Мы публикуем здесь истории из жизни. Сегодня читайте про прощение и обретение, про налаживание казалось бы окончательно разрушенного.
Нина с Наташей фатально рассорились, когда обеим чуть перевалило за двадцать. Разница в возрасте у девочек была небольшой, меньше двух лет. Казалось бы, дружить и дружить.
Угу. Держите карман шире.
Любимица отца умница и отличница Наташа с детского садика не находила общего языка с младшей хулиганистой красоткой Ниночкой. Которая к тому же умела нравиться маме и бабушкам, говорила им приятное, улыбалась, все свои колючки оставляя в тайне от родственников, но не жалея шипов и заноз для старшей.
Бывает и такое?
Хмурая и веселая, так себе внешне, но не брак – и ах, какая лапушка, обе высокие, спортивные барышни делили территорию в одной комнате, как по минному полю ходили. То есть до взрывов и драк дело редко доходило, после пары пробных стычек с разбитыми носами и выдранными клочьями волос, сестры поддерживали как бы мир.
Но… Ни капли родственной любви и той душевной близости, о которой многое говорят, поют и пишут между ними не было.
Старшая больше общалась с подружками. Младшая тискалась и обжималась с мальчиками, стайка которых кружилась вокруг нее с первого класса школы.
Старшая бегала в библиотеку. Младшая на каток с тремя кавалерами сразу.
Старшая учила наизусть Пушкина и Лермонтова для тренировки мозга. Младшая цитировала статьи из журналов о моде.
За два месяца до окончания школы у сестер Ковалевых умер отец… Последние несколько лет он вглухую пил. Но не успел скатиться на дно – сердце раньше не выдержало. На похоронах папы старшая дочь поняла, что связи с малой родиной разорваны окончательно.
Больше здесь ее ничего не держало. Корабль снялся с якоря и дожидался прилива.
Сразу после школы медалистка Наташа купила билеты в сидячий вагон и укатила в Москву. Список ВУЗов, в которые она планировала поступать, был готов заранее. А деньги на первое время она… Получается, что украла.
Не сказала никому в семье, что папа перед смертью шепнул любимице, где хранит «заначку». Несчитанными миллионами там не пахло. Но по тем временам, а дело было в 1988 году – двести пятьдесят рублей более чем приличная сумма. Для сравнения – зарплата медсестры примерно восемьдесят. Как удержался и не пропил? Спросить не успела… А может быть и не хотела знать ответ. Съездила на дачу, распорола старый матрас… Достала упакованные в бумагу и полиэтилен купюры.
Спасибо, папа.
Раскладушку на кухне и разрешение жить какое-то время за помощь в уборке и беготне по магазинам с аптеками, Наташа получила не от родных. Не было у них в Москве никого.
Как второй счастливый лотерейный подряд, если первым считать деньги отца – пришла помощь от класснухи. У нее в Москве куковала родная сестра Евдокия… Хмурая и категоричная мымра в очках, с сигаретой в зубах, с ярко накрашенными пальцами на ногах (Наташа впервые такое увидела) – встретила провинциалку нелюбезно, но пустила.
Пофыркала правда, что раз в пять-шесть лет с завидной периодичностью младшая поставляет ей цыплят, которые рвутся стать орлами. И ей это давно приелось…
Но что делать, что делать… Раз младшая так просит… Умоляет!
Она много чего вредного наговорила, но главное - двери дома открыла. И даже немного подкармливала все лето…
А ехидные подколки от поцарапанной шкурки Наташи отскакивали, не трогая души. Тут, наверное, можно младшую за предварительные тренировки поблагодарить.
Наташа забегала с книгами и вкусняшками к Евдокии Алексеевне следующие десять лет с периодичностью нечастой – два-три раза в году, но обязательно. И даже изредка оставалась у нее пожить дней десять-двадцать подряд, когда хозяйка квартиры отбывала в санаторий. Чтобы поливать цветы и кормить попугайчиков.
Класснухе с лицезрением нашей героини повезло меньше. Ее Наташа увидела только на похоронах… И не узнала в сухонькой остроносой старушке свою корпулентную и шумную учительницу.
Впрочем, впрочем, мы сильно забежали вперед. Вернемся в лето после школы. Когда Наташа не очень понимает, куда поступит, как будет жить и ей всего семнадцать лет.
Первые обломы со статусными ВУЗами нашу героиню ни капли не огорчили. Она в душе и не верила, что возьмут. Зато в Институт стран Азии и Африки ворвалась чуть не с разбега. И это при том, что говорила только на школьном английском.
