К детскому саду Настя относилась на троечку из пяти. С одной стороны, в детском саду у нее были друзья, там даже она встретила свою первую любовь, Диму Майорова, с которым они были почти неразлучны, там было много игрушек, которых не было дома, там Настя постоянно училась чему-то новому (лепить из пластилина, делать аппликации из цветной бумаги, считать до десяти), и все это было очень весело.
Но все эти плюшки перевешивало одно очень большое НО. Из-за этого НО Настя не любила потом пионерские лагеря и любые большие организованные образования. Это было отсутствие свободы, или ее присутствие ее в очень ограниченном виде.
Свобода - это то, что Насте нравилось больше всего на свете. То состояние, когда ты можешь делать то, что хочется, когда не нужно подчиняться кем-то придуманным глупым правилам. Например, спать днем (столько времени пропадает зря), ездить на велосипеде только по тротуарам (а вы видели, сколько там поребриков!), не убегать со двора (а как быть с тем, что мир вокруг такой огромный и интересный?), не лазить через заборы (но так же гораздо быстрее и короче, чем обходить все вокруг в поисках ворот!), ложиться спать в 9 вечера (а сами-то сидят сколько хотят), и наконец ходить парами (самое тупое правило, которое только можно придумать, тут даже говорить не о чем!).
Но, к сожалению, не в Настиных силах было сопротивляться системе насильного привода в садик. Поэтому она, как могла, реализовывала свою свободу в тех реалиях, в которых ей приходилось жить.
Она деловито сколотила и возглавила банду мальчишек в своей группе. Два Женьки и Гришка Рыжий с готовностью поддерживали все ее начинания. Самым безобидным развлечением организованной группировки было залазить на крышу веранды, которые стояли на участке каждой детсадовской группы, и прыгать оттуда. Высота, на минуточку, была метра три, при прыжке достаточно чувствительно отбивались ноги, но кого это останавливало? Вообще любые вертикальные сооружения требовали незамедлительного покорения, чем выше - тем интереснее. Летучая команда тайно утекала с участка их младшей группы и носилась по всей территории детского сада, пока не бывала отловлена возмущенной воспитательницей, у которой помимо этой четверки было еще человек 20 детей, правда, гораздо более спокойных.
А однажды Настя подбила сотоварищей сбежать из садика, что они и сделали, перемахнув через забор и устроив гонки по крышам соседних гаражей. Что их ждало по возвращении - об этом лучше не вспоминать. Горели потом не только вечно разбитые коленки, но и те места на теле, которые располагаются чуть выше и с обратной стороны.
Настю очень расстраивало, что ее любовь, Дима Майоров, не принимал участия в этих вакханалиях. Он был мальчиком очень тихим, робким, смотрел на Настю с неизменным восторгом и обожанием, а Настя отвечала ему заботой и покровительством.
В один прекрасный морозный зимний день Женька Музыкант после завтрака рассказал немыслимую вещь:
- Представляете, - вещал Женька,- мне вчера папа рассказал, что если зимой на улице лизнуть холодную железку, то язык к ней прилипнет!
- Как это? - не поверила Настя, она же была девочкой неглупой и хотя физику еще не изучала в силу очень небольшого возраста, но какие-то понятия уже в этой области имела. - Ведь человек теплый! Посмотри, когда ты рукой снег берешь, он же тает! И если рукой взяться за, например, качель, то она в этом месте сразу становится мокрой, потому что оттаивает!
- Ну не знаю, - протянул Женька, - мне папа сказал, а папа же знает!
Настя решила не откладывать дело в долгий ящик и доказать нерадивому Женьке, что все он врет. С нетерпением она дождалась прогулки, но, как назло, на качели постоянно кто-то был, а их воспитательница, Мария Ивановна, неотлучно следила, чтобы кто-нибудь оттуда не упал. Поэтому эксперимент было решено проводить в самом конце прогулки.
Наконец, этот момент настал. Мария Ивановна закричала - дети, собираемся и идем в группу. Малыши потянулись по направлению к зданию, Мария Ивановна пошла с ними, а Настя с Женькой бросились к опустевшей качели.
- Сейчас я тебе докажу! - крикнула Настя, подбежала к качели и храбро лизнула холодную стойку…
И поняла, что не может оторвать от нее кончик языка! Надо набрать побольше слюны, она же горячая, и все оттает, подумала Настя, выполнила свой план, и поняла, что язык примерз еще больше!
Округлившимися от страха глазами Настя смотрела на Женьку, моля о помощи. Женька нерешительно потоптался, не зная, чем помочь, и бросился за уходящей Марией Ивановной:
- Марья Ивановна, тут Настя к качели примерзла!
Пока Женька делал все, что мог, для спасения Насти, она размышляла. С каждой минутой, она это чувствовала, сцепка языка с железной стойкой только увеличивалась. Не помогало активное дыхание, попытка согреть железо вокруг рукой. Нужно было действовать и чем раньше, тем лучше. Она понимала, что это будет больно, очень больно, но, глядишь, язык не оторвется, а дальше посмотрим.
К тому моменту, как встревоженная Марья Иванна прибежала на место происшествия, Настя уже решилась. Хуже уже не будет! И она рванулась. Боль была короткой, во рту сразу стало солоно от крови, но язык был на месте.
- Настя, горе ты мое, - причитала Мария Ивановна, - ну почему тебя нельзя ни на минуту без присмотра оставить? Покажи язык? Больно?
Было больно, но терпимо. Настя мужественно терпела боль, понесенную ради науки. И размышляла - почему же все-таки не сработало? Ведь должно же было! Поняв, что не все явления в мире могут быть объяснены с точки зрения логики (мысль о том, что просто пока она не знает тех законов природы, которые действовали в данной ситуации, ей пока в голову не приходила), Настя для себя сделала один из самых важных жизненных выводов - не все вещи на свете надо проверять на собственном опыте. Иногда надо довериться чужому.
Поэтому, когда несколько лет спустя кто-то взахлеб ей рассказывал о том, что лампочка, которую легко засунуть в рот, обратно оттуда не вылазит, она предпочла поверить этому на слово.