На Кралльский лес опустилась ночь. Дневная жара давно спала, и под кроной деревьев было холодно, мокро и страшно. Я, Олли и Лу сидели у небольшого костерка, прижавшись друг другу, чтобы сильнее согреться. Лес был черным и непроглядным, огонь создавал причудливые тени на деревьях. Ветра не было, костер горел ровно. На ночь мы устроились в небольшой лощине, решив, что идти по чаще в полной темноте - не самая лучшая затея. Радовало лишь то, что сегодня ночью не началась гроза, как это обычно случалось после июльской жары. Тихо не было, лес жил своей жизнью, нисколько не считаясь со случайными гостями: животные ходили по своим звериным делам, скрипели старые ветви, листва вверху шелестела от малейшего ветерка. Я всей душой надеялась, что ни один местный обитатель не сунется на полянку, испугавшись огня, но особой надежды на это не было. Палящее солнце сменилось холодно светящейся луной, под кроной деревьев было неприятно сыро и зябко, как бывает в подвалах старых домов. От мокрой, остывающей земли, клочьями поднимались белесые лоскуты тумана.
Кулон, который я носила не снимая, светился насыщенным фиолетовым цветом. Я уже несколько недель внимательно следила за птичьими глазами-триллолитами, и заметила, что яркими оттенками они расцвечиваются только тогда, когда я испытываю сильные эмоции. Синий - радость, красный - злость или недовольство, желтым камушки окрасились только один раз - когда на улице несколько дней кряду лило как из ведра, и на душе было так же уныло, как и за окном. В обычном состоянии голубок излучал мягкие, пастельные тона, медленно переливаясь всеми цветами радуги. Постепенно, день ото дня, они все дольше останавливались на голубовато-синем - цвете, который нравился мне больше всего. Мы сидели на большом камне, то и дело подбрасывая в костер сухие ветки.
- Завтра мы непременно выберемся из леса. – Лу постарался придать своему голосу побольше уверенности, но тот предательски подрагивал. Не удивительно, от ночного холода парня слегка трясло. – Теоретически я представляю, куда нам надо двигаться, и мы уже через пару часов должны выбраться на опушку. Просто я не хочу идти ночью, мы же и при свете дня легко можем с тропинки сбиться. А сейчас, наверно, под деревьями единственное, что можно увидеть - это чернота. Так можно идти себе вперед, пока не врежешься в незамеченное тобой дерево!
- Ты говорил примерно то же самое полчаса назад. – Олли, казалось, нравилась наша нынешняя ситуация, он получал удовольствие от новых впечатлений. Пойти в лес на пикник, потеряться там и заночевать на полянке - вот это приключение! Однако и его посещали мысли о животных, обитающих в глубине Кралльского леса. При каждом неопределяемом звуке природы парень настороженно оглядывался по сторонам, пытаясь найти источник шума. Но пока что ни один зверь не смел приблизиться к лощине, которую горе - путешественники избрали местом ночлега. Мы их не трогали, они не подходили к нам - и всех устраивало подобное положение вещей.
Я молча смотрела на всполохи костра. Желтые, красные, оранжевые, белые, они перемешивались между собой и давали приятное тепло, которого, увы, не хватало, чтобы полностью согреться. Мальчишки тихо переговаривались, перед глазами плясал в размеренном танце огонь, и постепенно меня начало клонить в сон. С каждой минутой веки становились все тяжелее, в голове поднимался дурманящий туман, я все хуже и хуже понимала, о чем говорят Олли и Лу. Через какое-то время я провалилась в сладкую дремоту.
***
Идея провести один из выходных дней на лесной полянке давно уже поселилась в моей голове. Я провела в Краллике больше года, успев изучить за это время огромную столицу Алема, однако несколько месяцев, чуть ли не с самого января, мне хотелось посмотреть на величественный Кралльский лес, чернеющий на горизонте. Вспомнив, как легко Олли смог убедить нас принять участие в соревновании артистов на празднике дня середины лета, я решила проверить, смогу ли сама так же играючи вытащить приятелей на прогулку. Однако то ли надо было обладать обаянием Олли, то ли я что-то не так делала, но мне пришлось предпринять несколько попыток.
Я упорно и настойчиво продолжала приставать к каждому из друзей, вместе и по отдельности, надеясь взять их измором. Проблема заключалась не в том, что мальчишки были закостенелыми горожанами. Они, как и я, страстно желали вырваться, наконец, из невыносимо душного Краллика, погулять на свежем воздухе и побродить по опушкам древнего леса, но слишком уж много дел накопилось за то время, что мы посвятили репетициям нашего провалившегося выступления.
Моя первая попытка вытащить приятелей из города завершилась резким отказом Лу.
- Никаких вылазок за пределы Краллика, пока мы не разберем этот ворох дел!
Молодой человек взял на себя полную ответственность за работу «Первой газеты»: именно он решал, что мы будем печатать, именно он выбирал самые интересные новости, и именно он заставлял нас работать с утра до вечера. День середины лета прошел, оставив после себя кучу неразобранных дел, и редактор «Первой газеты» показал себя во всей красе.
- А как же выходные? – пискнула я, впервые услышав такой ультиматум.
- Никаких выходных! Ты только посмотри, за июнь наши номера похудели чуть ли не в половину! А какие статьи мы печатали? Да я отдавал их в набор, лишь слегка пробежавшись глазами! Позорище какое! Нет, о выходных пока что забываем и работает в поте лица – нам нужно держать марку.
С этими словами грозный юноша вернулся к редактированию нацарапанной на скорую руку заметки Дирка о состязании музыкантов. После проигрыша только он был в состоянии более-менее беспристрастно описывать тот день – ни я, ни Олли, ни Лу не могли без горечи вспоминать вырванную из рук победу. Понимая, что спорить с другом бесполезно, я занялась составлением материала для очередного номера «Первой газеты». Пальцы танцевали по наборной кассе, а в голове уже зрел план на следующую попытку вырваться из невероятно душного города.
После семи дней ударной работы мы вернулись в достаточно размеренное течение жизни, я уже мечтала, как пройдусь по опушке леса или окунусь в прохладу Кралло, как вдруг Олли умудрился в очередной раз нарушить планы.
- Слушай, давай чуть-чуть попозже? Я только вернулся с больших скачек на автоматических лошадях. Там столько всего было, ты просто не представляешь! Жаль, конечно, что ты не смогла пойти со мной, но, надеюсь, все представишь себе так, будто ты и сама стояла около бегового круга! – только отмахнулся от меня приятель, когда я, в последних числах июля, сумела поймать его в редакции. Парень постоянно носился по городу, сожалея, что не может находиться в нескольких местах одновременно. – Вот закончу с этим обзором - и мы с чистой совестью устроим себе маленькие каникулы. Кралльский лес… Может, и из этого можно что-то составить? Тогда совместим приятное с полезным - и отдохнем, и материал для очередной заметки соберем. Решено! На следующей неделе пойдем выгуливаться, а в эти выходные я хочу просто отоспаться.
