95 лет назад, 11 декабря 1929 года, родился актер Михаил Светин (1929-2015)
Михаил Светин сыграл более чем в 100 картинах, многие из которых – шедевры. И это при том, что ему изначально «не светили» ни театральные подмостки, ни тем более слава.
Судите сами. Миша с детства то и дело был жертвой своего бурного темперамента и неуживчивого характера. Его выгоняли из школы, из армейского оркестра, с киевской киностудии, из Театра Райкина и даже из загса. Он не был принят ни в один из московских театральных вузов – его в глаза называли бесперспективным, ссылались на дефект речи, на маленький рост.
«И все же, - признавался Светин накануне своего 80-летия, - мне удалось многое. Мне нечего прибедняться. Скромность для актера - это путь к неизвестности!»
Предлагаю самые яркие фрагменты из нашего с ним интервью 2011 года.
АКТЕРСКАЯ ЗАВИСТЬ НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ
- Михаил Семенович, одна из ваших программ называется «Смешные истории с маленькими неприятностями». Название «автобиографическое» - взято из собственной жизни?
- Эта фраза - из моего любимого писателя Михаила Зощенко. Но действительно очень похоже на мою жизнь. У меня вся она состоит из смешных историй. Иногда они с очень грустным оттенком. К моему огромному счастью, - не все!
- Каким был самый «грустный этап» в вашей жизни?
- Их было множество. Бывало, что друзья «продавали», подставляли. Очень трудно дружить с артистами. Актерская зависть не знает границ. А самый трудный этап, наверное, детство. Я родился в Киеве, на Бессарабке – в самом хулиганском районе...
Вспомнил «показательный» случай! Меня все очень любили, потому что я хохмы всякие рассказывал, болтун, в общем, был страшный. В детском саду как-то вместо «спасибо дорогому Сталину за нашу счастливую жизнь» громко сказал «спасибо счастливому Сталину за нашу ДОРОГУЮ жизнь». Моих родителей чуть не посадили!
Когда началась война, мне было 11 лет. Она застала меня в Алупке, где я находился по бесплатной путевке, которую выбила мама, когда я заболел туберкулезом. Нас эвакуировали оттуда в Кабардино-Балкарию... Как и везде в то время, там было очень голодно. Мы ели затируху из кукурузы и лепешки с хлопковым маслом. Периодически я ходил с рогаткой охотиться на голубей, из которых мама потом варила похлебку. Еще, помню, чтобы помочь маме, я бегал по рынку: продавал-торговал-менял папиросы, холодную воду, соль, спички… Но мне было легче, чем многим - я был веселым, оптимистом.
- Кем в детстве мечтали стать?
- Только актером! Мне было года три, когда я начал выступать перед зрителями. Я танцевал фокстрот, а в качестве вознаграждения получал что-то вкусненькое. На вопрос, кем я стану, когда вырасту, отвечал не задумываясь: «Артистом». А когда посмотрел "Огни большого города" и другие чаплинские фильмы, я стал отвечать совсем нахально: «Хочу стать Чаплиным»! Мол, хочу так же играть, смешить. (Смеется). Вбил себе в голову: хочу быть знаменитым, как он.
Я - упрямый человек. Если что сказал, так и должно быть.
«УЧИТЕЛЯ МЕНЯ УМОЛЯЛИ, ЧТОБЫ НЕ ПРИХОДИЛ НА УРОКИ»
- Жгучее желание веселить окружающих когда проявилось?
- Еще в школе. Помню, уже там я вел с учителями «борьбу за внимание аудитории». Садился на первую парту и рассказывал ребятам анекдоты. На уроках поднимал руку, задавал дурацкие вопросы, гримасничал, паясничал, болтал без умолку - в общем, цирк устраивал. Бывало, уроки срывал. Класс содрогался от смеха! Я же постоянно ощущал себя, как на сцене. От меня ждали «номеров», и я не мог обмануть этих ожиданий! Учителя умоляли: «Миша, мы поставим «галку», что ты был, только не приходи, пожалуйста!»
После окончания восьмого класса, меня вызвал к себе директор, показал мой табель, где было написано «переведен в 9-й класс», и сказал: «Миша, уходи из школы, чтобы я больше тебя не видел». Там, наверное, долгие годы не могли нарадоваться, что избавились от меня.
- Родители поощряли ваши таланты?
- Я вырос в простой семье. Моя мама работала и уборщицей, и сторожем, и переплетчицей, потом воспитательницей в детском саду. За ее плечами всего лишь четыре класса приходской школы, но в то же время она была очень интеллигентным человеком. Причем, в меня она всегда верила. А это важно!
- В кого же вы тогда такой шебутной уродились?
- Думаю, все, что у меня есть, - это от бати. Он был родом из-под Одессы. Его родной город, между прочим, носит уморительное название Крыжополь. Это так, к слову… У него не было никакой специальности, но был безусловный талант. Его приглашали на все праздники, чтобы было весело. Он развлекал публику, заразительно вел свадьбы, танцевал так, что все хохотали. Не знал ни одной ноты, но брал любой инструмент - гармошку, скрипку, садился за пианино... У отца был абсолютный слух - этим он и кормился. А вот работать нигде не хотел - был ленивым.
