- Валерик, иди сюда, с Надюшей стань в паре, будешь ей помогать, если что!
Валерка замер. Его никогда никто так не называл. Дома только Валерка, охламон, горюшко наше, бестолочь, в школе по фамилии, редко когда Валера. Но Валерик… Было странно, но приятно.
Валерка жил в кубанской станице и был из многодетной семьи колхозников: мать – птичница, отец ремонтировал сельхозтехнику.
Был Валерка очень шустрым, неугомонным, вечно попадал в какие-то истории, обувь и одежда на нем буквально горели, учителя постоянно жаловались родителям. Били Валерку дома нещадно, отец ремнем, мать – тем, что под руку попадет. Но это никак не меняло ситуацию. Сейчас бы про мальчишку сказали, что он гиперактивный, выписывали бы таблеточки, рекомендовали занимать ребенка чем-то спокойным. Но тогда никто не понимал, что он и сам не рад, но быть другим просто не мог. Он постоянно ощущал какое-то внутреннее напряжение и неосознанно стремился снять его таким вот способом. Будто кто-то сдавил пружинку и не отпускает.
Семья у них, по понятиям станичников, была самой обычной. Отец, правда, пил по выходным и тогда доставалось всем, особенно матери. Ну, так в станице многие пили. Мать вечно замотана тяжелым сельским трудом, ничего хорошего в жизни не видевшая, а потому неласковая, крикливая. Да и не могла она быть другой, потому что сама выросла в такой же атмосфере.
Дети колхозников с раннего возраста привлекались к труду, причем не с целью воспитания трудолюбия, а просто потому что самим родителям было не управиться. Дошкольники помогали в огороде, а со школьных лет дети уже отправлялись в поле, на делянку от колхоза. Кроме того, колхоз распределял между работниками участки свеклы, по 1 гектару на семью, которые те обязаны были обрабатывать вплоть до сбора урожая, а урожай потом колхоз сдавал на сахарный завод. Доходы – в казну колхоза. И вот этот гектар тоже входил в обязанности детей. На детские игры времени почти не было, а потому большинство детей находило его за счет учебы. Учеба была на последнем месте.
Правда, колхоз о работниках все же заботился. Объединились как-то семь таких колхозов-миллионеров и построили на берегу Черного моря шикарный по тем временам пансионат. Зимой колхозники могли ездить в этот пансионат бесплатно. А летом, когда в селе страда, из пансионата делали пионерский лагерь, отправляя туда на каникулах ребятишек.
Вот такую путевку в пионерский лагерь и предложили матери Валерки. Она немного подумала и решила отправить туда Валерку.
- Хоть отдохну немного от тебя, ирода. Сил моих на тебя уже нет никаких.
Так Валерка, с горем пополам перейдя в четвертый класс, оказался в лагере.
Надо сказать, что условия там для детей были очень хорошими. Трех-четырехместные номера со всеми удобствами, полноценное питание, ежедневно соки, фрукты, частые экскурсии в ближайшие города, собственный пляж. Команду вожатых тоже подбирали из студентов очень тщательно.
Таких лагерей на всем Черноморском побережье Кавказа больше не было, а потому считался он образцово-показательным, туда постоянно привозили на экскурсию иностранцев. Показать, как живут советские дети. Ребята имели возможность общаться с гостями, продемонстрировать, чем они тут занимаются. Это было интересно и гостям, и детворе.
Валерка попал в младший отряд. Таких как он, почти четвероклассников, там было всего 5 человек, остальные младше. А самой маленькой, Надюшке, только исполнилось 6 лет. Конечно, таких малышей, тем более, не из колхоза, в лагерь не принимали, но для нее сделали исключение. Совсем недавно на весь Краснодарский край прогремела новость: бандиты убили таксиста. Таксистом был ее отец, семья с трудом переживала свалившееся горе, поэтому родные отправили девочку в лагерь, чтобы она не видела всего этого.
Дети Надюшу очень любили. Тепло относился к ней и Валерка, поэтому предложение опекать девочку принял с гордостью. Но… уже через пару минут отвлекся, начал толкать мальчишек, дергать девчонок.
- Валерик, а вдруг Надюшка упадет, а ты не сможешь ей помочь, потому что, отвлекшись, просто ничего не заметишь!
