Часть 1.
Как и материальная культура, семья и семейный быт «поволжских великороссов» имеет важную особенность формирования и развития, которое связано, прежде всего, с исторической особенностью заселения Поволжского края, а также особенностями взаимодействия русских с местными тюркскими и финно-угорскими народами. Все эти причины, которые, так или иначе, влияли на сложение особой локальной группы русского населения, повлияли на характер традиционной русской семьи.
Основными типами семьи русских в Среднем Поволжье, как и в других регионах Российского государства, было их деление на большую и малую[1]. Первый тип включал в себя женатых детей с их детьми, где во главе семьи стоял большак. Семья второго типа в основном состояла из мужа, жены и их детей. Во главе семьи был как правило муж, однако жена не была лишена права голоса, по сравнению с положением жены в семье первого типа. Но и в первом, и во втором случае семья понималась, прежде всего, как кровный тесный союз, обремененный хозяйственными отношениями, что в свою очередь выражается в характере заключения брака и женитьбе сына в более раннем возрасте.
Брак не просто формировал семью, которая определяла основные производственные, демографические и бытовые процессы, но и обеспечивал непрерывность функционирования семейного хозяйства.[2] Именно от того, каким будет семейное хозяйство по большему счету зависело благосостояние всех членов семьи, в особенности, представителей старшего поколения. Именно составу, качественным способностям членов семьи уделялось наибольшее внимание. Так как от их здоровья, трудолюбия и количества зависело благосостояние всего крестьянского хозяйства.
Родственные отношения русского населения Среднего Поволжья практически не отличалось от представлений о родственных связях великорусского населения. Выделялось три типа родственных связей– первостепенное (кровное), второстепенное, представленное свойством и третьестепенное, выраженное кумовстом. Кровное родство в традиционной русской семье края также делилось на 4 «колена» (поколения). К первому колену относились дети главы семьи, ко второму дети детей главы семьи, к третьему дети детей второго колена и четвертое– дети детей третьего колена.[3] Пятое поколение не рассматривалось русским населением в качестве близких родственников, более того, они даже могли заключать брак между собой.
Заключение брака в традиционной семье всегда рассматривалось в качестве долгосрочной перспективы и имело под собой, прежде всего, хозяйственную основу. Не исключением была и русская семья. Одной из отличительных особенностей русских в отличии от других народов Среднего Поволжья было позднее заключение брака. Русские Поволжья женили своих детей только по достижению последних 18–летнего возраста. Важной особенностью в данном случае является то, что мужчин старались женить быстрее, так как необходимость приобрести в дом работницу стояла на первом месте. Нередкими были случаи, когда родители подавали прошения местным архиереям с целью заключить брак до достижения положенного законом возраста.[4] Исходя из таких прошений срок вступления в брак для мужчин составлял 17,5 лет, а для девушек 15,5 лет.[5]
Для русского населения Среднего Поволжья было характерно два типа заключения брака, они были в большей степени распространены на территории края. К первому типу относят обычно брак, заключающийся по усмотрению родителей. Ко второму типу относят брак «убегом». Он же мог иметь еще две разновидности. Первая разновидность брака «убегом» заключалась в том, что такой брак заключался только по одному обоюдному согласию брачующихся. Вторая же разновидность брака «убегом» подразумевала под собой некое театрализованное представление, заключающееся в том, что родители невесты заранее давали свое согласие на заключение брака, но не офишировали его общественности. Вторая разновидность брака «убегом» использовалась только с одной целью–избежать свадебных расходов, ведь сумма, потраченная на проведение свадьбы, порой, достигала больших размеров, которую, к примеру, обычным крестьянам сложно было найти.
