Князь трижды перечитал это послание. И только после третьего раза до него дошло его содержание. Такой эйфории он ещё никогда не испытывал.
- Ви-ина! Дайте же мне вина! - придя в необычное возбуждение прокричал Красавчик.
Ему его тут-же подали, и князь осушил кубок до дна и восславил богов за то, что всё благополучно разрешилось. Он стал отцом! Стал им впервые…
Теперь уже не было смысла скрывать, что у него родился от лидийской поэтессы кто-то, так и то, что сбежавшая из Ниневии Аматтея, по сути несостоявшаяся невеста Ашшурбанапала, находилась на Дильмуне. Всё это само собой уже раскрылось.
Был тотчас же вызван главный жрец храма бога Ану. Бог этот был шумерский и очень древний, но его почитали и халдеи Приморья. Главный жрец уже вскоре появился. Князь объявил ему, что из личной казны выделяет пять молодых бычков и два с половиной таланта серебра в честь рождения своей дочери.
Глаза жреца загорелись, и он не смог скрыть своей радости. Ведь пожертвования князя по случаю рождения у него дочери оказались необычно щедрыми.
Тут же уже собрались приближённые князя, и они стали его наперебой поздравлять.
Известие о том, что у него от любимой женщины родился ребёнок, и пусть это даже не мальчик наследник, а всего лишь дочь, не могло не порадовать князя. Аматтея сообщила, что назвала дочку Эвтерпой, в честь греческой музы лирической поэзии, а ещё потому, что так же звали её мать, которая, кстати, тоже была поэтессой, и была не лидийкой, а гречанкой из малоазийского Галикарнаса.
Как бы он желал сейчас быть рядом c Аматтеей, он бы очень хотел увидеть и её, и их дочь, но покидать Дур-Халдайю сейчас было нельзя, тем более к нему прибыли люди Шамаша и его визиря.
***
Встреча с ними состоялась в тот же день, в полдень. Вавилоняне целый час терпеливо дожидались, когда же появится князь.
Набуэль принял вавилонян в своих апартаментах, в которых он обычно принимал приезжих. Он уселся в кресло и оглядел послов.
Послов было двое. Это были явно не представители вавилонского купечества, а военачальники. Один из них так вообще являлся рабсаком, то есть генералом.
- Как обстоят дела у вашего повелителя? - спросил князь.
- У нас многое изменилось... Вавилон не вернётся к своему прежнему униженному положению никогда! Вся Вавилония, наконец-то, провозгласила свою полную независимость! - произнёс один из послов, тот, который был за главного. - Уже почти вся страна подчиняется нашему царю. Осталось только освободить Ур и Урук. Оба города взяты нами в осаду и нет никаких сомнений, что скоро они тоже перед нашим повелителем склонят головы! Слава Вавилонии возродится! Вавилон вновь будет блистать, как при Навуходоносоре! Мы в этом уверены!
- Нашего повелителя, - продолжил уже другой посол, - поддержали многие… и Элам, и арабы, и халдейские княжества Бит-Амуккани, Бит-Даккури и Бит-Синмагур, и арамейские племена Юга, а ещё мидийцы и египтяне. Фараон Псамметих уже выступил против Великого царя и осаждает Ашдод. Вот-вот выступит и Элам! Империя окружена, её осадили со всех сторон, и крах её приближается!
- Крах Ассирийской империи уже неизбежен! - второй посол с такой уверенностью об этом заявил, что Набуэль невольно не сдержался и усмехнулся:
- Ассирийцы ещё не вступили в войну, а вы им уже предрекаете погибель?.. А не рано-ли вы это делаете? Не торопитесь-ли?
Первый посол поправил своего напарника:
- Никто не умаляет силу империи, но на этот раз против неё создалась действительно мощнейшая коалиция, и если на нашу сторону встанут боги, то Ассирию действительно может ожидать не то что поражение, а полный разгром и гибель. И этого жаждут все окружающие её народы! И не меньше остальных халдеи...
