Леха вышел на крыльцо прямо в трусах и в майке, накинув на плечи лишь истрёпанный пиджачишко и сладко потянулся. Осень нынче сухая, тёплая. Казалось, что бабье лето будет длиться вечно. Благодать... Впереди целых два выходных...
- Ну, наконец-то, прынц наш выспался!
- Выспался... И чё?!
- А ниче... Нормальные мужики давно уже все огороды перекопали, прибралися, а у тебя всё одно... Потома...
- Да не гавкай ты... Начала... С утречка. Сказал перекопаю, значит перекопаю.
- И када? Ждёшь, чтоба я сама опять...
- Ща. Покурю... Позавтрикаю и начну... Горит тебе что ль...
Лёха почесал седеющий затылок, вдохнул пахнущий дымком прохладный утренний воздух и осмотрел своё хозяйство... Солнечные лучи запутались в зеленеющей листве старой яблоньки. Яблоки желтые, духмяные. Куснёшь, сок так и брызнет. Хороши... А вот слива, та уж пожелтела вся. Скоро и опадать начнут листики... Да...
- Иваныч...
Лёха повернул голову в сторону крика.
- Ну?
- Здорова!
- И тебе не хворать.
- Чё как?
- Как всегда,– пожал плечами мужик,– гарод вон перекапывать ща буду... А чё?
Дык эта,– к забору подошло щуплое до прозрачности, тощее существо со следами давно и сильно пьющего человека на буром, одутловатом лице,– похмелиться ба...
- А я причем?
- А чё, нету?
- Не... Моя вчерась всю бражку вылила, вона... Под яблоньку... Удобрила...
- А... Суровыя она у тибе баба...
- Не то слово,– Иваныч затушил сигарету и повернулся, намереваясь вернуться в хату,- давай Санек...
- Ты это... Погоди... Иди сюда, чё скажу...
Тот вздохнул, но к забору подошел.
- Чё?
- У тибе жа с Чернышихой калитычка есть?
- Ну...
- Моя Людка сказала, что Чернышиха на неделю к дочке вчерась умотала.
- Ну?
- Всю субботу дым с бани валил. Духмяныый... Знакомый душок то... Точно самогонку гнала. Зятьку гостинчик, а?! Я его за версту чую... На пашаничке. Точно...
- И чё?
- А ничё... Кабут не знаешь. что она самогонкой приторговывает. лет так двадцать уже.
- Ну... Я вот и думаю. Может сходим...
- Ты чё это, в тюрягу что ль захотел?!
- Дык,- он перешел на шепот, косясь на возящуюся поблизости соседку,- она ж небось не в доме ж держит всё. Можа в кухнёшке иль в бане.
- Хэх, ну ты, Санек, даёшь...
- Ну а чё? Пару чекушек возьмём, она и не заметит.
- А увидит кто, тогда чего?
- Не увидят.
- А сама не заявит?
- Ты че, дурак. Она ж не совсем... Чтоб себе яму копать. За енто тож... Сам понимаешь, посадить можа и не посадят, а штрафануть могут. Оно ей надо?
- Дык чё... Вечерком можно тогда. Окользиха сериалы свои смотреть будет, а с другой стороны у ней забор двухметровый от Степановых. Ихная Ленка так по всему селу слух пустила, что самолично видала, как бабка Маня по ночам костры жгёт и колдует, вота они и отгородилися... А ты не видал?
- Чего?
- Ну, как Чернышиха колдует? Моя, вона тоже на неё грешит. То куря подохнет, то сама ни с того ни с сего болеть прикинется... Дак она на неё и думает...
- Ну не знаю. Раз видал, как она на сама с собой чёта говорит, потом на коленки упала, кланяться начала. Хотя... Думаю, на старости лет, рехнулася просто. Да и всё... А так... Бабка как бабка... С мамкой моей дружила. И калитку же сделали тогда ещё. Хотя... Под старость лет разругалися они, что ли. Сам и забивал.
- Каво?
- Калитку. Гвоздями...
- А ну разошлися!,– раздался голос Лёшкиной Валентины,– как жа, давно не видалися, алкашины, опять сговариваетеся!
- Давай. Бывай, Алексей...
- До вечера...
- Ага.
