Глава 6 / начало
- Вот же и судьбинушка тебе Минька досталась, — вздохнула баба Ма, когда я рассказал ей про идола и командировку. - Не в твоём положении семьёй обзаводиться. Чего-то дед с бабкой не учли. - Она вздохнула. - Жизнь не подкидывает нам ни решаемых задач. Безвыходных положений не бывает. Делай, что надо. С девчонками справимся. Тем более Колобков Женьку к нам командирует. - Ведьма усмехнулась, — что-то мне подсказывает, что она от этого только счастлива будет.
Вечером, забрав девчат из детского сада, я тщательно продумал, что с собой взять. Составил список трав и снадобья, которые соберёт Васятка, попросил домового проверить свою одежду, на наличие дырок и оторванных пуговиц. Чтобы заранее всё исправить. Решил полистать ведьмачью книгу. Может, найду, какую подсказку. И только сейчас обратил внимания на тишину, стоящую в доме. Нет, девчонки не очень шумят. Но и тихо практически не бывает. А вот сейчас стояла полнейшая тишина. Закрыв книгу, подошёл к комнате девчат. Тихо.
- Вавила Силыч, - шёпотом позвал я домового. Он не отозвался. - Покажись, — чуть громче приказал я. И передо мной появился домовой... Вот, как у классика, немая сцена. - Вавила Силыч, что с тобой? - Осипшим голосом поинтересовался я. Домовой был выкрашен во все цвета радуги. Я распахнул дверь и ворвался в комнату к девчонкам. Как там говорит робот чтец в озвучке? Когда объясняет смайлик? Рука, лицо? Вот и я сделал, рука, лицо! Выкрашено акварельными красками было всё. Стены, кровати, шторы, игрушки, девчата! - Тебя, кто красил? - Посмотрел я на домового.
- Маня. - Заулыбался он. - Она же меня видит. Красиво?
- Обалдеть, как, — только и смог проговорить я. Молча прошёл на кухню. Притащил тряпки, воду. - Как вы это будете отмывать, не знаю. Но в комнате должно быть чисто. - Строго сказал я. И взялся снимать постельное бельё.
- Я не буду мыть. - Запротестовала Машка. - Это красота!
- Красота, моя милая, это когда на холсте. А на стенах и постели это свинство. - Ответил ей я. Анютка, как всегда начала плакать. Но за тряпку взялась. - В баню все игрушки неси, сказал я ей. - Там их отмывать будем. Ладно эти, а ты! - Выговаривал я домовому, — взрослый мужчина. Ещё и себя позволил измалевать! – Вавила, оттирал краску от пола молча, сопя носом.
Машка, кое-как оттерев одну ступеньку, ведущую наверх кровати, проговорила.
- Пап, а тебе не кажется, что ты не справедливо на нас ругаешься? Вот обиделись мы на тебя и теперь плохо о тебе думаем.
- Да! - Подтвердила Анютка
- Чего?! - Я даже тряпку от неожиданности выронил. – Мне, кажется, что кто-то хочет получить ремнём! И вообще, это я на вас обиделся!
Комнату отмывали мы весь вечер. Машка с Анюткой хныкали, просили, что бы я дал им отдохнуть. Очень срочно захотели кушать, писать и спать. Я был неумолим. Пока не привели в порядок комнату, я с девчонками даже не разговаривал. Уже, когда они выкупались и поужинали, я сказал.
- Больше никаких красок в дом. Повзрослеете, тогда поговорим.
Тяжело вздохнув, девчонки отправились спать. И только тогда я понял. Как же мне тяжело.
Вытянувшись на кровати, я вошёл в осознанное сновидение. Опять представил себе впряжённых в плуг женщин. Но сегодня я уже не стал рассматривать окружающую меня степь, а сразу позвал девушку.
- Скоро утро, — заторопилась она.
- Имя своё скажи, — перебил я её, — и где ты конкретно находишься.
- Поможешь! - Обрадовалась она. - Настя меня звать, ученица ведьмы я.
- Всё потом, место положения, искать, где? - Опять перебил я девчонку.
- Астраханская губерния, мы у озера Баскунчак деревню строить будем. Камышовкой назвать хотим. Твоё имя, как? - Договорить Настя не успела. Пропала. Ну, ничего, самое главное я узнал. Теперь к Шигирскому идолу. Какие же слова я знаю?