- О-о, даже так? – вновь усмехнулся Набуэль.
- Да, князь! Неужели ты не веришь, что дни Ассирийской империи уже сочтены?! – воскликнули послы.
С лица Набуэля по-прежнему не сходила скептическая усмешка.
Князь не сдержался и произнёс:
- А вот мне только что стало известно, что новый правитель Лидии Ардис признал вновь верховенство Ассирии и стал её союзником. И из Кальхи выступила внушительная армия, которая движется на Юг.
Один из вавилонских послов приложил ладонь к груди:
- А ты знаешь кто во главе ассирийской армии, князь?
- Знаю! - отреагировал Набуэль.
- Ну так вот... Это какой-то карлик. Это вообще какое-то посмешище, уродец. Да, к тому же, ещё и не ассириец, – выразился эмоционально один из послов. – А лучший и самый опытный полководец Великого царя, туртан Набушарусур, недавно ушёл в мир иной. Ну а как гласит наша поговорка: если во главе даже стаи львов встанет овца, то эта стая не добьётся ни-че-го.
- Вы считаете Мардук-апла-иддина жалкой овцой? – усмехнулся Набуэль. - Ну это вы зря… О-очень даже зря-я…
- Нет, ещё хуже. И так считают многие! Ему не хотят подчиняться ассирийские генералы! И они возможно вскоре взбунтуются... – откликнулся старший из послов. – Так что пора, князь, тебе определяться… С кем же ты?
- Впрочем, князь, у тебя и выбора-то нет…- заметил уже второй посол. - Всем же известно, что ты нанёс величайшее оскорбление Великому царю… Беглянка Аматтея, посмевшая отвергнуть Ашшурбанапала, его несостоявшаяся невеста, сбежала не куда-нибудь, а нашла приют в твоих владениях. И она не только находится у тебя, а она стала ещё и твоей женой…А ведь Великий царь её считал уже своей женщиной! Почти что женой!
- Ну и как ещё выясняется, она тебе родила ребёнка… - добавил другой посол. - Так что принимай решение, князь! Ну-у, что ты думаешь делать? Ты на нашей стороне? На тебя может наш повелитель рассчитывать? Когда ты нам дашь ответ? – уже наседали послы вавилонского царя.
Чувствовалось, что Шамаш-шум-кин и его тесть теряли терпение.
Князь молчал.
По большому счёту возразить вавилонским послам было нечего. Они во всём оказывались правы. Ашшурбанапал уже всё знает и понятное дело, что он никогда ему не простит Аматтеи-беглянки.
Набуэль понял, что тянуть и дальше с выбором уже нельзя. И он принял решение.
Князь Набуэль тяжко вздохнул:
- Что от меня ждёт Шамаш-шум-укин? – произнёс Набуэль. - И чем он меня отблагодарит если я всё же встану на его сторону?
- Вот это уже другой разговор! - обрадовались оба посла.
Один из них добавил:
- Царь Вавилонии Шамаш-шум-укин признает тебя, князь, независимым правителем Приморья и ты получишь от него ежегодные щедрые субсидии. Но субсидии начнут выплачиваться только после того, как мы победим нашего общего врага…
- Я уже сегодня, нет, наверное, до исхода этой недели, провозглашу себя независимым правителем Приморья и Дильмуна, и ваш царь меня таковым должен тотчас же признать, - ответил Набуэль. - Ну а насчёт его субсидий… Так уж и быть… Я их могу и подождать. Они мне не к спеху,- вновь усмехнулся князь Набуэль.
Вавилоняне согласились на эти условия и тут же пожелали уточниться:
- А какими силами на сегодня ты располагаешь, князь? И чем ты можешь помочь общему делу?