- Мы собирались прогуляться в лесу еще на той неделе. – проворчала я, хмуро рассматривая один из черновиков юноши. Сокращения, перечеркнутые слова, масса клякс делали и так не каллиграфический почерк Оливера совершенно не поддающимся дешифровке.
Услышав мое недовольное ворчание, приятель засмеялся.
- Собирались, но нам тогда пришлось в экстренном порядке делать очередной номер, ты же сама все прекрасно понимаешь. Или ты смогла бы переспорить Лу? Даже я не берусь тягаться с ним в красноречии, когда этому зануде хочется работать! Себе дороже – он мало того, что никуда не пойдет, так и тебя лодырем обзывать начнет.
Однако и на следующей неделе вылазка на природу накрылась медным тазом, причем на этот раз проблема пришла откуда я ее совершенно не ждала.
Олли давно насмехался, что я собираю вокруг себя целую коллекцию кавалеров, но я и подумать не могла, что его слова окажутся чем-то большим, чем обычное разглагольствование. С момента праздника середины лета я практически не расставалась с Джеком – каждый вечер юноша встречал меня по дороге домой и вел показывать Краллик. В компании молодого человека я побывала в таких местах, о которых раньше не слышала. Каждый раз, отправляясь на прогулку с другом, я повторяла себе, что на этот раз обязательно вынесу что-нибудь для статьи, однако на деле стоило мне увидеть Джека, как все мысли о «Первой газете» быстро уходили на второй план. Рядом с ним мне было хорошо, и с каждой новой встречей я все больше понимала – я умудрилась по уши влюбиться в этого парня. Зная, что после работы предстоит свидание с Джеком, я с трудом заставляла себя сосредоточить внимание на газете. Видя мою рассеянность, Лу начинал сердиться – по его словам, витая в облаках, я умудряюсь совершать глупейшие ошибки. Обычно, слыша упреки в свой адрес, особенно от приятелей, я начинала огрызаться, однако мысли о молодом человеке как будто заглушали самолюбие.
Одним днем в начале июля, придя на работу, я увидела на своем столе пышный букет цветов. С открытым ртом я любовалась простыми, но искусно составленными цветами. Лютики, ромашки, люпины, несколько белых астр – одного взгляда на букет было достаточно, чтобы понять: его составитель подошел к делу с душой. Долго думать, от кого они, я не стала. Во всем доме не было ни души – кто же еще может сделать такой подарок, как ни человек, помогший нам вселиться в Острый переулок? Улыбнувшись, я вспомнила последнюю прогулку с Джеком, и в приподнятом настроении взялась за работу
- Ничего себе веник! – присвистнул Олли, едва войдя в кабинет. – Все, сегодня этот букетик будет писать статьи! Здравствуй, Ника из цветочного мира! Сестренка, это кто одарил тебя такой ширмой от внешнего мира?
- Не знаю, тут нет ни записки, ни подписи, они уже стояли, когда я пришла на работу. Хотя у меня нет сомнений, от кого они могут быть…
- Я тоже знаю! Они от того милого галантерейщика, к которому мы в начале недели заглядывали! Это когда мы писали про торговый квартал, помнишь? Ну тот, пухленький парень, ты еще сказала, что он на медвежонка похож. Ты определенно ему приглянулась! – напоровшись на мой многозначительный взгляд, Олли весело рассмеялся и уселся на мой стол. Вертя в руках бело-желтую головку ромашки, он хитровато улыбнулся и сказал: – А если серьезно – то я тоже догадываюсь от кого они. Я же правильно понимаю, что тебе подарил их некто высокий, темноволосый, тот, кто проводит с тобой львиную долю своего времени?
- А кто еще это может быть?
- Не знаю, на тебя вечно кто-то слюни пускает. Слушай, какой же большой этот букет! Сколько же его собирать надо было?
- Это еще раз показывает, как я дорога дарителю. – счастливо улыбнувшись, я осторожно вытащила голубую незабудку и заправила ее за ухо.
- Наконец-то он перешел к активным действиям! Он давно уже по тебе вздыхает, а все боится объясниться. Сколько случаев отличных было – а он все ворон считает!
- Откуда ты знаешь? – настороженно поинтересовалась я. Олли, беспечно рассмеявшись, ответил:
- Как откуда? Сестричка, достаточно одного взгляда на твоего ухажера, чтобы понять – ты давно завладела его сердцем. Серьезно! Он же с зимы все вокруг тебя вьется, а объясниться все боится. Вот чудик! Но, в любом случае, я рад, что у вас все разрешилось. Кстати, ты подарок отклонять не будешь? Этот букет же прям кричит, что его создатель обожает ту, ради которой он старался!
- Я прекрасно знаю, что он меня обожает, он говорит это при каждой нашей встрече.
- Ого! То есть ваши отношения уже двинулись с мертвой точки? Мои искренние поздравления! Только прошу, будь благоразумной, не разбивай бедолаге сердца – не подпускай его близко к себе. Тебе в Алеме осталось полгода прожить, а бедному, влюбленному юноше еще забывать тебя.
- Не напоминай мне о возвращении домой! До него еще полгода, это время я еще вольна жить, как пожелаю.
- А сама ты его любишь?
Мечтательно улыбнувшись, я вспомнила нашу последнюю встречу. От воспоминаний о прогулке, нескончаемых разговорах и нежном, нескончаемом прощании на Соборной площади, я почувствовала себя особенно счастливой. Мне не хотелось просвещать посторонних в свои отношения – особенно Олли, который совершенно не умел держать язык за зубами – но в тот день что-то внутри меня шепнуло: «Расскажи лучшему другу, что чувствуешь». С минуту помолчав, я все-таки сказала:
- Люблю… Я такого еще никогда не испытывала, но я безумно хочу проводить с ним все дни напролет. Знаю, это глупо, неблагоразумно, но уже полгода едва я вижу его, слышу его голос, как забываю обо всем на свете. Когда он рядом, я чувствую себя такой… Такой… Такой счастливой! И так трудно расставаться после наших встреч… А еще я проклинаю, что не заметила ничего раньше – а ведь он с самой зимы оказывает мне знаки внимания. А как он помог нам! Я думаю об этом, и чувствую себя слепой дурой! Увидь я в нем не просто друга раньше – я бы купалась в счастье на несколько месяцев дольше!
- Ты бы поберегла свое сердечко! Вот вернешься домой, забудешь и братика любимого, и друзей, а любовь останется – и что делать будешь?