День пролетел быстро. Лёха перекопал несколько грядок, собрал несколько ящиков хрустких, ароматных яблок, плотно пообедал и прилёг отдохнуть... Проснулся, когда на улице уже стояла темень. Вышел на улицу, где его, в нетерпении уже заждался подельник.
- Ну... Ты чё! Договорились же, как стемнеет!
- Да... Уморился, приснул маленько.
- Чё, пошли?
- Погоди, гляну, чё там моя делает.
Он вернулся в дом. Жена сидела со спицами у телевизора. Начиналась очередная передача про семейные разборки. Лёха удовлетворенно хмыкнул.
- Куда собрался?
- Дак это... Чёт живот скрутило. Пойду... Посижу на воздушке...
- Аааа....
Он выскочил на улицу, держась за живот.
- Пошли?
- Погоди, гвоздодёр прихвачу.
Калитка, прихваченная на пару гвоздей, подалась на удивление легко. И через пару минут подельники уже таращились на старый бабкин сад, тихо шелестящий начинающей увядать листвой. Пустые, перекопанные грядки раскинулись вдоль узенькой тропинки, ведущей к небольшой летней кухнёшке и покосившейся бане.
- Гля, откуда у бабки силов столько, вона, перекопано всё...
- Ага. Молодец тёть Маня. У ней вообще всегда всё буйным цветом прёт... Удобряет что ль чем особенным... У нас вон, картошка не уродилася, пожухла вся, колорадка пожрала... Помидоры тоже...
- И у нас не лучше, говорю ж, ведьма... Ладно, пошли,– перешел на шёпот Санек,- а то ещё увидит кто.
И вдруг, ни с того, ни с сего, как-то по бабьи взвизгнул и отпрыгнул назад, широко раскинув тонкие руки, при этом, больно ударил Алексея своим плешивым затылком по лбу. Тот от неожиданности ойкнул, покачнулся и приземлился своей пятой точкой прямиком в перекопанную лунку.
- Ты чё, сдурел?,– прошипел Лёха, потирая ушибленный лоб,– совсем уже... Чё орёшь то?
- Дак я это... Крыса что ль чёрная прям под ноги шасть. Размером с хорошего кота. Это я от неожиданности... А ты чё ж, не видал её?
- Не было тута никакой крысы.
- Надо было фонарик что ль взять.
- Ну ты точно,– Лёха повертел у виска пальцем, потом, сообразив, что тот не видит в темноте, проговорил вслух,– ку-ку... Какой фонарик... А увидит кто...
- Аааа.... Точно...
Лёшка поднялся, стряхнул с штанов налипшую землю.
- Пошли.
В баньке и правда, пахло самогоном.
- Ты фонарик взял?
- Не.
- А спички?
- Не... А ты?
- Мож тут где выключатель есть?
- А Окользиха увидит. Ещё ноль два наберёт. Тогда чего?!
- Иди на запах.
- Вон, лавка вроде. Лёха нащупал знакомый до боли предмет.
- Опа-на... Бутыль.
Выдернул кляп. По предбаннику разнёсся любимый для всех алкашей аромат.
- Чё, пошли?
- Погоди,- он нащупал место на лавке, сел и отхлебнул хороший глоток. Внутрь, по гортани, пробежало знакомое тепло,– хэх, хороша,зараза...
Санек проделал то же самое.
- Хороша...
- Пошли.
- Давай ещё по глоточку... Саня нащупал табурет. Придвинул к себе. Загромыхал упавший таз.
- Тише ты.
- Да я ниче и не трогал.
- А кто, я что ли!
Примерно через час, они пошатываясь выползли на улицу.
- Лёшааа.
- Чё опять?
- Гля... Тама...
Тот повернул голову в сторону, куда показывал белеющий в темноте палец соседа.
Метрах в десяти от мужиков, немного раскачиваясь из стороны в сторону, стояло нечто лохматое, похожее очертаниями на ребёнка, лет примерно шести. Глаза этого существа горели, будто раскалённые угольки.
Санек подался назад. Ему показалось, что на голове у этого... были настоящие рога... Он снова по девчачьи завизжал и выпустил бутыль из рук. Та звонко хрупнула и разлетелась на мелкие осколки, ударившись о бетон.