- Сколько я смогу выставить воинов вам в помощь? - переспросил Набуэль. И недолго подумав и мысленно всё просчитав, он ответил: - Я смогу, но не так уж и много. Тысяч семь-восемь я соберу.
- Тогда тебе надо будет как можно быстрее выступить в сторону Ура и Урука… Помоги нам освободить эти города от засевших там ассирийцев! Мы должны от них освободить весь Юг Месопотамии как можно быстрее! – попросили послы.
Набуэль дал на это добро. И при этом, ещё раз вздохнув, и пересилив окончательно все свои сомнения, он заметил:
- Уже в конце следующей недели я направлюсь к этим городам. И мои воины придут вам на помощь.
- Мы будем их ждать…- воодушевились таким ответом вавилонские послы.
Вавилоняне ещё кое-что обсудили с князем, затем поклонились ему и довольные удалились.
Можно было сказать, что их миссия, направленная на самый юг Месопотамии, была успешно выполнена. Набуэль со своей стратегически очень выгодно расположенной областью всё же решился и перешёл на сторону восставшего Шамаша.
***
Приморье, находившееся на крайнем юге империи и отделённое от основной её части Вавилонией и несколькими халдейскими княжествами, да ещё и населённое теми же халдеями, без особого труда могло отделиться и стать независимым владением. В Дур-Халдайе даже не было уже четвёртый год ассирийцев, небольшой гарнизон которых в количестве пятисот пеших воинов и сорока конных, великан Бел-ибни, муж сестры Великого царя, вывел в Урук.
Влиятельные и знатные мужи провинции не долго колебались и поддержали князя, признав его независимым правителем, однако Набуэль, в отличии от многих своих сподвижников, пребывавших в эйфории и считавших, что восстание сводного брата Ашшурбанапала обязательно увенчается успехом, так не думал. Он критически мыслил и многое знал.
Ну, во первых… на севере и западе основные участники антиассирийской коалиции фактически уже проиграли борьбу. Лидия, разгромленная киммерийцами, вновь признала верховенство над собой ассирийцев. Псамметих безнадёжно застрял у Ашдода, и теперь даже не предвиделось, когда он сможет двинуться дальше в глубь Азии.
От мидийцев пока было мало толку, так как над ними нависала извечная для них угроза - скифское царство Ишкуза, надёжный союзник Ассирии.
Ну и второе… империя ещё была достаточно сильна и ни один из её противников по одиночке с ней не имел никаких шансов справиться, а из-за того, что многие союзники Шамаша на самом деле до сих пор выжидали и не вступали в настоящее противостояние с Великим царём или как арабы и халдейские княжества не представляли серьёзной военной силы, то царь Вавилонии оказывался в очень непростом положении.
Впрочем, Набуэль всё равно встал на его сторону. Князь отдал распоряжение готовиться к выступлению и после этого прошёл в бассейн, который располагался во внутреннем дворе его резиденции.
***
Был полдень и стояла неимоверная жара. Красавчик с головой занырнул в воду. Ему всегда нравилось плавать, и он это делал с большим удовольствием, тем более он плавал превосходно, так как родился и вырос на берегу моря. Друг Набуэля, финикиец Абимилькат, капитан триремы «Баал», всегда подчёркивал, что князь в этом похож был на истинного финикийца, которые все поголовно любили море и в воде с малых лет себя чувствовали более уверенно, чем даже на суше. Вода была для Набуэля его родной стихией.
Проплыв от одного края бассейна до другого несколько раз, князь вылез из воды и стал вытираться полотенцем, которое ему услужливо принёс раб. Набуэль тщательно и неспешно вытирался и раздумывал обо всём, и тут он услышал за спиной, как кто-то плюхнулся в воду. Получается, кто-то ещё надумал в его бассейне искупаться, хотя рабам запрещалось это делать!
Набуэль раздражённо обернулся.
Возле бассейна валялась чья та одежда, а в самом бассейне уже плавала совершенно нагая девушка. Она собрала в тугой узел свои волосы и беззаботно плескалась.