Так и у меня, кстати. Я не умею работать, умею только выступать, рассказывать, смешить.
- Мечтали стать актером, а поступали в музыкальное училище. Почему?
- Это очень смешная история! После войны у нас снимал угол студент дирижерского факультета. Я познакомился с ним, и мне очень понравилось, что работа у него непыльная, платят хорошо. И я решил выучиться на дирижера. Включал репродуктор, махал руками и тренировался дирижировать перед зеркалом. Подготовился, как мне казалось, отлично, пошел поступать.
- И?
- Большой зал, уважаемая комиссия. Включили «Песню о Сталине». Я «продирижировал», поклонился - никто не хлопает. Спросили: «Молодой человек, где вы стажировались?» Я говорю: «Дома, перед репродуктором». Они чуть не попадали со стульев от хохота. На лестнице подошел ко мне директор этого заведения: «Вы нам очень понравились». Я отвечаю: «Естественно!» Ну, я вообще очень скромностью отличался... «Только поступайте к нам на класс гобоя», - вдруг говорит директор. А я понятия не имел, что такое гобой, но поступил и окончил музыкалку.
УЧИЛ РАЙКИНА КАК НАДО ИГРАТЬ
- Вас не приняли ни в один театральный вуз. Чем педагоги объясняли такое решение?
- Например, в ГИТИСе мне сказали, что я талантлив, но у меня верхние передние зубы широко расставлены, мол, свист будет… Что делать? Я не растерялся. Увидел афишу «Гастроли театра Райкина». Выяснил, что маэстро остановился в гостинице «Москва» и отправился прямиком к нему в гостиницу. Караулил шесть дней - приходил в гостиницу как на работу. Вдруг вижу: выходит сам Райкин - черные волосы с седой прядью в чубчике. Мне было двадцать два года - молодой, наглый. Я моментально преградил ему дорогу: «Хочу у вас работать!» «Будь вы хоть трижды талантливы, не могу вас взять, штат - всего 12 человек!», - воскликнул Аркадий Исаакович и пошел дальше. Догоняю: «Ну хоть послушать меня вы можете?» «Послушать могу… В Театре Маяковского завтра в час».
Как раз закончилась репетиция, актеры отдыхали. «Давайте на сцену! - предложил мне Райкин, - читайте!» Я вылез на сцену, читаю программу, с которой провалился в институте. Смотрю – слушает. «Вы, безусловно, способный человек, - сказал Райкин, - беру вас в наш театр учеником». В общем, повезло. Он выбил для меня ставку в министерстве культуры. Мне даже платили зарплату, причем огромные для меня деньги. Однако на сцену пока не выпускали - у меня в ту пору был очень сильный выговор украинский. А мне-то играть хотелось!
- Из-за чего же вы расстались?
- Опять же – по молодости, по глупости. И сейчас, к сожалению, не могу сказать, что сильно поумнел, а тогда я не только скандалил и требовал, чтобы мне дали что-нибудь публике показать, меня вообще «понесло» тогда - пить начал, черт знает что вытворять…
Я еще и Райкина учил, как надо правильно играть, замечания делал. Говорю ему: «Вот вы выходите, все играете хорошо, а уходите совершенно неправильно». Крыша поехала! С одним артистом я даже подрался, сказав ему, что он полная бездарность. Однажды я заявил Аркадию Исааковичу: «Или вы меня выпускаете на сцену или я ухожу!» И дверью демонстративно хлопнул. Словом, долго он меня терпел и все-таки выгнал.
- Сильно переживали?
- Никогда! Наоборот, может, это и к лучшему произошло: Райкин один такой был. И если б я остался, то всегда был бы номером вторым. А мне хотелось быть первым! Из-за своей самоуверенности я всегда был убежден, что я лучше всех и что рано или поздно окружающие это тоже увидят. Я как ванька-встанька: хоп - и снова встал на ноги! Поэтому нисколечко не расстроился, а поехал работать по провинциальным театрам. Тем более, что все-таки у Райкина ухватил кое-что, те репетиции, на которые я смог попасть, многому меня научили.
Мне часто задают вопрос: «Как же вы так - без театрального института, без школы?» А «школу» я прошел! Я объездил: Камышин, североказахстанский Петропавловск, Иркутск, Кемерово, Пензу, Петрозаводск... Летние гастроли по три месяца, кочевая жизнь и различные трудности бытовые были самыми тяжелыми испытаниями. Степь, суслики, ночлеги в колхозах, в клубах. Утром - опять в грузовую машину, рассаживаемся на скамейках и едем дальше, в новый колхоз. И так шпарили двенадцать лет! Очень тяжело. Но мне посчастливилось играть с большими мастерами и учиться у них. Например, в Кемерово я сдружился с Жорой Бурковым. У нас парочка такая хорошая составилась — он играл героев, а я - слуг. Жора был мой единственный друг из артистов.
Так что моя «школа» была ничуть не хуже, а может, даже и лучше многих театральных институтов. Думаю, именно поэтому меня пригласили в Ленинград. Там я сразу начал сниматься в кино, хотя мне было уже за сорок. Но сейчас я уже со счета сбился, сколько же у меня было фильмов?!
Окончание здесь: https://dzen.ru/a/ZTYZQrJRj0iGYJ9x.