Тимка подергал лапами, убегая во сне от злобного соседского кота, и проснулся. Сердце нещадно колотилось, но представшие перед его мордашкой голые пятки хозяина подействовали успокаивающе. Обнюхав их, на всякий случай поменял позу, свернувшись на кровати клубочком. Хозяева сладко посапывали, они тоже видели сны.
Тимка было смежил глаза, но посторонний шум за окном заставил навострить уши. «Не иначе, чужие коты, а может, Кузьма с Кысуней. Что-то не видно их в доме». Приподняв голову, посмотрел на хозяев. «Спят! Вон хозяйка даже слюни пустила».
Спрыгнув с кровати, пробежался по дому. Еще не рассвело, но и в темноте, в привычной для него обстановке, ориентировался отлично. Так и есть, ни Кузьмы, ни Кысуни в доме не было. Он хоть и считал себя котиком особых кровей, но свое ближайшее окружение ценил. Решение пришло мгновенно, вообще заметил, что под утро соображает лучше. Нужно выйти на улицу и оценить обстановку. К тому же не мешало и под ближайший кустик сходить. «А то купили хозяева туалет, что бы я в доме ходил. Срамота одна, так и оконфузиться при даме недолго. Любит Кысуня лежать напротив туалета. Лежит себе, смотрит на тебя своими зелеными глазищами, и как тут сходишь, хвост не поднимется».
Правда, на нее можно внимания не обращать, ей даже имени не придумали, но все же дама. Вот с Кузьмой отношения другие. «Люблю его, даже сам не знаю за что. Домик ему уступаю, недавно мне купленный. Но вообще-то Кузьма странный. Постоянно спит и ест, кошками совсем не увлекается. Как-то слышал, как хозяева о нем говорили, мол, что же ему еще остается делать, он же кастрированный. Что сие означает, спросить у Кузьмы боюсь. Как-то хотел с ним поиграть, залез к нему на спину, так он мне так лапой засадил, что я со второго этажа летел, хорошо успел когтями зацепиться за ковер, иначе расшибся бы. С тех пор уважаю и люблю со стороны. Молча. Держу дистанцию».
С разбегу прыгнул на кровать, чуть не рассчитал и приземлился на живот к хозяину, отчего был сразу же сброшен с кровати. Повторил свой маневр, но уже удачно и молча уставился на спящих хозяев. Придется помяукать! Правда, это вынужденная мера. Сами виноваты, забыли запустить Кузьму и Кысуню в дом с вечера.
Вспомнив свой сон, заволновался и пронзительно замяукал. Он не мог со стороны оценить тембр своего голоса, но то как всегда при этом на него странно смотрел Кузьма (даже голову поднимал) и, казалось, ехидно улыбалась Кысуня, что-то с ним было не так.
– «Может его тоже кастрировать? – как то услышал он от хозяина. – Может перестанет так орать».
Хорошо, хозяйка заступилась и сказала, что хватит нам уже кастрированного Кузьмы. За что был ей благодарен, правда иногда думал, может лучше жить кастрированным, Кузьма ведь не жалуется. Вон толстый какой.
Попытка разбудить хозяев с первого раза не удалась. Решил не сдаваться и придал усиление своему голосу. На этот раз все получилось, проснулись оба.
– Я его сейчас убью! – долетело до его ушей, и он поспешил спрыгнуть с кровати. – Одно и то же каждый день и будильника не надо!
– Выпусти его на улицу! – произнесла ласково Наташа, так кажется, обращается к ней хозяин.
«Ну на улицу, так на улицу». И не спеша, с достоинством посеменил к входной двери, но уже при открытии двери достоинство как рукой сняло, так как получил от хозяина неожиданный пинок под зад.
– Отдам тебя первому встречному, – зло произнес хозяин. – Достал уже!
И громко захлопнул за ним дверь.
Приземлившись с легким ускорением на землю подумал: « Не отдашь! Слышал я, как ты хвастался соседу, что я особой породы – шотландской, и стою огромных денег». По тому, как у того округлились глаза, цифра видимо была впечатляющей.
«А вот за пинок ответишь», – подумал зло и, воображая, что он сделает хозяину в отместку в ближайшем будущем, воплотил свою идею-фикс в жизнь тут же под кустиком. Отряхнувшись и немного успокоившись от такого свинского обращения, решил обойти по периметру дом. Так и есть. Повсюду чужие злобные коты. Сидят зеньки пялят и противно мяукают. «Женихи Кысуни, так, кажется, говорит о них хозяйка».
Кто такие женихи, он не знал, но считал их своими кровными врагами. Ведь вся дворовая территория уже давно помечена, и топтаться по ней чужим котам не позволено.
Осмотрелся. Кысуня сидела, словно принцесса на качелях в саду. Кузьма возлегал на крыше сарая, и, казалось, его мало что беспокоило, ни беспардонные коты, ни сама Кысуня.
Решив показать, кто в доме хозяин, запрыгнул к Кысуне на качели. Та поспешила спрыгнуть, он за ней. Коты тоже поменяли ракировку, окруживши его с Кысуней. И тут перед глазами пробежало все его благородное прошлое, добрые хозяева. Обреченно взглянув на Кысуню, подумал, что, пожалуй, не стоило уж так за нее геройствовать. «Была бы дама сердца, а то так, сожительница, в смысле проживаем в одном доме. Лучше бы запрыгнул к Кузьме на крышу, лежал бы с ним рядышком, если бы тот позволил, и горя не знал бы».
Еще раз взглянул на кошечку, на злобных котов, он истошно закричал. Благо, все происходило под окнами хозяйской спальни, что собственно его и спасло. Через минуту ни одного чужого кота и в помине не было, а он уютно пристроился на руках у хозяина, мурлыча благодарности и совсем забыв о своей мести.