Много воды утекло по разным камням и брускам..
Она смыла суспензию, обнажив чистую плоскость, по которой покатились и таки рухнули милфы.. мифы ножевой культуры.
В начале был нож.
Многие, ошибочно и наивно, полагают, что в начале только дух голый и бесплотный носился над водою, но мы, решительно и неуклонно, эту неразвитую мысль отвергнем, как преждевременную. Ибо не мог дух носиться с пустыми руками, над неизвестно какими водами! А вдруг чего?
Всякому современному человеку сразу понятно, что дух носился над водами с ножом в руке. Иначе — какой смысл носиться? Вот тут, помолясь, и начнём неспешно книгу ножевого бытия.
Перемотаем наш пергамент, на скорости х>3, до момента появления именно стального ножа. Не будем вскрывать костяной и прочий бронзовый нарыв, а сразу махнём в условное «наше время».
Вот нож.
«Полоска заточенной стали», по небезызвестному выражению Неназываемого.
Рукоятка из дерева (кости/рога), в простых или непростых ножнах. А то и вовсе без таковых. И нож этот постоянно режет.
До появления пластических масс ещё шаром покати, а всякие хитрые загогулины в быту нужны постоянно. Дерева вокруг полно, вот из него и суропили всякие малые и большие хитрости.
Это, замечу, помимо приготовления всяких продуктов: разделки животных состоящих из еды, да салата «Цезарь», из брюквы и полбы.
Вот и висел ножик на боке́ человеческом, постоянно под рукою, будучи надобен и необходимо нужен.
И точили его, попрошу тоже внести в протокол и лезорюцию собрамшихся, беспрестанно!
На что даден был, богом нашим Говиндою (с его двенадцатью очень раноапостольными брахмапутрами), оселок. Он же брусок, он же камушек.
Некоторым Аллах заповедал пчак и малую риштановскую кисайку (пиалку), но то отдельная тема, там без курдючьих шкварок и водки - никак обойтись не выйдет.
И вот наш муж (не мальчик), резал.
Резал, скоблил, строгал, ковырял и тюкал. И нож свой тупил и точил. Тупил и точил. А раз так — ножик постоянно кончался и надобен был новый.
И коль уж делать новый — надо тут ему добавить, а тут вот убавить.
И в абсолютной региональной зависимости от местных древесин, и прочих реалий, повозникали разные архитектурные формы ножей.
Это генезис.
Теперь обратно перемотаем наш свиток, аккурат до профильного раздела на Ганзе́е.
Народ наш российский, будучи в сущности незлоблив и кроток, компенсирует эти качества глубочайшей пытливостью ума и самопорождающимся в гузне шилом. Говорю это со всей ответственностью, неуклонно переходящей в искренную ко народу любве.
Зимы у нас долгие, интернет, тьху-тьху, как-то зиждется, клавиатура — вот она; дети со женою спят, а врожденная смекалка, купно с ужинной стограммовкой самопляса (а где и все двести/полкило), так и тянут раскрыть тайны вселенной и почему самолёты крыльями не машут. А под рукою — нож!
А тут, лет уж с десяток примерно, есть и Бак стодесятый, и богоугодный Бенч, и прочие радости — Керши со Спайдырками.
Вот сейчас взметнутся штандарты, затриписчат боевые флаги, и адепты остальных неупомянутых флагманов выстроятся в боевые порядки!)
И на подходе, уже маяча, топают всякие легирующие присадки, с порошками в тылу, уже бурлит в котлах эластрон с кратоном, шуршат листы кайдекса, вакуумируется в смолах древесина, на таможне занесли ногу гриндеры, рынок притих и зарифовался, готовясь к буре и штормам.
И даже Ганзея притихла.
И только бравые дагестанские хлопцi, да златоустые ворсмяне, ничего не подозревая, продолжают клепать неразумное, недоброе, и уж точно — навечное.
Впрочем, уж теперь то мы все знаем, с теми у кого коньячный завод — всё будет хорошо.
Сейчас уже доподлинно неизвестно, кто первый начал, но волна поднялась, подобно цунами пронеслась по отечественному ножепрому, и всё заверте..
Все и абсолютно любые капризы стали выходить в жизнь. Какие угодно стали, какие хочешь формы и строи клинков, рукоятки и ножны из всех видов матерьяла, включая знаменитую «шкуру с жопы дракона», незатейливая хохлома и затейливая винивить (idem - финифть, настаиваю на этом!), резьба и тиснение по коже, кость из хрена моржа, драгметаллы и тысячелетний дуб, а что до остроты!
Сведение в ноль, выпуклая линза, конвекс (игры с обухом), вездесущий чистый клин, склинза (линзовидная сканди), и всё, замечу, под придирчивым приглядом законного ГОСТа и незаконного ножевого сообщества! Шаг влево-вправо и — острейший кизм!
А самое главное — высочайшее качество!
Всякие водевильные дурни, с западной стороны глобуса, под корень сточили зубы от зависти. Правда и цена, знаете ли, махнула сразу ввысь.
Задав, кстати, совершенно новую планку, и уже какой нибудь Buck Vanguard, со своей четырестадвадцаткой, раньший предмет вожделения, стал уже недорогим олдскульным раритетом, кой заводят у себя не только лишь все, мало кто может..