И Валерка снова держал Надюшку за руку, гордо поглядывая на ребят.
Вожатой в отряде малышей была студентка педагогического института Людмила. Валеру она быстро запомнила. Невозможно было не запомнить.
В первый же день, Валерка, никогда ранее не видевший санузлов, разбил унитаз. Хотел заглянуть в бачок, проверить, что это за штуковина такая, приподнял крышку, а она оказалась очень тяжелой, он не удержал ее, и она упала на унитаз.
Когда Людмила, услышав через стенку грохот, влетела в санузел, она увидела бледного перепуганного мальчишку, стоящего среди осколков.
- Меня выгонят? Меня же дома убьют.
Вожатой стало очень жаль Валеру. Она видела, как ему страшно.
- Ладно, придумаем что-то. Скажем, что это я разбила. Только ты, пожалуйста, больше в бачки не ныряй.
Валерка так никогда и не узнает, что за разбитый унитаз с Людмилы удержат почти всю зарплату. Да это, наверно, и не важно. Важно то, что Валерка вдруг понял, что есть на этом свете человек, который искренне за него переживает. И он всей душой потянулся к вожатой. Правда, внешне старался этого не показать, не привык он к теплым отношениям.
Валерка по-прежнему хулиганил, Людмила его ругала, но делала это совсем без злости, будто достучаться старалась. Он чуть не плакал, изо всех сил старался исправиться, но быстро снова срывался. Постепенно, шаг за шагом, складывались их отношения, Валерка начал рассказывать Людмиле о родителях, школе, о своей жизни. И чувствовал, как постепенно ослабевает пружинка, и все меньше хочется кого-то дергать и обижать.
Дважды в день всем лагерем отправлялись на пляж. Накупавшись, прятались под навесом, отдыхали. Девчонки щебетали вокруг Людмилы, выкладывали на ней камешки, посыпали песочком, делали прически и просто обнимали, прижимались, будто к маме. Мальчишки сидели чуть дальше, им девчачьи восторги были непонятны.
Валерка стеснялся присоединиться к компании девчонок, а ему так хотелось. Поэтому он садился где-то между девочками и мальчиками. Однажды, не выдержав, он стал потихоньку, по несколько сантиметров двигаться к стайке девчонок. Людмила боковым зрением заметила это и с интересом ждала, что будет дальше. Оказавшись рядом, Валерик какое-то время посидел в нерешительности, а потом вдруг быстро погладил вожатую по голове и так же быстро отодвинулся.
- Лед тронулся, - подумала Людмила.
И он, действительно, тронулся. Валера больше не стеснялся показывать радость, увидев Людмилу. Он стал спокойнее, мягче, увереннее в себе, с удовольствием выполнял любые поручения.
В станицу после лагерной смены вернулся совсем другой ребенок. Это сразу заметила мать. И дело было не только в том, что сын перестал хулиганить. От него будто тепло какое-то исходило.
И однажды, когда Валера войдет с охапкой дров на кухню, мать вдруг сядет и расплачется.
- Прости меня, сынок. За сухость и жесткость мою прости. Очень трудно мне.
И она вдруг, сама от себя не ожидая, начнет рассказывать ему про свою тяжкую жизнь, про беспросветность, про безнадегу.
И когда однажды отец в пьяном угаре замахнется на мать, Валерка, маленький Валерка, ученик четвертого класса, встанет между ними и жестко скажет:
- Не смей!
И совершенно неожиданно из-за стола поднимется старший брат, десятиклассник Сашок, и станет рядом:
- Не смей обижать мать!
И тогда средний, Колян, тоже встанет с ними плечом к плечу. И даже маленькая Дашка вдруг возникнет перед отцом, забавно нахмурится, топнет ножкой и звонко крикнет: «Не обижай маму!».
И отец, глядя на них помутневшими пьяными глазами, как-то сникнет, проворчит: «Сговорились» и уйдет спать. Больше он никогда не поднимет руку ни на мать, ни на детей.
А Валерка еще несколько лет будет переписываться с Людмилой, рассказывать ей о своей жизни и с нетерпением ждать ответа. Эти письма от вожатой, написанные с такой теплотой, будут всю жизнь поддерживать его в самых сложных ситуациях.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Между волей и судьбой» являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.