 4, 2004 г.).
«Умоляю, ради всех святых, дочитайте это письмо, от этого зависит жизнь и судьба наших троих сыновей. Нам очень стыдно, что мы, русские люди, и приехали на Родину, что, кроме выжимания из нас денег в ОВИРе, мы никому не нужны. Мы родились в России, все наши предки россияне. Мы хотим оформить гражданство, но нас гоняют два года по инстанциям. Странно, что «кавказцы» получают паспорта без проблем. Помогите! Помогите доказать моим сыновьям, что русские тоже сила в России. Нам даже нельзя работать без гражданства, нам уже не на что жить. А мы ведь всё можем!!!
Муж — газоэлектросварщик 7-го разряда c «Личным клеймом качества», строитель-бригадир комплексной бригады, шахтер. Старший сын — электромонтёр 5-го разряда, сборщик мебели. Средний — буровой мастер, водительпрофессионал. Младший — аппаратчик, водитель. Я никогда не боялась жизни, а теперь мне страшно за моих мальчиков. Если я, ещё живая, не смогу пробить эту стену в ОВИРе, что будет с ними без меня. Они все крещёные, но без документов РФ, что им делать, куда податься, в Узбекистане мы враги, а здесь вообще никто! Спасите, ради Христа. Пищаева Л. Ф.». («Комсомольская правда», 2004 год).
=========================
*Название главы из книги Елены Семёновой «На этнической войне».