Набуэль не сразу признал кто же это. Солнце слепило ему в глаза, а у девушки наоборот оно было за спиной.
Девушка помахала ему рукой, и только после этого князь признал в ней навязавшуюся на его шею Хилину.
- Э-э-эй, Красавчик, привет, привет! – прокричала она.
- Что это ты надумала прийти в бассейн? – прокричал в ответ ей князь.
Хилина подплыла поближе к князю.
- Да вот, соскучилась по воде… - произнесла она. - Да и жара нестерпимая у вас на юге! В Ниневии не так жарко… ну а зде-есь… Трудно такой зной переносить! Он меня, признаюсь, изнуряет! И я к нему не настолько привычна!
Хилина кокетливо поправила свой узел на затылке. Сейчас на ней не было даже набедренной повязки и иногда, если она переворачивалась на спину, то засвечивался её лобок, который она тщательно выбривала.
Она совершенно не стеснялась своей наготы. Да и вообще она ничего и никого не стеснялась.
Хилина обожала привлекать к себе внимание, потому что была уверена в себе. Она знала, что у неё безупречное тело и очень нежная кожа, и изгибы и выпуклости её совершенного тела приковывали внимание мужчин всех возрастов и по-прежнему их сводили с ума. Больше того, я скажу, что тело Хилины у них всегда вызывало желание или точнее похоть. И то, что ей это нравилось, Хилина не считала нужным скрывать. И потом, она сейчас прежде всего стремилась вновь завлечь в свои сети прежнего своего любовника, халдейского князя, и намеренно ему демонстрировала всю себя. Она словно при этом говорила: «Посмотри, от чего ты отказываешься! Я всё также прекрасна!».
Хилина совсем близко подплыла к Набуэлю.
- И долго ты намерена плавать? - спросил он её.
- Да, не-ет. Я уже собралась выходить…
- Что-то быстро ты наплавалась?!
- А что? Я уже освежилась! И мне достаточно! В следующий раз поплаваю подольше. Я это дело тоже люблю. Не забывай, князь, ведь моя мать- не чистокровная ассирийка, а наполовину гречанка… И она была родом с Кипра. А та-ам… там для всех женщин вода не чужая стихия!
Хилина подплыла к самому краю бассейна, туда, где находился Красавчик, и протянула руку:
- Поможешь?
Набуэль протянул руку, чтобы помочь Хилине выбраться из воды, но она наоборот резким движением его притянула к себе и он, не удержавшись на ногах, вновь оказался в воде. Хилина расхохоталась. Набуэлю же было не смешно. Он вынырнул из воды и, не сдержавшись, выругался, а Хилина в ответ примирительно произнесла:
- Это шутка! Ну не сердись...
Набуэлю не понравилась её шутка. Он вновь выругался про себя, подтянулся на руках и выбрался из бассейна. За ним последовала Хилина.
Князь вытерся полотенцем и протянул его девушке. Однако она не стала вытираться им, а приблизилась к князю и... он тут же очутился в её объятиях.
Хилина как можно более вкрадчивым тоном произнесла:
- Что-то всё-таки вода у тебя в бассейне прохладная, любимый… Рабы плохо подогрели её… Нерадивые они у тебя… Видно ты их не наказываешь, как следует, и они у тебя совсем распустились… Поэтому прошу, согрей сейчас меня… - последние слова Хилина произнесла уже шёпотом и с неподдельной страстностью.
Желание Хилину переполняло. И этого нельзя было не почувствовать.
«Вот же навязчивая потаскуха!» - с досадой подумалось про неё князю. А Хилина не отступала от своего прежнего возлюбленного и продолжала проявлять завидное упорство.
Она про себя думала: «Ну и пусть сердце Красавчика захватила лидийка, но она, Хилина, лучше всех знает, как ему доставить физическое удовольствие, и значит рано или поздно, но он будет только её! Никуда он от неё не денется!»