Олли и не думал замолкать. В доме мы были одни, парень спокойно говорил на одну из тем, о которой я предпочитала молчать. Пихнув приятеля, я проворчала нарочито-сердитым голосом:
- Так, хватит лыбиться! Скажешь ребятам о том, что я сейчас наговорила – и я тебе язык подрежу!
- Они и так все знают!
- Откуда?! – изумленно выпалила я.
- Думаешь не видно, как он на тебя смотрит? Боги, я и подумать не мог, что такой серьезный человек может иметь настолько преданный взгляд! И как он преображается в твоем присутствии! Ты определенно положительно на него влияешь. И я втройне рад, что у вас что-то наклевывается!
- Не встревай в наши отношения, прошу тебя.
- Ни в коем случае! Вот тут я уверен, что мою сестричку обижать не будут – он такой серьезный, что каждый шаг в отношениях с девушкой будет сто лет обдумывать. Руки распускать он не станет, к моменту своего отбытия из Алема ты от него в лучшем случае поцелуя дождешься.
- Попрошу не унижать моего молодого человека! Все у нас своим чередом идет – не тебе решать, когда и что нам делать.
- Он уже твой молодой человек? Ого, как стремительно у вас все развивается! Вы уже год чуть ли не каждый день вместе – а он уже молодой человек? Ты не особо спешишь, сестренка?
От его слов у меня замерло дыхание – а вдруг в Алеме юноше и девушке нельзя вот так просто взять и начать встречаться? Вдруг во время своих встреч с Джеком я умудрилась показать себя начисто лишенной моральных принципов девицей? Однако одного взгляда на насмешливую гримасу Олли было достаточно, чтобы я успокоилась – приятель во всю насмехался надо мной. Улыбнувшись, я пододвинула к себе вазу с букетом и сказала:
- Еще раз повторяю, это сугубо мое дело. Я же не лезу в твою личную жизнь – вот и ты мою оставь в покое. Нечего торопить события, пусть все идет своим чередом. Все, хватит о делах сердечных говорить, у нас на сегодня много планов! Ты доделал ту статью, что писал позавчера?
- Она подходит к своему логическому завершению, совсем скоро можете встречать очередной шедевр от лучшего журналиста Краллика!
- Лу ждал твой шедевр еще вчера. На твоем месте я бы поторопилась – сам знаешь, как он любит понудить. Он же тебе житья не даст!
- Уж кто-кто, а я с ним договориться могу! К возвращению нашего редактора моя статья будет лежать на его столе! Что еще сегодня на повестке дня?
- У тебя на столе лежит целый список выставок и прочих мероприятий столицы, хорошо бы прогуляться по ним. – бросила я приятелю, всем своим видом показывая, что время праздной болтовни подошло к концу. Взяв в руки толстую стопку черновиков статей, я быстрым взглядом пробежалась по записям. Соскочив с моего стола, Олли весело воскликнул:
- Не вопрос! Сегодня вылизываем статьи и печатаем номер, а завтра идем на охоту за новым материалом!
Когда не в меру говорливое существо все-таки соизволило заняться делом, я еще раз окинула взглядом очаровательный подарок и еще раз улыбнулась. В тот день сосредоточиться на работе было очень трудно – вместо мыслей о новом номере газеты я мечтала, как бы отблагодарить Джека за такой знак внимания. Глаза прыгали по лежащей на столе рукописи, однако то и дело я отвлекалась на мечтательные взгляды в пространство. Лишь в полдень, когда в редакцию вернулся Лу, я окончательно настроилась на рабочий лад. Зная, что в отличие от Олли, приятель вряд ли поймет мои странные улыбочки, я отодвинула отвлекающий меня букет на край стола и углубилась в очередную статью. Но когда обычно строгий и собранный молодой человек вошел в кабинет, ворчаний по поводу незаконченной работы не последовало. Наоборот, Лу счастливо улыбнулся, увидев, как я бросаю восхищенные взгляды на цветы.
- Ника… Можно с тобой поговорить? – сказал он, когда напевающий какую-то песенку Олли вышел из комнаты.
- Можно, только сразу предупреждаю – статья у меня еще не готова. Да, знаю, я лентяйка и бездельница, но в свою защиту могу сказать, что Олли все утро не давал мне нормально поработать! Я уже заканчиваю статью, минут через тридцать передам ее тебе на рассмотрение.
- Вообще-то я не о работе хотел поговорить…
- Правда? Тогда я вся во внимании.
- Я даже и не знаю, как начать… Ты знаешь… Тебе очень идут эти цветы.
Слова юноши заставили меня оторваться от рукописи и изумленно посмотреть на него. Бросив быстрый взгляд на букет, я не удержалась от очередной, полной счастья улыбки.
- Спасибо! Давненько меня комплиментами не баловали!
- Знаешь… Мне кажется, эти цветы похожи на тебя. Они такие же яркие, такие же нежные, такие же простые и в то же время необычные…
- Ты сейчас вгонишь меня в краску.
- Ника… Можно говорить с тобой откровенно?
- Как всегда! Готова выслушать все, что угодно!
- Как думаешь, эти цветы могут понравиться девушке?
То, как всегда серьезный парень терялся, показалось мне странным. Вдруг у меня в голове появилась мысль – уж не влюбился ли Лу? А ведь и правда! Весь июль он был каким-то задумчивым, часто сидел, погруженный в себя, а в последние дни завел привычку уходить куда-то после работы в гордом одиночестве... Мигом забыв про работу, я выскочила из-за стола и подсела к приятелю.
- Конечно! Любая здравомыслящая девушка будет от них в восторге! А что, это ты его собрал?
- Ну да… Вчера вечером ходил в поля, искал самые лучшие цветы для… Для… Для самой лучшей девушки…
- Как здорово! Лу, ты настоящий кудесник! Сделал букет лучше, чем цветочницы! Уверяю тебя, любая девушка обомлеет, если ей подарят такой букет! Особенно если это будет такой представительный юноша, как ты. – воскликнула я, а внутренний голос при этом покрывал меня последними словами. Сколько цветов я успела вытащить из букета?! Сколько бутонов помялись, пока я двигала их туда-сюда?! Надеясь, что Лу не заметил, как я подпортила его старания, я не удержалась от вопроса: - А можно спросить, кто эта счастливица? Извини, если не в свое дело лезу, мне просто очень интересно.
- Кто это? Это… Это самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел! Самая красивая, самая умная, самая необычная, это девушка, о которой только можно мечтать… Это девушка, в которую я влюбился чуть ли не с первого взгляда… Я никогда не мог даже предположить, что вот так потеряю голову… Однако я действительно не могу прожить без нее и дня. Я вижу ее каждый день, вижу ее улыбку, слышу ее болтовню и смех, и понимаю, что без нее моя жизнь уже не имеет значения….