Убедила строгую приемную комиссию чтением, хоть и в переводе, китайской и японской поэзии? Не красотой мордашки точно. Помогла протекция Евдокии, которая кой-кого знала лично? И в этом не признавалась, но замолвить несколько слов могла. Силу духа и умение учиться очередного цыпленка, присланного сестрой, вполне оценила.
Востоковедение и африканистика? Откуда в списке Наташи в мыслях о будущем взялась такая специальность? Не спрашивайте.
Мест в общежитии сразу не нашлось. Месяц студентка жила на вокзале держалась на булочке и стакане кефира в день, ходила туда-обратно пешком, люто экономила стремительно тающие папины рубли, затем ее приметили на кафедре, взяли лаборанткой на пол ставки, за руку отвели к коменданту… И колесо судьбы провернулось в очередной раз.
К старшим курсам Наташа бегло говорила по-корейски, вгрызалась в китайский… Перла вперед, как паровоз, не оглядываясь… То, что происходило на малой Родине было ей ни капли не интересно.
Младшая в восемнадцать забеременела и выскочила замуж. В двадцать один уговорила родителей продать бабушкин дом с участком. Им с мужем и ребенком надоело ютиться по чужим углам. Наташа рассердилась, что ее ни о чем не спросили. То, что деньги отдали в семью Нины, которая была беременна вторым сыном – она вполне понимала. Тем более, что у самой рыльце было в пушку. Хотя и на гораздо меньшую сумму. Но вот то, что не спросили… Хотя ты ее попробуй найди и уговори ответить… Она же барышня занятая, а редкие письма от родни выбрасывает, пролистав по диагонали.
К своим двадцати пяти Наташа стала кандидатом наук, пахала на кафедре, подрабатывала репетиторством кусочка хлеба ради.
Страну лихорадили девяностые. Шли бурные перемены. И вскоре наша героиня спасалась не занятиями с нерадивыми студентами, а тем, что переводила скороспелым бизнесменам с цепями разной толщины на шеях их деловые встречи. Суфлировала в диалогах с японцами и китайцами. Попутно объясняла тонкости разницы культур.
Иногда ее советы помогали заключить выгодный договор. Бывало, что за это «серьезно благодарили»…
Романы крутить было некогда. Наташа принимала премии в денежном эквиваленте. Бизнесмены над таким подходом ржали. Некоторым из них прекрасно образованная высокая и тощая как швабра Наташа искренне нравилась.
Она, почти по долгу службы, пару раз в неделю встречалась со своим глубоко женатым пожилым профессором. Который почему-то был уверен, что Ковалева отчаянно влюблена в него со студенческой поры… Что ж. Наташа не спорила. Могла при случае поддержать легенду на празднике. Встать с бокалом шампанского, толкнуть тост на трех языках и завершить его романтичными стихами… Мнением коллег не сильно интересовалась. Думала о том, где пролегают таинственные пути к ее мечте: собственному дому с большим участком земли. А Профессору искренне симпатизировала и была благодарна за помощь на первых шагах в столице.
Наташу все более-менее устраивало. Она не чувствовала себя ни разлучницей, ни особенно хитрой приспособленкой. Тем более, что с женой профессор много лет как разъехался, хотя видимость семьи сохранял.
Тем временем младшая к двадцати трем годам была супругой слегка поддающего водителя… Воспитывала двух сыновей. И отчаянно завидовала старшей, хотя виду не подавала.
Наташа приехала под новый год на юбилей мамы, до этого в родной город носа не показывала. Не звонила. Вот именно на празднике они с Ниной и сцепились.
Чуть располневшая, но все еще ярко-сочно-привлекательная младшая не просто уколола старшую за курение. Та как раз вышла на балкон, чиркнула зажигалкой… Обозвала довольно гадко. Мол, они с хлеба на воду перебиваются. А старшая…
А старшая…
А старшая! Насосала – было максимально мягким словом из обвинительной тирады.
На балконе, кроме двух сестер, находился их двоюродный брат тишайший Миша. Который съежился, застыл, но прошмыгнуть мимо растопырившейся младшей не мог физически, территория ограничивала возможность маневра.
Слева к скандальчику прислушивался и салютовал сигаретой – Василий Петрович, папин друг и собутыльник. Он высунулся покурить из окна кухни и теперь получал огромное удовольствие.
Наташа не собиралась бросаться в драку. Махнула рукой, мол, отстань. Но Нина как раз дернулась – подскочить поближе. И вышла хлесткая звонкая оплеуха. Тут сосед зааплодировал. И крикнул:
- Жги, Натаха!