А в тесной связи со всякими там СРМ и прочим Элмаксом, заветвилась на соседнем кусте целая плеяда заточников и производителей заточных станций. На фоне которых замшелый Лански стал уж совсем каким-то анахронизмом и «фу таким быть», хотя, буквально несколько лет назад, был вершиной, Марфой и Онегой заточного девайсия. Канул в пучину. Теперь им скауты пользуются. В свободное от водки время.
Российское ножестроение покорило мир! Вот ей богу, Олимп мы покорили если и не с разбегу, то уж очень быстро и неоспоримо. Даже Рокстид начал пальцы в ботинках поджимать. Успех, фанфары, барабанная дробь..
— Маэстро, урежьте марш! И-иии..
И вот тут я вас попрошу остановиться и выдохнуть.
Дирижёр делает знак «снять», тарельщик глушит медь, валторны заткнулись,
— Заткнулись я сказал! — и только одинокая половица скрипнула в закулисье, под ногою выпимшего работника сцены. Свет делается тише, почти во мрак, на середину сцены направляется одинокий но яркий софит, и выхожу я.
Я красив, скромен и умён. На мне парадные кирзачи с бойкими каблучками, вельветовые бруки, суконная курточка и неизбывная шляпа. Я царю и властвую.
Выдержав чудовищную мхатовскую паузу, всё это время хитро щурясь, подобно Клинту Иствуду (или Дерсу́, тутуш я вашей фантазии не стесняю), я притаптываю папироску и начинаю разоблачать.
— Ау, граждане! Вот стою я пред вами, простая русская баба.. простой русский мужик. В моих тринадцати руках я держу тринадцать разных ножей, и, по-горьковски вздыхая, внимательно спрашиваю вам — чому я не сокил, чому не литаю?
— Отчего, простите мне мою безгрешную наглость, и зачем мне столько стальной рухляди? Какие такие невыносимые условия бытия заставляют меня ежедневно строгать, тюкать, скоблить, ковырять и резать? Давайте будем честны пред собою и партией!
Здесь все промолчали, но каждый подумал:
— А давайте.
В партере какой-то сильно одухотворённый найфоман растерял обмороки.
— Зачем нам, почтенным горожанам и не менее почтенным «таёжникам», (хуторянам, пейзанам, селянам и веселянам), все эти, милые сердцу, железяки в таком количестве?
— Ведь, положа руку на́ сердце, —
тут все положили руку на́ сердце,
— мы пользуемся этим всем, дайто-бох, процентов на десять, с большой натяжкою.
На галёрке возник и быстро угас ропот и шарканье ногами о паркет.
— Нет, я знаю! Знаю! Есть среди нас и настоящие шкуродёры! Мы знаем об их работах.
Их ветки апнуты, их треды вечно в наших сердцах, да ниспошлёт аллах охоты в комменты к их постам только сладкозвучные речи, да прольётся модераторов елей на их никнеймы, да будут хулители их возбанены и поражены в правах и отторгнуты, ибо это есть хорошо и благо!
Это всё нам известно.
— Но вы! Вы!
Тут я опять делаю паузу и обвожу пристальным взглядом притихшую залу. Ещё парочка ножеманов съехала до́лу, один расстегнул ворот рубахи, задышал часто.
— Вы, я вас спрашиваю, обманываете меня!
Ладно меня, что я? Не мать, не сестра, не любовница — вы себе лжёте!
Судя по вашим фотоотчётам, вы ежедневно пластаете два кило сала, ведро помидор, шкурите трёх лосей, выстругиваете лодку-ветку, а между этими важными делами занимаетесь, простихосспаде, батонингом и вскрываете консервы. Ночь же: половина безраздельно отдана на заточку, а половина на строгание волоса. Где вы их столько берёте то?.. Ну не может, уж простите, русский солдат съесть два мешка брюквы!
— А это значит что? А значит, товарищи, это, как говаривал гражданин Шакьямуни С.Г., — иллюзия, мирадж, фикция и белогвардейские бабьи выдумки! Всё вы врёти!
— Истинно говорю вам! Только те из вас, кто признается в бездумном накопительстве и порочной ножефилии, кто покается в расточительстве и покраже семейнаго бюджета в пользу богопротивных продаванов ножей, а значит в обмане своих благоверных супруг (да-да, мы то знаем истинную цену Широгоровским ножам), кои содержатся в чёрмном теле и ветхом руби́ще, проводя дни свои на кухне у полупустого котла, дабы накормить чада своя, в то время как вы, нехристи и сталелюбцы, дрожащей рукой заполняете на сайте форму оплаты за очередной полочник, покусывая в нетерпеньи губу, и кто тотчас же, прямо в этом помещении, сдадут свои излишние ножики, те будут прощены, накормлеты, напоеты и отпущеты на все четыре стороны!
«Охота была эту баланду хлебать. Поехал домой, выпил как следует, закусил, хорошо!»
— Сдавайте, граждане, ножики!
*класть сюда
Тут не возбраняется прикрепить слайды объектов своей порочной страсти, желательно в обнажённом виде.