- Так кто же она? Или ты не хочешь говорить имени? Если так – то извини, я не Олли, лезть в чужую личную жизнь не буду.
- Ника… Ты не понимаешь? Этот идеал девушки – это же ты!
- Что? – услышав слова друга, я в изумлении расширила глаза. Лу, бледный, как полотно, стоял рядом со мной, с трудом подбирая слова для трудного разговора. Тяжело вздохнув, он продолжил начатое.
- Ника, я давно хочу сказать, но не мог выбрать подходящего случая… Тянуть дольше я не могу… Ника, я люблю тебя. Не знаю, замечала ли ты это, но вот уже почти год я обожаю тебя… Еще ни одна девушка не вызывала у меня таких чувств! До того, как ты воровалась в Краллик, я даже не смотрел на девушек… Но появилась ты – и моя жизнь круто поменялась к лучшему! Уже год я имею возможность каждый день любоваться тобой, и за это время я понял – мне никто, кроме тебя, не нужен. Я даже вообразить не мог, что та девушка, что встретилась мне одним летним вечером шестьдесят четвертого года, станет для меня смыслом жизни! Помогая тебе осваиваться в Краллике, рассказывая о быте нашего мира, слушая твои рассуждения о незыблемых правилах и обрывочные воспоминания о прошлом, я все четче представлял себе, что именно такой и должна быть девушка – умной, самостоятельной, способной постоять за себя и свои убеждения… А твоя красота всегда сводила меня с ума! Я помню тот день, когда ты шла устраиваться на работу в дом справедливости – тогда я осознал, что рядом со мной постоянно находится девушка неземной красоты… Ника, я люблю тебя, и я безумно хочу, чтобы ты всегда, до скончания дней была со мной…
- Это невозможно… - пробормотала я не своим, хриплым голосом.
Мне совершенно не хотелось продолжать этот разговор, а от осознания, что мне рано или поздно придется сделать очень больно лучшему другу, все внутри меня сжималось в комок. Мирра, до этого весело игравшая с Блендом, обернулась мотыльком и спряталась в карман платья – верный признак, что я в самом подавленном состоянии. Однако Лу неправильно понял в чем причина такой резкой смены настроения. Взяв меня за руку, он взволнованно поговорил:
- Я знаю, к чему ты клонишь. Я знаю твою особенность, знаю, что ты с нами только до января, я знаю, что мне нельзя любить девушку из другого мира, но я ничего не могу с собой поделать… Клянусь, я сделаю все, чтобы ты смогла остаться здесь подольше! Без тебя я не смогу прожить и недели! И даже если боги не услышат моих молитв я не успокоюсь – я пойду за тобой в тот мир, но я обязательно буду рядом с тобой.
К горлу подкатил неприятный, слезливый комок. Глубоко вздохнув и постаравшись загнать его назад, я пробормотала.
- Дело не только в моих особенностях, хотя и это огромная проблема…
- Тогда в чем же дело?
- Мы не можем быть вместе…
- Почему? Я совсем тебе неприятен?
- Что ты! Даже говорить так не смей! Я тебя очень сильно люблю, и ты прекрасно это знаешь. Скажу честно, у тебя не самый простой характер, особенно это видно во время работы – то, что я не послала тебя куда подальше после тяжелых выпусков показывает, как сильно ты мне дорог.
- Тогда в чем дело? Ты говоришь, что любишь меня, я от тебя уже давно без ума – почему бы нам не попробовать быть вместе?
- Лу… Я люблю тебя, но… Но люблю тебя как Олли, или Марва. Я вас всех одинаково обожаю! Я вас очень сильно люблю, вы все мне как братья стали – и мне не хочется менять это отношение.
- Ника, это можно исправить! Я знаю, такое бывает! Зачастую юноша и девушка начинают свои отношения с дружбы, а потом все заканчивается крепкой семьей – я яркое доказательство такой вот дружбы, возникшей между моими родителями. Прошу, не отвергай меня пока, давай немного подождем! Я тобой никогда не переболею, я буду любить тебя до последнего вздоха – может, через какое-то время и ты почувствуешь ко мне что-то подобное?
- Лу… Я тебя очень, очень сильно люблю, ты мой самый лучший друг, ты много раз помогал мне, но…
- Ника! Тут тебе письмо и посылка пришли! – послышался вдруг голос Оливера откуда-то из холла.
- Она занята! – крикнул в ответ ему Лу.
- Отпусти ее на минуту, тут посыльный обязан передать посылку лично ей в руки! Дайте парню нормально поработать, потом отношения выяснять будете!
Крик приятеля показался мне чем-то вроде спасательного круга. Я прекрасно понимала, что рано или поздно придется разобраться в своих отношениях с молодыми людьми и сказать лучшему другу, что люблю другого, но в тот день я не была готова к подобному разговору. Слабо улыбнувшись, я развернулась и вышла из комнаты. Было огромное желание проскользнуть наверх, в свою комнату, посидеть немного одной, решить, что делать в сложившейся ситуации… Однако у дверей в правую залу дома меня поджидал озадаченный Олли, сжимающий в руках цветы. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять кто мог прислать мне подобный подарок. Утром я нашла пышный, красивый, но все-таки достаточно простой букет из полевых цветов, в обед же мне прислали двадцать разноцветных роз. Ни один цветок не повторял оттенок другого, огромные, распустившиеся бутоны были похожи на драгоценные камни. Только сейчас у меня в голове мелькнула мысль, что за время нашего знакомства Джек ни разу не делал мне простых подарков – все его знаки внимания шокировали меня и оригинальностью, и стоимостью.
- Это кто тебе такую роскошь подарил?! – ахнул Олли, когда я забрала у него цветы.
Только покачав головой, я подошла к скучавшему в дверях посыльному. Убедившись, что именно я являюсь госпожой Никой, парень передал мне конверт, на синей сургучной печати которого был оттиснут волк. Я перехватила поудобнее розы, вскрыла конверт – и все волнения, все переживания сразу растаяли, стоило мне увидеть завитки знакомого почерка.
«Самые необычные цветы для самой необычной девушки! Сегодня та, что краше любой розы, пойдет любоваться на плоды творения ботаников Краллика – говорят, ботанический сад особо красив на закате. К тому же, сегодня будет открытие двадцатой оранжереи – там собраны редчайшие растения Алема. В саду редко открывают туда доступ, посетителей пускают только по билетам – и ради самой прекрасной из девушек я сумел достать их. Причем попадем мы на самую интересную часть: закрытие цветов и их отход ко сну всегда считалось самым красивым действием. Будь готова к шести вечера, я зайду за тобой в Острый переулок».