Младшая взвизгнула и вцепилась старшей в волосы. Миша тоненько запищал.
- Девочки, ну что же вы… Ну не надо.
Младшая больше ела и меньше двигалась. Хотя много готовила и таскала тяжелые сумки. Старшая бегала вверх и вниз по лестницам института, приседала, отжималась, хотя как-то обходилась без драк последние десять с хвостиком лет. Если не считать того, что наступала каблуками на ноги приставалам в метро, которые лезли под юбку или ерзали, пристраиваясь в толпе.
Так что, с опытом потасовок у обеих сестер было не очень, но этот недостаток молодые женщины компенсировали рвением и накопившейся взаимной злостью.
Они пинались, толкались, чуть не улетели пару раз с балкона, их хватал взвизгивающий от ужаса Миша, которому предсказуемо прилетало, то в глаз, то в нос просто за компанию. Причем от обеих.
Драка завершилась не сразу, когда старшая в конце концов сбила младшую с ног, плюхнулась сверху и… Поняла, что не затылком же о бетонный пол колотить эту дуру? Замерла. Потом попросила третьего участника побоища.
- Миш, дай руку.
Поднялась. Несильно пнула лежащую на спине Нину и открыла дверь.
В зале громко и пьяными голосами орали в караоке на видике что-то народное. Прошмыгнуть мимо в полутьме не вышло. Мама как раз включила свет, явив народу всклокоченные лохмы, подбитый глаз, ободранную щеку и так по мелочи… прочие свежие отметины у старшей дочери, приехавшей из Москвы.
Младшая поступила хитро, спряталась за спинами Наташи с Мишей, и боком-боком прошмыгнула в коридор…
Если сформулировать в двух словах, гости дружно решили, что: Юбилей удался!
После этой нелепой битвы сестры не общались без малого двадцать пять лет. То есть до недавних событий, о которых вы сейчас и узнаете.
За это время Наташа сделала первые скромные миллионы, купила дом, пусть не у моря, а за городом.
А сыновья Нины подросли, сходили в армию, теперь уже на год, а не два, как ровесники Наташи в свое время.
Страна за четверть века конфликта сестер проскочила очередные витки развития, ввела ЕГЭ и одиннадцать лет обучения в школе, например, а параллельно сделала учителей кем-то вроде обслуги, утопила в отчетности, вместо реальной работы с детьми.
Наташина класснуха, как и многие ее коллеги, не сдавалась, тянула лямку. Ушла из школы всего-то лет десять как... Отстрадав последовательно девяностые с нулевыми.
Старенькая, а все еще огурцом.
Они виделись на похоронах Евдокии, а потом снова образовалось пятнадцать лет тишины в эфире. И вдруг мобильник выдал неожиданное: Антонина Алексеевна.
Следом пришло смс сообщение: Наташенька, пожалуйста, возьми трубку.
Наталья Васильевна, пятьдесят с небольшим, сухопарая страшно занятая дама отвлеклась от головомойки, которую устраивала подчиненным. Объявила десятиминутный перерыв на туалет и покурить и набрала класснухе. С одной мыслью: сколько денег попросит? И кто умер на этот раз?
Наташенькой, кроме нее и покойной Евдокии ее больше никто не называл.
- Наташенька, дорогая, прости, что отвлекаю.
- Слушаю вас. Что случилось?
Нельзя сказать, что события последних двух лет прошли мимо госпожи Ковалевой. Она не была ни особенной патриоткой, ни тем более либералкой, никуда убегать не спешила, гнула свою линию, зарабатывала себе на безбедную жизнь плюс кормила около сотни человек. А если с членами семей считать, то в два-три раза больше ртов наберется. Почти честно платила налоги. Иногда жертвовала деньги на что-то мирное, старательно лавируя в стороне от чужого горя и потерь…
Диалог начался не сразу, вздыхала и шмыгала носом Антонина Алексеевна. Теряя терпение Наташа едва не вспылила, но напомнила себе, что много лет назад учительница помогла гораздо больше, чем родные люди, успокоилась. И повторила почти спокойно.
- Что случилось?
Как оказалось, оба ее племянника были мобилизованы. Один пару раз был ранен, вернулся в строй. А второй… Второй потерял обе ноги. И страшно запил…
Вроде как немного притормозил сейчас. Но ведь снова сорвется, не справится. Жена ушла. Не вынесла психозов… К прежней работе инвалиду не вернуться.