Настя.
Приняв от бабки Матрёны свой передник, Настя решила переодеться в соседней комнате. Сейчас конец лета и эти комнаты пустовали. Все дворовые девки были в огороде. Прополка, поливка, заготовка на зиму. А вот осенью, после дня Сергея Капустника (В этот день убирали урожай капусты. Солили её и квасили). Дворовые девки занимали эти комнаты. Садились трепать шерсть, прясть, ткать и вязать. Дворовой девкой должна была стать и Настя. Вот только никак она не могла научиться держать веретено в руках. Нитка получалась не ровной и постоянно путалась. Сидеть за станком Настя тоже не могла. Нить постоянно рвалась. Не могла Настя и вязать, спицы переламывались, крючок цеплялся за что угодно, только не за нить. С вышивкой Настя тоже не дружила. Она просто засыпала за пяльцами. Вот и выпроводили её помогать на кухне. Пару раз она и там умудрилась обжечь Силантьевну, которая готовила барям есть, перевернуть помои в кисель, что Силантьевна вынесла студить. И из кухни Настю тоже выперли. Настина мать, всю жизнь стирала бельё в усадьбе и Настя теперь помогала ей. То воды принести, то вынести, то бельё вывесить. Сложнее всего было зимой. Постоянно замёрзший подол платья, больно натирал голую ногу. За день на чунях столько льда намёрзнет, что к вечеру в пору кататься, а не ходить. Деваться Насте с матерью было некуда. Хоть крепостное право и отменили, но у Настиной семьи земли не было и платить барям за надел им тоже было нечем. Банки давали ссуды на приобретение земли. Но тогда нужна лошадь, какое-никакое железо, чем землю обрабатывать. Хоть плохонькая да коровёнка. И если на это всё брать ссуду, то и вовек с государством не рассчитаешься. А ещё у Насти не было отца. Ну, нет. Он когда-то был. Провалился под лёд на барском озере. Так его и не достали. Рыбку на стол барям ловил. Барыня обещала не бросать Настю с мамой. И не бросает. Живёт Настя с мамой в маленькой пристройке барского дома. Спят на лавках, шестеро их в комнате. Не голодают и на том спасибо. В неурожайные годы баре и сами не шикуют, тогда и голодно бывает. Но не умирают же. И на том спасибо.
Настя осмотрела передник. Вот почему она попала в тело не барской дочери, а в это? Перепутал, что-то дядька. А может, потому что французского не знала? Хозяйская дочь по-русски очень плохо разговаривала. Всё больше по-французски. Да и вообще, с прислугой только барин общается. Он русский язык хорошо знает. А теперь вместо фижм и стомакера, вот это. Настя осмотрела свою одежду. Вздохнула. Серая нижняя рубаха чуть ниже колен. Поверх такая же серая верхняя рубаха уже до пят. Правда, ворот рубахи вышит красными нитками, узор красивый, птички, цветочки. Рукава у рубахи широкие и длинные. Но если их сложить и подкатить, получается красивый рукав фонариком. Сверху верхней рубахи надевалась юбка. Но это если надо было куда-то выйти на улицу. Юбка у Насти одна. Тёмно-синяя, в мелкий белый цветочек. А когда Настя была во дворе, то поверх рубахи надевался передник. Такого же серого цвета. Только понизу передник был украшен вышивкой. У Насти это ненавистные лягушки. Да ерунда лягушки. Если бы только мальчишки не дразнили. Настя сейчас считалась барышней на выданье. А кто на неё позарится. Значит, и деток у неё не будет. Так и символы деторождения, лягушки, ей ни к чему. А мальчишки кричат, что в этом подоле и принесёт Настя дитя, раз лягухи на нём. Обидно. Передник это большое полотно с дыркой для головы и завязками по бокам. Есть ещё у Насти синий платочек с мелкими красными цветами. Его она повязывает по праздникам. А в будни у неё на голове лишь сплетённая повязка на лбу. Из красных и синих лент. Единственное, что она смогла сделать своими руками. Вот и весь наряд. Вот точно, про такой наряд она в книгах не читала. Продолжение