Коротенькая записка от Джека заставила меня в очередной раз улыбнуться. Но как только сознание, окутанное дурманом влюбленности, соизволило немного подумать, я похолодела. Джек собрался прийти в Острый переулок, в дом, где всем заправляет Лу. От мысли, что он узнает о «сопернике», у меня подкосились ноги.
Не желая сразу возвращается в комнату и продолжать разговор с другом, я медленно спустилась в подвал, где рядом с мастерской Марва была оборудована крохотная кухонька. Возясь с водой для цветов, я лихорадочно соображала, как бы выйти сухой из воды. Все старания были тщетны – я не знала, как бы помягче сообщить Лу, что у него нет шансов. Наконец, когда больше тянуть было нельзя, я вошла в залу с наборной кассой и осторожно поставила букет рядом со своим рабочим местом, а затем нехотя, проклиная все на свете, просочилась в кабинет. Увидев меня, молодой человек искренне улыбнутся.
- Что там такое срочное было?
Направляясь к своему столу, я задумчиво пробормотала:
- Письмо пришло… Посыльный отказался отдать его Олли – оно было на мое имя адресовано.
- Что-то важное?
- Из дома справедливости…
- Опять Аксель Хорм балует тебя? Ну и ну! Ты уже полгода на себя работаешь, а этот добряк до сих пор шлет весточки своей очаровательной помощнице! Не удивительно… Ты можешь очаровать кого угодно! Ника… Я все же хочу вернуться к тому, на чем мы остановились – если я не выговорюсь сейчас, буду мучиться еще непонятно сколько! Позволь мне быть для тебя не просто другом, но кем-то большим – у меня будет полгода чтобы доказать тебе, как сильно ты мне дорога. Я сам виноват, что ты раньше не видела моих чувств – я безумно боялся показать их кому-либо, а еще сильнее боялся рассказать о них тебе. Идиот! Надо было сказать все еще в январе!
Я сидела на столе, задумчиво глядя на букет полевых цветов и лихорадочно соображала, как бы выкрутиться из ситуации. Вдруг Лу вывел меня из оцепенения – подсев ко мне, он осторожно, явно боясь такого шага, обнял меня за плечи. Обычно я воспринимала такой жест приятеля как выражение дружеской привязанности, сейчас же все встало на свои места. Стараясь как можно меньше обидеть друга, и в то же время быть твердой, я скинула его руку с плеча.
- Лу, я уже сказала, что не хочу менять наши с тобой отношения. Ты мой лучший друг, ты человек, открывший мне Краллик, но я не могу относиться к тебе иначе.
- Но почему? Что тебе мешает?
Вместо ответа я пересела за стол и лихорадочным движением взяла в руки первую попавшуюся стопку рукописей. Убедившись, что это действительно черновик статьи, я воскликнула:
- Давай потом поговорим на эту тему? Сейчас уже два часа дня, а у нас еще номер не набран. Нам с тобой еще заметки выверять предстоит! А потом мне их набрать надо – и все это я должна успеть сделать до шести вечера.
- Почему до шести?
- У меня есть планы на вечер. Ищу материал для следующей статьи. Сегодня в ботаническом саду открывают оранжерею с редкими цветами… Я сумела урвать билет на это зрелище… Будет хорошим материалом для статьи.
- Хочешь я пойду с тобой? – тут же оживился юноша, от чего я едва не взвыла. – Мы уже несколько недель не отдыхали, а нормально гуляли вообще сто лет назад! Пойдем в ботанический сад вместе?
- Нет! В смысле у меня только один билет… Я же говорю, еле получила его.
- Ну ладно… Тогда не буду тебя отвлекать. И все же… И все же завтра я бы хотел вернуться к нашему разговору. Завтра же у тебя будет время?
- Да… Завтра будет…
В тот день работать нормально так и не получилось: я была просто не в состоянии сконцентрироваться на рукописях, мысли то и дело возвращались к предстоящему разговору. Я получила двенадцать часов отсрочки, однако легче мне не стало – наоборот, я ощущала себя заключенным перед казнью. С горем пополам закончив мучать статьи, я спихнула их на Лу и с тяжелым сердцем принялась набирать материал. Обычно с этой задачей я справлялась без затруднений, но подавленное настроение сказывалось и тут – я то и дело допускала наиглупейшие ошибки. Розы, стоявшие около меня, еще сильней отвлекали своим видом и дурманящим ароматом.
Внутри меня росло неприятное волнение и страх. Мирра, обычно живая и игривая, весь день провела в кармане платья – я чувствовала, как она оборачивается то мышкой, то маленькой птичкой, то совсем незримым мотыльком. Несколько часов я методично накручивала себя дурными мыслями, лишь иногда отвлекаясь на работу. В итоге, когда установленные в кабинете часы пробили шесть вечера, у меня была готова лишь половина номера. «Может, Джек немного опоздает?» - рассуждала я, на максимальной скорости щелкая по клавишам. Стоило мне об этом подумать, как юноша доказал свою пунктуальность. В доме послышался звук открываемой двери, в холле прозвучали неуверенные шаги, а затем гость вошел в залу с консолью и нежно обнял меня за талию. Мирра, до этого прятавшаяся в кармане, оживилась, и бросилась навстречу Лайду – спутница радовалась возлюбленному ничуть не меньше моего.
- Ты еще не закончила работать? – негромко спросил Джек, с интересом заглядывая мне через плечо.
- Нет…
- А много еще?
- Примерно половина… Извини, я совсем закопалась… Очень много работы!
- Я прекрасно тебя понимаю! Сам с трудом сумел удрать из-под бдительного ока начальства. Сколько по времени тебе еще нужно поработать?
- Не знаю… Примерно час…
- Так долго! И перенести никак нельзя… Слушай, ты говорила, что твой брат учился набирать текст. Может, он сможет подменить тебя?
- Он делает миллион ошибок! Лу прикончит меня, если у нас будет номер с неправильно набранными словами. Джек… Прости пожалуйста! Мне так стыдно… Ты старался, ты достал редкие билеты в оранжерею, а я взяла да все испортила…
- Не говори глупостей, ничего ты не испортила. – молодой человек прервал меня, не дав договорить. Не прекращая обнимать меня, он негромко сказал: - Я прекрасно знаю девушку, от которой без ума, я предполагал, что сегодня у тебя может не получиться закончить с работой вовремя. Билеты действуют в течении трех дней, если мы не сходим в сад сегодня – значит, будем любоваться цветами завтра. К тому же сегодня такие тучи бродят – небо уже все черное. Этой ночью вы обещали знатную грозу!
- Ты тоже с работы раньше ушел…
- А вот это самое меньшее из зол! Так, не отвлекайся. Больше внимания работе, госпожа Ника! Поскорее набирайте номер, и мы с вами пойдем на прогулку по Краллику. Как ты смотришь на то, чтобы поужинать где-нибудь? Я знаю один ресторанчик, где подают блюда эхоранской кухни. Хочешь, прогуляемся до туда?