- Коле всего двадцать шесть… Помоги ему, пожалуйста.
Наташа записала какие-то номера и телефоны, положила трубку. И поняла, что внутри абсолютно пусто. Вакуум.
Не было ни горя, ни грусти. Она видела парня ребенком, мельком. Не следила за соцсетями сестры, сама не была активна, не светилась напоказ…
Коля… Коля…
Дать ему или семье денег? Чтобы пропил? Какой помощи от нее ждет учительница? И с какой стати? Они с Наташей и ее детьми совершенно чужие люди. У них с этим Колей даже фамилии разные.
А перед глазами внезапно всплыло морщинистое лицо деда Гриши ветерана ВОВ. И он старшей внучке кулаком жестко погрозил.
Наташа завершила рабочий процесс в полчаса, даже быстрее. Отпустила водителя. Наверное, надо было подумать. Позвонить. Но она просто приехала в госпиталь, где Николай проходил реабилитацию и готовился к протезированию.
Быстро состыковалась с заведующим. Помогли связи в деловых кругах. Один из ближайших бизнес-партнеров из госпиталей не вылезал, поэтому нужными контактами оброс. Наташа набрала ему и, стесняясь, объяснила суть запроса… Женя все и организовал.
Ее пропустили в кабинет. Наташа призналась, что понятия не имеет зачем приехала. Вот, узнала про племянника. Может, что нужно?
Ему? Заведующему? Отделению?
Она, конечно, не супер-богачка, но что-то способна… Купить. Или сделать.
Заведующий стребовал обещание не постить пугающих фотографий в интернете, не писать о медиках и армии г… Поверил. Не самой Наташе, конечно, а рекомендациям ее друга Жени. Что эта баба, как скажет, так и будет. И отправил к старшей медсестре, которая в простых реальных нуждах разбиралась от и до.
За четверть часа быстрого и вполне делового общения договорились про пошив трусов и шорт на липучках, чтобы можно было снимать и надевать удобнее, в нескольких размерных рядах… Про футболки…
Затем Наташу проводили к племяннику. Который, уткнувшись в телефон, смотрел какой-то сериал…
- Здравствуйте.
Палата маленькая. В лицо своего пострадавшего родственника она не знала. Но парнем без обеих ног был только он.
- Здравствуйте, Николай. Я ваша тетя.
- Так вот вы какая…
Наташа подхватила стул, поставила у кровати. Села.
- Ну, другой нет. Принимайте эту.
- А надо?
Она игнорировала грубость. Думая, что ничего не понимает в посттравматическом синдроме и явно придется проконсультироваться позже. Возможно завтра. А пока просто пренебрегая мишурой, продиралась через нее к сути.
- Будем говорить в палате? Или пойдем на улицу.
- Пойдем? Мне как-бы нечем.
- Не вижу проблемы, Коля. Возьму кресло на колесах, буду вас катить. Справимся. Как удобнее, так и сделаем.
- А мы на вы?
- Не знаю.
Задумалась Наташа.
- Пока да.
- Ты же мне вроде как тетя? Сестра мамы?
- Мы с ней не очень ладим, но это к делу не относится.
- А есть дело?
- А вдруг будет? Это от нас обоих зависит.
В этом пинг-понге Наташа поймала главное – мозги у племянника варят, а раз не клинический идиот, вдруг дед Гриша грозил кулаком не просто так, и парню что-то семейное от характера их упрямого волевого предка досталось?
Как ни брыкался Николай, а через полчаса гуляли вокруг корпуса. Полностью перешли на ты между обменом колкостями и саркастическим замечаниями.
- Рассказывай.
- Что?
- Что надо? Что умеешь? О чем мечтал?
- Это то тебе зачем?
- Подумаем вместе.
Но для начала и вместе они покурили.
Потом покурили еще.
Потом помолчали.
Потом Коля спросил, а почему они с мамой не общаются? Пришлось признаваться. И про обиды, и про драку.
- Вот вы дуры обе.
- Крыть нечем.
Согласилась Наташа. И добавила.
- Еще какие.
Колючий, вот совсем не кусок докторской колбасы на характер, не говоря про пряники или шоколад, - племянник был достойным правнуком ее любимого деда Гриши.
В профиль напоминал родного до спазмов в животе. Наташа щурилась и думала, что помнит деда именно таким. Вредно-ворчливым, уверенным в себе, храбрым и спокойным.
Конечно, намного-намного старше.
