Она выделялась среди своих сверстников. Этого нельзя было не заметить. Шёл медиа-форум, собравший довольно-таки авторитетную публику. Она задавала разумные вопросы, выступала. И что-то невольно привлекало в ней.
Иногда я поглядывал в её сторону. Она слегка сутулилась. И в этом прочитывалось, что она как бы защищает себя внутри от внешнего воздействия. За большими почти блюдцами очков светились умные глаза.
Во время экскурсии по Казани, куда мы приехали на 4 дня, я много фотографировал. В объектив попадали случайные люди или безлюдные сюжеты.
В одном из дворов я сделал несколько фотографий и она своей легкой улыбкой оживила и украсила их.
Мне показалось, что она где-то далеко, загадывает сокровенные желания. Можно было позавидовать этим холодным железным существам, которых она согревала своей рукой.
Мне захотелось сделать что-то приятное для неё. Позади был день, где мне удалось китайским спикерам сказать пару слов по-китайски, а корейскому ученому по-корейски. А здесь, в казанском дворе мне вспомнилась фраза на татарском языке.
Неподалёку стояла уже вросшая в землю телега. Красные колеса, белый корпус и зелень, обхватившая и обнявшая её — это были местные национальные цвета. Народ не замечал этого и проходил мимо. А мне показалось, что эта телега вдруг оживает и зовёт.
– Давай, залезай, сделаем фото — она согласилась и быстро запрыгнула на сиденье.
– Когда-нибудь у тебя будет самый счастливый день. Это случится, когда ты услышишь «минь синэ сюмим».
– Что это? — с интересом спросила она.
– Это по-татарски «я тебя люблю».
И она расцвела в улыбке. Надеюсь, что она запомнит эту телегу. Поймёт, что эта телега — был образ, мчащий её вперёд.
Чувствую, что у неё большое будущее.