- Мне не до тебя сейчас… - произнёс князь. Он очень хотел отвязаться от прежней подружки, но она и не подумала от него отставать.
Она опустилась на колени перед ним и крепко обвила его торс, и тут же расстегнула у князя ремень и стала усиленно возбуждать любимого.
Хилина знала, что ей делать и всё закончилось тем, что они прямо у бассейна занялись любовью.
Точнее это Хилина принудила князя заняться ею. Прямо на мокрых плитках.
***
Под Уром стояла двадцати пятитысячная вавилонская армия, возглавил которую генерал Набунацир. Он не случайно считался наиболее опытным и удачливым вавилонским военачальником, и именно ему Шамаш поручал очистить от ассирийцев весь север Вавилонии и захватить важнейший стратегический центр Куту.
Теперь этот генерал должен был взять приступом два других крупных города, которые ещё оставались верны Великому царю и в которых находились пятнадцать тысяч ассирийских воинов. Ими командовал губернатор Урской области, родственник царя великан Бел-ибни.
Осада этих городов длилась второй месяц. Ассирийцы упорно защищались. Набунацир предпринял уже три штурма Ура и всё безрезультатно. А время его поджимало и это он осознавал.
К границам Вавилонии приближалась большая ассирийская армия, во главе которой стоял генерал Мардук-апла-иддин.
В отличии от многих из окружения Шамаша, генерал Набунацир не заблуждался насчёт карлика. Этот уродец был физически ущербен, но с головой у него было всё в порядке, и как военачальник он был на высоте. Набунацир вообще считал карлика Мардук-апла-иддина одним из лучших генералов в имперской армии и небезосновательно его опасался. А ещё как никто другой из приближённых Шамаша он понимал, что до подхода основных ассирийских сил необходимо было захватить последние подчинявшиеся Великому царю города на Юге Вавилонии, что бы карлик не смог их использовать как свои опорные базы в тылу восставших.
Набунацир уже дважды предлагал Бел-ибни и его воинам сложить оружие, и взамен получить жизнь и возможность перебраться в Ассирию, но великан и его люди отвергали эти предложения. И тогда Набунацир поклялся, что в случае падения этих городов он никого из их защитников не пощадит.
До осаждавших уже доходили слухи, что в Уре наступил голод и у них были отмечены даже несколько случаев людоедства.
***
Когда Набунацир обсуждал со своим заместителем, Белшамуном, детали предстоящего очередного штурма Ура, ему сообщили, что к его лагерю подходит князь Приморья.
Набуэль всё-таки выступил на стороне восставших. И его помощь оказалась очень кстати, так как Шамаш-шум-укин потребовал от своего лучшего военачальника, что бы тот как можно скорее прибыл в Вавилон и возглавил основные силы, которые должны были выступить против карлика и его армии.
В шатре Набунацира появился Набуэль. Генерал приветствовал своего нового союзника. Они быстро обо всём договорились.
Набунацир попросил князя довести осаду Ура до победного конца, Белшамуну он оставил половину войск и велел ему взять Урук, ну а сам с остававшимися двенадцатью тысячами воинов направился к Вавилону.
***
Пока что всё в целом для восставших в Месопотамии складывалось не плохо...
Шамаш принял генерала в своём Летнем дворце и тут же распорядился, что бы Набунацир выступил с главными силами на север. Было ясно, что эламская армия так и не успеет подойти, а через десять-двенадцать дней должна была состояться решающая битва между ассирийцами и вавилонянами.
Имперская армия уже находилась на пороге Вавилонии. И её необходимо было там остановить. Хотя бы для того, чтобы дождаться эламских союзников.
***
Ну а теперь давайте обратим свой взор к странам, находившимся к северу от Ассирийской империи. Там было тоже всё крайне запутано. И главным раздражителем там были киммерийцы.
