· Они шли по двум тропинкам. Она шла осторожно, стараясь не уколоться о высыхающую траву. Он почти бежал, не обращая внимания на царапины. Где-то им обоим попадались острые камни, которые больно впивались в подошву. Иной раз приходилось прыгать через бурные ручьи и потом дрогнуть от студёной воды. Холодный дождь заставлял искать убежище, приходилось, стиснув зубы терпеть насквозь промокшие одежды. Но выходило солнце и спустя несколько часов становилось тепло. До привала порой приходилось идти ночью и днём потому, что остановка могла заморозить дыхание навсегда. И когда в жуткую вьюгу удавалось разжечь огонь, тепло ценилось в сто крат.
· Они шли, не зная друг о друге. Вернее в памяти остались лишь смутные образы о том, что когда-то их соединяло. Но то ли связь эта была эфемерна, то ли и не было ее вовсе. Было лишь стремление идти вперёд по выбранному пути. Было лишь желание не останавливаться. Так проходили дни и годы, а тропа продолжала звать их вперёд и вперёд. Странно, они шли каждый к своей звезде, но вдруг заметили друг друга. Сначала это была непонятная точка на горизонте, потом тонкой нитью обозначилась соседняя тропа. Уже были различимы детали одежды и даже наметились лица.
· Страх и сомнение выросли и тут же пропали в мыслях обоих. Кто и зачем появился на горизонте... Почему идёт все ближе и ближе... Наконец, стало ясно, что тропы скоро сойдутся. Каждый думал скорее прийти к цели. Усталость за время бесконечно долгого пути, привела их на соединившуюся тропу одновременно. Неизбежность встречи сняла страх и подозрение, надо было идти. Неизвестно скоро ли цель, неизвестно, сколько ещё буреломов и ураганов надо преодолеть. Но тропа уже одна, а их двое. Значит так надо, значит теперь пойдут рядом и еще разглядят друг друга. Они ещё поймут, что занозу не вытащить одному, что в холод и стужу, они согреют друг друга. А цель уже не так важна, ибо столько лет проведенных в дороге сделали и саму дорогу ее главным смыслом. Привычка идти вперед свела двух путников на одну тропу. Они оба ещё не ведают сколь длителен оставшийся путь, но вдвоем они точно дойдут.
· Они пошли просто рядом, точнее друг за другом. Он идёт быстрее, иногда пускаясь почти в бег, а ей хочется смотреть по сторонам и останавливаться, вдыхая аромат и свежесть трав и цветов. Он не оглядывается, но чувствует, что она идёт следом. Привалы и ночлег оба чувствуют одинаково и видят, где сегодня будет отдохновение. Часто останавливаясь утолить жажду или голод, они даже не видят друг друга. Только ночь объединяет их вместе. Он разжигает костер, а она приходит через час-два и даже позже. Но она приходит и молча садится у костра, устраивая рядом свое ночное убежище. Всегда молча, они заняты своими мыслями, но вглядываясь в темноту, смотрят в одну сторону. Что-то странное и необъяснимое зовёт их. Утром он вскакивает, быстро собрав свои вещи, вновь уходит впереди. Она же лежит некоторое время, закрыв глаза, потом неторопливо собирается в путь, иногда даже не видя его на горизонте.
· Горы, как же долго они шли к ним. Много дней назад они сошли с равнины. С каждым днём холмы становились все выше, превращаясь в предгорье, теряя зелёный покров и обрастая камнями. И вот, наконец, горы, на вершинах которых лежал нетающий снег. Ветер, этот ветер был им ещё не знаком. Он был с какими-то мощными порывами, казалось желающими сорвать одежду. Он напитал их одежду влагой, сделав ее как картон, она уже не грела, а колола тело иголками льда и сырости.
· День кончился рано, он увидел место привала, кое-как разжёг огонь. И ждал, впервые ждал ее. Огонь уже почти нечем было питать, но она не пришла... Веки не выдержали и сомкнулись в тяжёлый сон. Утром он проснулся от сильной дрожи, угли костра разметал ветер. Любые звуки в утренней тишине было слышно даже слишком хорошо. Но шагов слышно не было. Он странно, непонятно для себя задрожал. И остался ждать, взгляд звал, тянул, буквально тащил его вперёд, но вместо того, чтобы идти, он начал искать хворост. День уже приблизился к полудню, когда она пришла...
· Она тяжело передвигала ноги, ее лицо было расцарапано, а сума была измазана чем-то бурым. Он бросил в огонь все, что сумел собрать. Она впервые посмотрела в его глаза, там одновременно были пустота и жёсткий, холодный ветер. Он указал взглядом в сторону ручья. Ей надо было омыть руки и лицо от пыли и грязи. Надо идти вперёд, оба должны дойти. Ничего раньше не заставляло их думать о чем-либо, кроме того, что там впереди. Он всегда шел один, но сегодня он не смог себя заставить уйти вперёд. Он остался ждать ее...
· Она, взойдя на горную тропу, почти сразу соскользнула ногой и упала, ударившись головой о покрытый тонким льдом камень. Очнувшись, она поняла, что лежит лицом на мелкой каменной крошке. Надо подняться, хоть в висках и раздается тяжёлая боль. Надо идти, хотя ноги болят, но они целы. Кровь вытерта сумой, вперёд, сегодня только начало. Идти тяжело, сил у нее оказывается не так много, хотя раньше казалось, что ноги сами ее несут. Ночь, ночь, когда ветер и странные, непривычные звуки порой заставляют содрогаться. Ничего не видно, она опять споткнулась, от боли выступили слезы. Вот и оранжевое зарево рассвета. Теперь можно идти быстрее, но она идёт так же медленно, как и в ночи. Привал скоро, ее внутренне чутье говорит, что сил хватит. Он сидит, у костра, хотя солнце уже в зените. Почему он не ушел вперёд, как это было уже много дней. Она не знала, зачем ему это нужно, но без его костра, она не смогла бы сделать больше ни шага.
· День уже был потерян. Конечно, можно было пойти и сейчас, но до следующего привала к вечеру не дойти. Впервые они оба целый день сидели на месте. Он просто сидел и смотрел вперёд.
· Прямо по тропе полз какой-то жук, ему приходилось заползать на скользкие камни, мучительно долго переворачиваться со спины, выкарабкиваться из ямок с песком... Но он полз, не видя, кажется дальше, чем на несколько вершков и выбирал самые неприятные участки. И тут пошел мелкий дождь, жук стал залипать в каплях упавшей воды. В конце концов, он слился с дорогой и исчез из виду. Он вглядывался в тропу ещё пару минут и перевел взгляд на небо. Оно будто бы цеплялось облаками за горные вершины и от этого хмурилось и темнело, будучи недовольным, что ему не дают побыстрее уплыть из этих холодных мест.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: