Через некоторое время я кое-как собрался с силами и встал. В сумеречном свете было прекрасно видно всё вокруг. После нескольких сделанных мной шагов до меня донеслись отчётливые звуки человеческих голосов. Казалось, кто-то громко разговаривает где-то невдалеке. Я двинулся на звук, но не успел пройти и ста пятидесяти футов, как вынужден был остановиться. Дальше пути не было. Место, где я стоял, повсюду окружали огромные валуны. За первым рядом возвышался второй, а за ним ещё один, переходящий дальше в отвесные скалы. И из этой каменной раковины послышалась невероятно утончённая музыка. Это был текучий, непрерываемый поток звуков, почему-то наводящий на меня жуть.
У подножия одного из валунов обнаружился человек, сидящий вполоборота ко мне. Я направился к нему, и, когда подошёл на расстояние в десять футов, он повернулся и посмотрел на меня взглядом, заставившим мгновенно остановиться. Его глаза переливались как та вода, которую я только что видел. В них светилась та же самая неизмеримая глубина, тот же самый блеск червонного золота. Голова человека была усеяна отметинами, напоминающими ягоду земляники, кожа зелёная, с бесчисленными бородавками. Если не считать земляничных отметин, она в точности напоминала поверхность пейотля. Я завороженно глядел на него, отвести глаза не было сил.
И тут я почувствовал, что он намеренно давит мне на грудь тяжестью своего взгляда. Мне стало невозможно дышать. Я потерял равновесие и упал на землю. Взгляд незнакомца отвернулся в сторону. Он заговорил со мной. Сначала его голос напоминал шелест лёгкого ветерка. Потом зазвучал как музыка и хор голосов. И я "узнал", что он говорит:
— Чего ты хочешь?
Встав перед ним на колени, я принялся рассказывать о своей жизни, потом заплакал. Он снова посмотрел на меня. Его взгляд как бы отодвигал меня, и мне подумалось: пришла моя смерть. Он сделал знак подойти ближе. Я колебался миг, прежде чем сделать шаг вперёд, но всё же решился. При моём приближении он отвёл в сторону глаза и показал тыльную сторону ладони.
— Смотри! — сказала мелодия.
В середине его ладони зияла круглая дыра.
— Смотри! — повторила мелодия.
Я заглянул в дыру и увидел самого себя. Я был очень старым и дряхлым и куда-то бежал согнувшись. Повсюду вокруг меня кружились огненные искры. Две попали мне в голову, а одна — в левое плечо. Затем моя фигура в дыре выпрямилась на один миг, встала вертикально прямо и исчезла вместе с самой дырой.
Мескалито снова направил на меня глаза. Они были так близко от меня, что я "слышал" их тихое гудение, тот самый особенный звук, посещавший меня много раз этой ночью. Глаза становились всё более мирными, пока не стали похожими на два тихих чёрных пруда, покрытых блёстками золотистой ряби.
Он ещё раз отвёл от меня глаза и отпрыгнул в сторону примерно на сто пятьдесят футов, как кузнечик. Потом прыгнул ещё раз, и ещё, и пропал.
Затем я, насколько помню, отправился в обратный путь. Всеми силами я старался определить приметы ландшафта, пытаясь сориентироваться по горам вдали. Несмотря на все переживания, чувство сторон света у меня сохранилось. Во время пути меня внезапно поразило, что уже день. Моё "ночное зрение" незаметно сменилось на обычное. Потом я вспомнил и про часы. Было восемь.
Когда я добрался до выступа на скале, где мы заночевали, время приближалось к десяти. Дон Хуан спал, лёжа на земле.
— Где ты был? — спросил он.
Я присел, чтобы перевести дыхание. После длительного молчания он снова задал вопрос:
— Ты видел его?
Я начал рассказывать ему всё по очереди о моих переживаниях с самого начала, однако он прервал, сказав: имеет значение лишь то, видел я его или нет.
Он спросил, как близко от меня был Мескалито. В ответ я пояснил, что чуть не дотронулся до него. Эта часть рассказа очень заинтересовала дона Хуана. Внимательно слушая, он не комментировал и прерывал мой рассказ только тогда, когда хотел выяснить детали об облике Мескалито, форме, положении и прочих подробностях.