- Не поздно будет? Мне еще как минимум час работать…
- Нисколько! Все рестораны Краллика работают до полуночи, а то и дольше, в девять вечера они точно будут открыты. Давай скорее заканчивай и пошли ужинать.
С огромным трудом я заставила себя оторваться от Джека и переключила внимание на наборную кассу. Юноша еще с минуту постоял у меня за спиной, а затем принялся ходить по зале, с любопытством изучая печатный автомат. Бросая на него настороженные взгляды, я с остервенением печатала, моля всех богов уйти из редакции до того, как Джек пересечется с ребятами. Мне уже показалось, что мои молитвы дошли до адресата, как вдруг…
- Джек? Привет! Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! Ты что здесь делаешь? – послышался из кабинета голос Лу. Затаив дыхание, я с ужасом наблюдала, как молодые люди с улыбками пожимают друг другу руки. По голосу приятеля я поняла, что он в превосходном настроении – редкое явление накануне выпуска очередного номера. – Чем наша скромная газета удостоилась визита личного помощника президента Республики?
- Решил проверить как вы используете дом. Ребята, вы просто чудо! Вы же тут с марта сидите? За пять месяцев сделать из развалюхи настоящий особняк… Да вы настоящие волшебники! Только так я могу объяснить преображение дома!
- Ну, дел тут еще полно, левое крыло совсем пустует, но мы стремимся к совершенству. – Лу горделиво улыбнулся. – Что, ты только ради этого пришел к нам? Боги, как же я рад, что мне не надо работать на такого тирана, как Генри Червинс! Подумать не мог, что он так ездит на подчиненных!
- Если честно, проверка вашей деятельности была лишь предлогом, чтобы сбежать с работы. На самом деле я планировал выкрасть вашу наборщицу.
- В смысле? Ники уже тут нет, она ушла около сорока минут назад, я слышал, как дверь хлопнула.
- Планы поменялись! – воскликнула я. Вскочив с места, я бросилась к молодым людям, из последних сил пытаясь сохранить самообладание. Сложившаяся ситуация мне совершенно не нравилась, и еще было то, что я совершенно не представляла, как из нее можно выйти.
- Ты же хотела сходить в сад, посмотреть на какие-то там редкие цветы. – юноша, нахмурившись, посмотрел в мою сторону.
- Я не успела набрать номер… Только сейчас закончила с последней заметкой.
- Вот так всегда с девушками! – весело засмеялся Джек, нежно обнимая меня. – Ты стараешься, пытаешься сделать им сюрприз, а у них, оказывается, работы непочатый край. Я так старался, еле нашел входные билеты в оранжерею – а эта барышня, видите ли, номер набрать не успела!
- Не понял? Ты же говорила, что у тебя только один билет в эту оранжерею!
- Ну да… Один для меня, один для того, кто устраивает экскурсию…- пискнула я, сжавшись в комок.
- Так это он тебе экскурсию устраивает?!
- Ага…
- Вот оно что… Слушай, Джек, не смущай нашу наборщицу – видишь же как она стесняется! То, что ты организовал ей прогулку в ботанический сад еще не дает тебе право вот так лапать ее!
В голосе Лу больше не было той приветливости, что слышалась еще пять минут назад. Джек также изменился. Как будто почувствовав опасность, он крепче прижал меня к себе и спокойным, но твердым голосом сказал:
- Господин Фольбер, я не думаю, что вас должны тревожить отношения с моей девушкой. Вы ей не отец, не брат – так с какой стати вы стали таким блюстителем нравов?
- Как… Как девушка? В смысле девушка? – выпалил Лу, переводя изумленный взгляд с меня на Джека.
- Лу, я тебя серьезно не узнаю! В чем дело-то? Да, Ника моя девушка – тебе-то что до этого?
- Она моя… Моя девушка… - приятель проговорил именно те слова, которые я так боялась услышать. На несколько секунд в зале повисла гробовая тишина, а затем Джек произнес:
- А вот тут я потерял нить повествования. В каком смысле «она твоя девушка»?
Нагнув голову, юноша внимательно посмотрел на меня. Под его пристальным, слегка ошарашенным взглядом я была готова провалиться под землю. На звук наших голосов из кабинета прибежал Олли – парень мигом понял что к чему, и на всякий случай встал рядом с лучшим другом. Молодые люди внимательно смотрели на меня, молчать дольше было бессмысленно. Заикаясь, я пробормотала:
- Нет… Нет, Лу, я же говорила… Ты мой друг, очень близкой мне человек… Но я же сказала, что не смогу полюбить тебя… Я люблю другого… Уже больше месяца я люблю только Джека… Прости, я не хочу тебя обижать… Но я действительно никогда не смогу быть с тобой…
- Но ты же знала, как я к тебе отношусь… - голос у Лу был совершенно убитый – казалось, будто все надежды юноши в один момент рухнули. Не дав ему договорить, я воскликнула:
- Не знала! Я узнала обо всем только сегодня днем, до этого я и не предполагала, что ты видишь во мне не просто друга! У меня есть чувства, я люблю, люблю всем сердцем, но, прости, люблю я не тебя.
- Почему ты раньше не сказала об этом? Сегодня, когда я изливал тебе душу?
- Потому что я не знала, как преподнести эту новость помягче! Клянусь, я не хотела вот так говорить тебе, что люблю другого, я надеялась, что скажу это в другой форме. Извини…
- Как-то все запутано получилось. Не знаю, как вы, а я мало чего понимаю! – голос Джека был, как всегда, спокойным и собранным.
- А мне все понятно! – воскликнул Олли. От его привычно веселого голоса мне стало еще хуже. – Вы оба умудрились втюхаться в Нику, почти одновременно признались ей в этом. Ну, сестренка, ты влипла! Кто бы мог подумать, что за тобою будут ухлестывать такие представительные юноши? Как ты теперь выберешь одного – ума не приложу!
- И выбирать нечего, я уже больше месяца встречаюсь с Никой. – Джек снова обнял меня и как будто позволил себе расслабиться. Однако, к моему ужасу, Лу решил так просто не отпускать свое счастье. Молодой человек упрямо сжал руки, и воскликнул:
- А я уже год ни на шаг от нее не отхожу!
- Серьезно? Тогда тебя должно смутить, что Ника предпочла меня.