Киммерийцы являлись извечными противниками скифов ещё с того времени, как последние вытеснили их из Причерноморья. Именно из-за скифов киммерийцы покинули привольные северные степи и перевалив через Кавказ осели в Малой Азии, перед этим нанеся жестокое поражение урартцам.
Несколько десятилетий киммерийская орда наводила ужас на весь Ближний Восток, и даже ассирийцы с трудом отбивались от конных лучников в чёрных войлочных колпаках, пару раз потерпев от них серьёзные поражения. А ещё киммерийцам удалось разгромить грозную Фригию, в первой половине VIII века до новой эры подчинившей себе большую часть Малоазийского полуострова и одно время бросавшей вызов самой Ассирийской империи.
Киммерийцы стёрли в порошок Фригию и в одном из сражений с ними погиб последний фригийский царь Мидас, про которого греки рассказывали, что к чему бы он не прикасался, всё у него превращалось в золото. С гибелью Фригии начала возвышаться Лидия, а север и восток огромного Малоазийского полуострова попал под контроль киммерийцев. Юго-восток же (Табал и позднейшая Киликия) признали над собой сюзеренитет Ассирии.
Спустя пятьдесят лет после того, как на Ближний Восток из-за Кавказа ворвались «чёрноколпачники», за ними вслед пришли их обидчики. Это были семь скифских племён, составлявших часть скифского племенного союза. Они осели к востоку от Урарту и к северу от Манны и Мидии. Захватив территорию в излучине Куры и Аракса, так называемую Муганскую степь, скифы создали там своё царство, получившее название Ишкуза.
Вскоре Ишкуза поддержала восстание мидийских племён, попытавшихся сбросить с себя ассирийское иго. И именно помощь скифов позволила мидийцам обрести независимость и создать своё царство. Но когда первый правитель Ишкузы, царь Ишпакай, погиб в одной из стычек с ассирийцами, политика скифов постепенно начала меняться. Сын и наследник Ишпакая, рождённый от албанской княжны, Партатуа, встретился с послами, прибывшими из империи, и согласился породниться с царствующим ассирийским домом, взяв в жёны Накию-младшую, дочь Асархаддона и сестру Ашшурбанапала. И с этого момента скифы из противников ассирийцев стали их верными союзниками.
Вот такой расклад сложился на севере того региона, который в древности назывался «Благодатным полумесяцем». И сейчас, уже в Малой Азии, скифы вновь настигли киммерийцев. Наследник царя Ишкузы Мадий, которому было только ещё девятнадцать лет, с пятнадцатитысячной армией ворвался в восточные районы, подчинявшиеся киммерийцам и дошёл до среднего Галиса (нынешняя река Кызыл-Ирмак), там он разбил высланную против него Лигдамисом двадцати пятитысячную армию «чёрноколпачников». Тогда Верховному вождю киммерийцев Лигдамису пришлось снять многомесячную осаду с лидийской столицы и направиться навстречу дерзкому юнцу, который со своей немногочисленной армией уже переправился через Галис.
У стен разрушенной фригийской столицы, города Гордиона, произошло решающее сражение сорока пятитысячной киммерийской армии и пятнадцатитысячной скифской. И Мадий, имея под рукой в три раза меньше воинов, чем Лигдамис, разгромил его, и киммерийцы запросили пощады. Мадий повелел им очистить всю территорию Лидии и с огромной добычей вернулся домой. Так скифы ещё раз нанесли поражение «чёрноколпачникам» и вселили трепет в души соседей. И можно сказать, что именно с этого момента о юном скифском царевиче Мадии начали слагаться легенды, как о самом смелом и непобедимом военачальнике того времени.
И когда через некоторое время Мадий сменит на троне Ишкузы отца, скифы действительно на целых два десятилетия превратятся в главную силу на всём Ближнем Востоке.
Сайт автора: vbartash.kz
Одноклассники автора: ok.ru/...443