Но…
Одно лицо, одни манеры, одна странная ухватка держать сигарету, вывернув кисть под немыслимым углом. Зачем?
- Привык.
Дед отвечал так же.
Она пока не говорила об этом, не пугала племянника. Да и какая ему разница?
Он прадеда живьем никогда не видел, самогонку с ним не пил, рассказы про его друзей не слушал.
Не варил картошку в мундире.
Не играл в подкидного.
Не ходил на дачу.
Не собирал колорадских жуков под матерные присказки старика.
Столько не, ни, а все-равно – похожие привычки и манеры.
Какие странные шутки у жизни.
Один растаял в небытии – другой нашелся.
После их первой встречи-знакомства, Наташу поздно вечером вырубило, едва успела дойти до постели.
Как опускала голову на подушку в упор уже не помнила.
Такого с ней никогда не случалось.
Ни в юности…
Ни в молодости.
Ни в последние лет десять-пятнадцать…
Потерянный на Бог знает каких виражах судьбы сон наладился словно по щелчку.
Дорогие специалисты не помогали, хоть и драли за свои сессии немалые деньги, а тут – само нормализовалось.
С этого момента Наташа стала засыпать быстро и качественно.
Два раза зевнула, почистила зубы, ополоснулась и нырнула под одеяло…
А утром – поймала себя на том, что улыбается еще до того, как открыла глаза. Сердце наполняли радость и благодарность.
Просто так.
Жива. Дышит. Дождь за окном? Какая прелесть. Солнце шпарит? Еще лучше.
Сняла и потеряла серые очки, через которые смотрела на мир.
Навещать племянника Наташа приезжала один, реже два раза в неделю. Старшая медсестра раскрыла для нее не только двери отделения, но и сердце.
Охрана узнавала на подступах, парни шутили с Натальей свет Васильевной, отвешивали комплименты килограммами, но паспорт со списком сверяли с постоянной привычной строгостью.
И что? Такие правила у военных.
Тем более в наше время.
Бизнес не просто не страдал, а пёр вверх словно сорняк, т.е. неудержимо, как его ни коси трудностями.
Коллектив ходил по струнке и еще ровнее.
На нее косились не с опаской, но с почтением точно.
Непривычно?
Да. Но приятно.
Наташа поняла, что это ей по душе.
Не надо повышать голос, требовать.
Посмотрела строго – опрометью бегут выполнять.
Она видела похожее раньше у двух-трех помудрее, посильнее нее управленцев мужчин. С тайным восторгом надеялась, что… приблизилась к их уровню. Чем? Как? Тайна.
Но точно знала - когда.
В день первой встречи с племянником.
Товарищ Ульянов сто лет назад писал об этом, как о качественном скачке, когда давно зрело, копилось, а потом бам, в один момент изменилось, вышло на иной уровень. Он правда описывал революционную ситуацию.
Но Наташе нравилась аналогия.
И она говорила о себе так.
Теперь я другая. Теперь я мудрая. И?
Какая еще? Чувствовала, что за спиной новая сила. Непонятная и невообразимо огромная. Во взгляде это читалось или осанке? В жестах?
На трудных переговорах вскинула бровь и хмыкнула.
Вместо того, чтобы протестовать, партнеры взяли паузу на четверть часа, умчались совещаться.
Вернулись и… принесли извинения.
Договорились на взаимовыгодных условиях, на уступки пошли.
Мир не развернулся к ней другой стороной, нет.
Это она повернулась к нему иначе.
Разулась и погрузила в почву босые ноги.
Стала своей плоть от плоти для джунглей.
А хищники, которые в них обитали, признали в ней не еду, а… ту, с которой приходится считаться.
Равную. Опасную. Не добычу… Нет. Партнера…
До этого многое приходилось вырывать с боем, доказывать, что может и способна. Теперь наработанная годами репутация помогала, плюс новая не физическая, но мощь, энергия, которая наполняла Наташу до краев. Еще и на других выплескивалась.
Племянник дерзил меньше. Задавал вопросы и не перебивал. Сошлись на том, что будет и работать удаленно, и получать новое образование в профессии своей мечты. Оказывается, до жути обожал машины. Млел от них, теряя волю.
- Этому и учись.
- А ноги?
- А ручное управление специальное для инвалидов не алле? Не слышал, что бывает? Все уточняется, все решается. Плюс, у тебя будут ох… … ные протезы.
Тут пропущен мат, вы поняли.
- И?
- Может ими можно на педали жать как ногами? Узнавай. Выясняй. Я не в теме.