Сама свадьба же у русских Среднего Поволжья всегда приурочивается к определенным периодам земледельческого календаря и состояла из трех этапов: предсвадебного, свадебного и послесвадебного[6]. Дата свадьбы всегда назначалась в зависимости от свободного от сельскохозяйственных работ времени. При этом необходимо было проследить, чтобы дата свадьбы не попадала на дни поста, в случае если это произошло, свадьбу переносили. Исходя из всех установленных правил свадьбу обычно играли осенью, когда сельскохозяйственные работы уже закончились, а ближайший пост наступит только 14 октября[7]. Если же свадьбу не успели сыграть в этот период, то ее откладывали до зимы, обычно ее играли от крещения до масленицы. Реже свадьбы проводили на поминной неделе перед Троицой и только в зажиточных хозяйствах, так как никто не хотел потерять рабочие руки перед наступлением летней страды[8]. Излюбленным днем для свадьбы было воскресенье. Так это было характерно для крестьян Царевококшайского уезда. Исключения составляли лишь те случаи, когда не успевали вовремя подготовиться к ней или были заняты другой свадьбой, а близкое наступление поста не позволяло больше откладывать[9].
Свадьбы отмечали с особой строгой обрядностью и разгулом. Во всех обрядах есть особые порядки, которые соблюдаются издавна, в каждой местности они видоизменяются и приобретают новые элементы.
Так, например, когда родители парня намереваются его женить, то согласия его, зачастую, никто не спрашивает. Они сразу же отправляют свата и сваху в дом приглянувшейся невесты. Войдя в дом и помолившись образам, сваха приветствует родителей и начинает речь: «Сватушка, свахынька, нет ли у вас живого товарцу? У нас есть жених, а у вас невеста, нельзя ли ее посватать?[10]». Затем она начинает восхвалять парня, зажиточность его семьи. Решительный ответ родителями невесты дается не раньше второго посещения свахи, а чаще после третьего. И если же сваха не в полной мере рассказала о женихе и его семье, то перед тем как дать ответ, отец невесты едит в дом жениха посмотреть на его «житье-бытье». Если же родители невесты совершенно не согласны выдать свою дочь замуж, они говорят: «Покорно вас благодарим за ваше сватанье, но у нас нынче не к данью невеста и неисправна[11]». Также они могут сослаться на то, что хлеба и харчей мало, даров не припасено, поэтому не на что свадьбу играть, поэтому просят сватов наведаться к ним на следующий год. Сваха в таком случае отвечает: «Можно подождать» или «ждать некогда, пойду к другой».
После сватовства начинается пышное угощение сватов. За столом обсуждается дата смотрин, а иногда и сговора. Сваха получает от матери невесты для жениха платок, принесенный на тарелке. Вернувшись в дом жениха, сваха отдает ему платок, который он носит в руках или на шее до самой свадьбы.
В доме невесты же ее подружки собираются для оплакивания и утешения. Сначала она обращается к каждой из своих подруг, вставляя их имена в свою песню, а затем обращается к матери и отцу. С этого времени, каждое утро и вечер, вплоть до самой свадьбы, невеста повторяет свои причитания. В своих песнях она часто упоминает дальнюю сторонушку, которая на самом деле находится через одно поле от ее деревни, о чужих людях, которые на самом деле уже могли быть в их доме по крупным праздникам. Она всячески показывает вид, что не знает своего жениха, а деревенские приличия и вовсе запрещают ей отвечать на вопрос, как зовут суженного[12].
[1] Соловьев Е. Т. Очерки семейного права русских крестьян Мамадышского уезда – С. 5.
[2] Зорин Н.В. Русский свадебный ритуал, С 21.
[3] Соловьев Е. Т. Очерки семейного права русских крестьян Мамадышского уезда – С. 6.
[4] Соловьев Е. Т. Очерки семейного права русских крестьян Мамадышского уезда – С. 5.
[5] Там же.
[6]Бусыгин Е. П., Зорин Н. В. Этнография народов Среднего Поволжья. ЧI. 1984. –С. 42.
[7] 14 октября– 28 ноября– Филиппов пост
[8] Казанские губернские ведомости. 1857, № 32.
[9] Казанские губернские ведомости. 1857, № 32.
[10] Казанские губернские ведомости. 1857, № 32.
[11] Тамже.
[12] Казанские губернские ведомости. 1857, № 32.
Автор: Данила Егоров