- Это лишь недоразумение… Просто ты первым решился открыть ей свои чувства! Можешь быть уверен, если бы я не стал молчать о своем отношении к Нике, она даже не посмотрела бы в твою сторону! Я рядом с ней уже год, и именно от меня она узнала все о Краллике. Я встретил ее, когда она только пришла в город, я помог ей устроиться тут, я все это время заботился и старался, чтобы она была счастлива…
- И сколько раз за это время ты признался, что интересуешься ею? Сколько подарков она от тебя получила? Как часто ты даришь ей цветы? Сколько раз за последнюю неделю вы гуляли?
- В отличие от тебя, я не покупаю девушек.
- Однако в отличие от тебя я официально встречаюсь с понравившейся девушкой.
- Чтобы ты знал, я оказываю знаки внимания девушке, в которую влюблен! – Лу жестом указал в кабинет, где стояли все еще пышные и свежие полевые цветы. Увидев их, Джек только усмехнулся и показал на консоль, где царствовали величественные розы.
- Неплохой букетик. Сам собирал? Оно и видно. Только вот мне показалось, что Ника достойна большего, чем простых ромашек, незабудок да люпинов. И посмотри-ка, я оказался прав!
- Я показал Нике Краллик, я ввел ее в этот город, я был, есть и буду ее защитником и проводником в столице. Я знаю ее на полгода дольше твоего!
- Но за этот год тебе что-то помешало признаться ей в любви.
- Ты сам сделал это совсем недавно! До дня середины лета Ника не была такой мечтательной, она практически не витала в облаках – значит, мозги пудрить ей ты начал только в прошлом месяце! А мы с ней практически сутками бок о бок находимся!
- Да, на работе, в газете. Что-то подсказывает мне – она видит в тебе не мужчину, а коллегу, в лучшем случае друга.
- Ника прекрасно знает, как я к ней отношусь! Не спорю, я немного затянул, поздно признался ей в любви, но теперь мне ничто не мешает еще раз сказать – Ника, я тебя очень, очень сильно люблю!
- Она слышит это каждый вечер от меня. Слушай, что мы тут спорим, как два петуха? Ника встречается со мной всего месяц, и уже счастлива: ее одаривают и вниманием, и любовью, я каждый раз вожу ее в такие места, о которых ты никогда и не думал. Я делаю все, чтобы моя девушка с нетерпением ждала каждой нашей встречи – и ты думаешь, что сможешь потянуть заданную мною планку? Боюсь, что нет. Ты пойми, я не хочу сказать о тебе ничего плохого, ты классный парень, но давай рассуждать здраво – такая яркая девушка, как Ника, точно не уживется с таким занудой, как Луис Фольбер. Она мне рассказывала, как вы с ней постоянно собачитесь по поводу очередного номера, как ты начинаешь спорить всегда, когда что-то идет не по твоей воле – и ты хочешь на этом строить какие-то серьезные отношения? Да если Ника и начнет встречаться с тобой, то убежит от силы через год – ты же ни о чем другом, кроме газеты, не думаешь! От тебя любви, заботы и внимания не дождешься – такая девушка, как Ника, без этого просто зачахнет. Не удивительно, что Ника предпочла меня!
- Эй, парни, ну-ка ведите себя прилично! – воскликнул Олли, крепко схватив друга, уже метнувшегося к сопернику. – Можете сколько угодно упражняться в красноречии и соревновании «Кто сильнее любит Нику», а вот в рукопашную идти я вам не позволю! Да что с вами такое?! Как с цепи сорвались оба! Лу, я тебя сто лет знаю, но я и предположить не мог, что ты будешь вот так лезть в драку! А ты, Джек? Ты же законник, ты серьезный человек, ты при правителе чертога служишь – и что, ты ведешься на простые слова? Да вы оба чокнулись!
Едва заметив, что молодые люди уже готовы перейти к активным действиям, я едва не взвыла от отчаяния. Я бросилась вперед и встала между ними, надеясь, что сумею кое-как предотвратить назревающую драку. Мне показалось, что сейчас они отпихнут нас в сторону – оба смотрели друг на друга с одинаковой злобой, оба тяжело дышали. Я прекрасно понимала, что нам с Олли не удастся разнять спорщиков: приятель просто физически не мог справиться сразу с двумя разъяренными мальчишками. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я сделала первое, что пришло мне в голову. Встав между юношами, уже готовыми снова сцепиться, я крикнула:
- Немедленно прекратите! Вот еще выдумали! Мне совершенно не нужно, чтобы за меня сражения устраивали – благодарю покорно! Чтобы больше не возникало подобных сцен, скажу сразу: я люблю только одного из вас. Все слышали? Я люблю только Джека, и кроме него ни один мужчина в Алеме не дождется внимания от меня. И чтобы добиться моего расположения, совершенно не обязательно устраивать драк!
На меня уставились три пары изумленных глаз – даже драчуны на какое-то время забыли о претензиях друг к другу. Мальчишки стояли, как вкопанные, и даже их спутники чуть отступили, хотя у обоих шерсть на загривках была приподнята.
Казалось бы, конфликт удалось вовремя разрешить, однако, вместо того, чтобы спокойно отойти в сторону, я продолжила говорить. Целый день я накручивала себя тяжелыми мыслями, целый день я металась, не находя выхода своим чувствам. Весь день я умудрялась держать себя в узде, но после того, как я начала говорить, замолчать было уже просто невозможно. Больше всего я злилась на Лу: я смутно понимала, что юноша, умудрившейся влюбиться в меня, из последних сил пытается отстоять право быть с любимой девушкой, однако то, что он посмел влезть между мной и Джеком, выводило меня из себя. Чем больше я думала о сложившейся ситуации, тем сильней внутри меня закипала злость. Сил, чтобы сдержать ее, у меня не осталось. Сделав несколько шагов к остолбеневшему юноше, я прорычала:
- А теперь давай-ка поговорим с тобой. Я же сказала еще днем – я не желаю встречаться с тобой! Боги былые и грядущие, ну почему тебе не сиделось в своем кабинете, почему ты вышел именно сейчас, а не через пять минут, когда мы бы уже ушли?! И кто позволил тебе говорить, что я твоя девушка?! Даже думать об этом не смей! Я никогда не была твоей, и никогда не сойдусь с тобой! Слышишь?! Никогда!
- Ника… - ошарашенный, Лу попытался как-то остановить меня, но не тут-то было. Обида, жалость к себе, страх, ярость – все это выходило в настоящем потоке слов. Не обращая на его слабые попытки как-то оправдаться, я продолжила выговариваться, с каждым предложением все повышая и повышая голос.