Наташа не заваливала парня дорогими подарками. Крем для бритья? Простой, из «пятерочки». Трусы? Хб и самые обычные, но удобные. И так далее.
Зато на учебу скупиться не собиралась.
Николай это понял, осознал и подтянулся. Хотя немного поворчал.
- Переучиваться в почти тридцатник?
- И что тут такого в наше время?
- Чем сейчас дистанционно зарабатывать?
- Мать моя женщина… Курсы двух месячные пройдешь – вот смотри специальности. И вперед.
Скривился.
- Бухгалтер? Менеджер интернет-магазина?
Наташа встала, похлопала по плечу.
- Ничего. Я туалеты мыла, пробирки драила. И ты не развалишься карточки оформлять или простейшую бухгалтерскую программу освоить.
Она была с ним жесткой.
Он меньше царапался и шипел.
Она помогала отделению.
Он это ценил.
Видел, как ее встречает персонал.
Однажды НАЧАЛ ГОРДИТЬСЯ.
Это же его родная Тётка. На джипе навороченном, с водителем и двумя помощниками, оба на связи и скучать им некогда.
- Москвааааа.
Тянул он напевно. Но теперь в этом прозвище было уважение и тепло.
- Москвааа.
А слышалось Москва моя родная. Именно!
Моя любимая!
Когда она при нем заговорила по-корейски, пришлось срочно ответить на звонок. Он показал большой палец.
И шепнул, мол, здорово. Ему языки решительно не давались.
- Ты просто не старался.
Хмыкнула Наташа. И он… не стал спорить. Поверил.
Их не дружба, а родственное общение строилось как прочный крепкий дом. С просторными комнатами, высокими потолками. Уют, тепло, комфорт. Что еще надо?
Нашлась сестра.
Попробовала обложить воплями с соплями… Наташа хладнокровно переадресовала ее помощнику Алексею.
Попросила довести до сведения дорогой родственницы, что общаться по телефону будет ровно, вежливо и кратко. А лично – как договорятся. Можно даже повторить мордобой. По отдельному тарифу.
На этом пояснении Алексей споткнулся.
Потом добавила, что мириться и обниматься тоже готова. Наверное. Но взаимно и по горячей любви.
Тут помощник завис.
Тем не менее с Ниной у него сладилось быстро. Алексей умел нравиться женщинам, это раз. И был вежливо уперто убедительным. Это два.
Младшая сестра дня через три начала стараться общаться в новом режиме.
Не орать, а задавать вопросы. Ответы - слушать… Чудны дела твои, Боже. Если ее выносило за очерченные рамки – Наташа вешала трубку. И за дело снова брался посредник помощник.
Так что меньше чем за неделю Нину неплохо натренировали на тему этикета в телефонных диалогах.
Когда Николай вернулся на малую Родину, Наташа провожала его к поезду лично.
Захотелось.
Шла рядом, плечом к плечу. Не спешила. К протезам надо долго привыкать. Сумки тащил Алексей и не жаловался.
В последнее время он вел себя так, будто влюблен в начальницу.
Молчали.
Потом Тетка и племянник вдруг взялись за руки.
- Спасибо.
- И тебе.
- А мне за что?
- Не скажу.
- Я буду звонить.
- Попробуй – пропади. Приеду, уши надеру.
Коля поежился.
А недавно наполненная всеми этими переменами, успевающая в три раза больше, чем раньше, при этом лучше высыпающаяся Наташа, влюбилась.
В ветеринара, который помог ее коню. Зверюга появилась в жизни Наташи по требованию Николая. Который взяв с Тетки пример, стал спрашивать, о чем она мечтала? Что хотела в детстве?
Так и вызнал, что ни разу не садилась в седло.
А… грезила.
И забыла напрочь лет сорок как, если не сорок пять, что обожала лошадей…
Но это совершенно другая история.
И она только-только начинается. Тут даже нечего вам рассказать. Сходили пару раз на свидания. Даже не целовались еще.
Иго-го-го!
Впереди много интересного!
#витаминыдлядуши #историяизжизни #шумак #наталяшумак #татьяначернецкая #чернецкая #семья #рукапомощи
.
Авторы: Ваши Витамины для Души. Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая
Перейти и подписаться на Telegram Натали Шумак
Читать бесплатно, слушать и купить серию книг «Провинциальный роман», а также истории из жизни «Витамины для души» по ссылкам здесь:
Яндекс Дзен | Группа ВК | Автортудей | Литмаркет | ДигиталВайлдберриз
За фото сердечно благодарим Ангелу Толстову