Лёха потёр глаза крепкими кулаками, надеясь на то, что привиделось. Мало ли чего в темноте может показаться. Открыл. Светятся...
- Ты... Это... Изыди, нечистый.
В ответ раздалось утробное рычание.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа,- Сашка размашисто перекрестился,– Спаси и сохрани.
- Иже еси на Небеси,– подхватил Лёха. Что сказать ещё, он не знал, и поэтому, продолжил по-своему – Иди на .... отседова...
Оно снова зарычало...
- Бежим, Саня, до калитки, а там, освящённая земля.
Они понеслись со всех ног в Лёшкино подворье.
- Вроде не гонится,а?
- А калитка...
- Завтра забью. Ты ломик прислони.
- Лёх...
- Чё?
- А чего это у тебя земля освящённая?
- Так моя то, попа вызывала в том месяце. Хату посвятили и участок.
- Молодец она у тебя...
- Ага...
Бабка Марья неспешно по утиному вошла в свой двор. Огляделась. Вроде в порядке все. И чего это Окользиха позвонила. Навстречу выскочил, виляя хвостом от радости пёс Полкашка.
- Ах, ты мой хороший. Сторож ты мой.
Тот запрыгал, заскулил, ещё сильнее виляя мощным задом. Чернышиха поставила сумки на крыльцо потрогала большой увесистый замок на входной двери. Закрыто... Прошлась по двору. На дорожке, около баньки валялись осколки разбитой десятилитровой бутыли. Сердце бабки забилось быстрее. Точно... Лазил кто-то...
- Мань... Маня...
Та повернулась и подошла к забору.
- Галя, здравствуй. Ну... Рассказывай чё тута.
- А ты глядела? Усё на месте? А то я итить побоялася. Думаю, вдруг бандюги какие.
- Вона, бутыль разбитыя валяется, в баньке всё перевернули, ироды... А так, навроде всё на месте, слава Богу... И кому надо?
- Ясно кому, алкашины небось. Говорила я тебе, брось ты энто дело.
- А жить на чё? Так хоть копеечка... Хух... Теперь наверное брошу, ну их... С самогонкой ентой.
- Вот и правильно, -кивнула Окользиха,– а то идут день и ночь...
- Полкашку то кормила?
- Кормила. Он, видать то и спугнул воров то...
- Молодец,- баба Маня потрепала пса по загривку,- защитник... Пойду по гароду пройдуся, проверю.
- Иди, иди, Маня...
Бабка обошла свои владения. Все на месте. Вдруг, взгляд её упал на забитую бывшей подружкой калитку. Та была немного приоткрыта.
- Ага... Понятно, кто тут шуровал. От паразит, а...
Она взяла низенькую табуреточку, уселась на неё и стала ждать.
Вскоре появился сосед. С молотком и гвоздями в руках. Не ожидая подвоха, он деловито начал заделывать калитку.
- Чё, Лёша, укусная самогоночка то?
Тот аж вскрикнул от неожиданности.
- Да я... Тёть Маня... Это...
Бабка укоризненно помотала головой.
- Бросал бы ты, сынок, пить то,– и продолжила после небольшой паузы, улыбнувшись своим мыслям,– а самогонка то, заговоренныя была. Специальныя...
- На чё, тёть Мань?
- А на тверёзвысть. Как усю допьёшь, так капли в рот и не возьмёшь боле...
- Ты это... Прости что ль, а?
- Ды Бог с тобой.
Старушка развернулась и двинулась прочь от калитки. Полкашка остался. Зарычал.
Лёха попятился назад. Потом вернулся и с одного удара вогнал гвоздь в калитку и побежал к Саньку...
- Саня, она кажись и правда ведьма...
- Хто?
- Чернышиха. Иду с утреца, а она как выскочит, как из воздуха передо мной встала... И это...
- Чё?
- Говорит, самогонка заговорённая была, от пьянства... Если всю выпить, пить больше не сможешь... Проверить надо бы... Вдруг правда?!
- Так мы ж и не допили... Забыл что ль? Разбили ж, бутыль!
- Аааа... Ну тогда ладно...
- Живём, братуха!
Вот и сказочке конец, кто дочитал, молодец! Как вы, мои хорошие, прошу прощения, что пишу не так часто, как раньше, не успеваю, работы много(((.