- Из-за тебя Джек, человек, в которого я влюблена, усомнился в моей верности! Да он, наверное, вообразил себе невесть что! Как тебе не стыдно вставать между нами?! Как ты вообще мог подумать, что у тебя есть какие-то шансы?! Да за год общения ты ни разу не намекнул мне, что я интересую тебя как девушка! Джек помог и в выборе дома, и во время нападения, он постоянно делает мне комплименты, он обращает внимание на мельчайшие детали – а что же ты? А ты регулярно повторяешь мне, что моя работа не дотягивает до совершенства, ты заставляешь меня сидеть за наборной кассой до глубокой ночи, ты придираешься к точкам и запятым в статьях, которые я тебе отдаю! И ты серьезно думаешь, что выбирая между вами я отдам предпочтение тебе?! Да размечтался! Ни я, ни одна другая здравомыслящая девушка не согласятся встречаться с тобой, когда есть вариант выбрать любящего человека, способного на нежность! Ты же начисто лишен всего этого! А после сегодняшнего дня я вообще тебя ненавижу! Ненавижу! И не смей больше ко мне прикасаться – иначе я за себя не отвечаю! Как пить дать оставлю напоминание о себе в виде шишки – и можешь быть уверен, что больше ты от меня ничегошеньки не получишь!
- Ника…
- Что?! Что Ника?! Что ты еще не успел мне сказать?!
- Ника, я лю…
- Не смей повторять этого! – крикнула я, догадавшись, что пытается сказать молодой человек. – «Ника, я люблю тебя, Ника, я обожаю тебя» - я все это уже слышала от тебя! Развесь, наконец, свои уши, и услышь – я люблю другого! Я! Люблю! Другого! Не тебя, Луис Фольбер! У тебя нет ни единого шанса! Забудь об этом! И если еще раз попробуешь встать между мной и Джеком – можешь считать, что никакой дружбы между нами не было!
- Ника…
- А ты вообще не лезь! – рявкнула я на Олли, попытавшегося было подойти ко мне. Смерив его яростным взглядом, я прорычала: – Что, не запомнил, что под горячую руку соваться не стоит?! Я в таком состоянии и по тебе с удовольствием пройдусь! Хватит уже совать свой нос в чужие дела – когда ты, наконец, это усвоишь?! Это не твое дело, мои отношения с кем бы то ни было не имеют к тебе ни малейшего отношения! Ну а теперь, когда мы окончательно разобрались в отношениях – я, пожалуй, вас покину.
Схватив за руку Джека, который стоял где-то за моей спиной, я быстрыми шагами направилась к выходу из дома. Злость все еще застилала мое сознание, так что я едва не сбила стоявшего в дверях Марва – изобретатель поднялся из мастерской, привлеченный шумом наверху. Едва я вышла из комнаты, как за мной последовала и Мирра: приняв облик крупной волчицы, она с остервенением драла слабо защищающегося Бленда.
Тяжело дыша, я вышла в распахнутую дверь особняка и быстрыми шагами направилась куда глаза глядят. Только когда Острый переулок остался позади, я начала успокаиваться. Сердце перестало бешено колотиться в груди, а ярость, которая клокотала во мне еще пять минут назад, улеглась. Тяжело вздохнув, я подняла глаза на Джека, которого все еще держала за руку. Только сейчас я смогла посмотреть со стороны на сцену, случившуюся в редакции «Первой газеты». Стоило мне вспомнить все то, что я наговорила, мне стало плохо – спустя год жизни в Краллике я успела усвоить, что девушка не должна так яростно выплескивать свои чувства.
Отпустив руку друга, я чуть слышно пробормотала:
- Извини, что все так получилось… Честное слово, не знаю, что на меня нашло… Даже не предполагала, что буду вот так орать на кого-то…
- Что ты! – выпалил юноша, обнимая меня за плечи и помогая опуститься на ближайшую скамью. Сев рядом со мной, Джек сказал: - Это мне извиняться надо! Мы ведь действительно чуть не сцепились, там, в газете, и мне страшно представить, что случилось бы, не останови ты нас. Ни одна девушка не должна наблюдать подобных сцен!
- Ни одна девушка не должна вести себя подобным образом. – сконфуженно буркнула я. – Клянусь, это не в моих правилах – вот так набрасываться на собеседника! Просто сегодня все навалилось… Лу ведь именно сегодня рассказал мне о своих чувствах, я весь день думала, как бы помягче сказать ему, что у него нет ни малейшего шанса…
Джек слабо улыбнулся.
- Ну, «помягче» у тебя не явно не получилось. Зато к доходчивости претензий нет – после такой отповеди даже Фольбер понял, что встречаться с ним ты не намерена.
- Ты не злишься на меня? – осторожно задала я вопрос, который мучал меня уже больше часа. Джек ласково обнял меня, и тихо проговорил:
- За что? За то, что другой молодой человек умудрился влюбиться в тебя? Ты же не виновата, что способна вскружить голову любому! Ты не знала, что он тоже положил глаз на тебя, ты не игралась с ним, не кокетничала – значит, в этой истории нет твоей вины. Зато сегодня ты очень громко сказала, что любишь только меня одного. Это, знаешь ли, дорогого стоит! А сейчас пошли-ка куда-нибудь спрячемся от грозы – ты только посмотри на небо! Еще минут десять, и пойдет тот самый ливень, которым вы пугали жителей Краллика! До того ресторанчика, о котором я говорил, добежать не успеем, он на другом конце города находится, а вот до «Селедок», может, и сумеем добраться. Как ты смотришь на то, чтобы провести вечер за тем самым столиком, где мы с тобой познакомились?
Небо над Кралликом действительно было обложено черными тучами. Время от времени слышалось ворчание грома, а на темно-фиолетовом горизонте поминутно сверками молнии. Поднялся сильный ветер, дородная пыль поднималась столбом, и только тяжелый, спертый воздух был единственным напоминанием о полуденной жаре. Взяв Джека под руку, я встала со скамьи, и быстрыми шагами направилась к центру Республики.
Юноша оказался прав – не прошло и десяти минут, как на город стали падать первые капли дождя. Несмотря на быстрый шаг, мы все еще находились далеко от «Селедок». Дождь быстро усиливался, и уже через несколько минут на город обрушился настоящий ливень. Не выпуская моей руки, Джек перешел на бег. Как ни странно, погода не испортила моего настроения. Наоборот, пробежка под проливным дождем помогла мне окончательно избавиться от той злости, что клокотала внутри меня еще час назад. Когда мы, насквозь вымокшие, наконец добрались до трактира, я ощущала себя невероятно живой и веселой.
В тот день мы засиделись в «Селедках» до глубокого вечера. Ожидая, пока закончится ливень, Джек весело болтал о всевозможных вещах. Мы всегда находили темы для разговора, но тем вечером мне показалось, что в молодого человека вселилось что-то от говорливого Олли. Лишь через несколько часов, когда мы шли по умытому дождем Краллику, я догадалась, с чем связано такое настроение парня: Джек смутно боялся, что я предпочту другого. Как ни странно, сцена, которую я устроила в Остром переулке, оказалась доказательством моих чувств.