Я читала её раньше - давно, а теперь с удовольствием перечитала. Книги, которым идут на пользу прожитые читателем годы - хорошие книги.
Пилот-сержант Томас Проссер возвращался на базу после ночного полёта, увидел восход солнца, После этого он резко снизился и некоторое время высматривал, что происходит в море под ним. А когда снова взял курс на базу, то увидел восход солнца второй раз - скорость его снижение загнала солнце за горизонт, и представление повторилось для этого единственного зрителя.
В конце книги происходит нечто симметричное - Джин дважды видит заход солнца, потому что именно это ей захотелось сделать как завершение своей жизни. Длинной столетней жизни, в которой Проссер был ей лишь знакомым, недолгим постояльцем в доме её родителей. Но он рассказал ей про этот трюк. Он и ещё многое ей рассказывал. Он вообще был единственными в её жизни настоящим собеседником - на её волне.
Хотя вся книга - вроде бы жизнеописание Джин, на самом деле она является длинным и вот реально никуда не торопящимся рассуждением о смысле жизни и о правильном (?) отношении к смерти. Ну конечно, с таким-то названием. И, конечно же, книга транслирует идею, что эту проблему надо решать в комплексе - правильная смерть бывает после правильной жизни. А на правильную жизнь нужно много времени. И автор подарил это время своей героине - очень щедро. Он опубликовал этот роман в 1986 году, а действие книги кончается в 2006. И самый крутой фокус повествования - что просто не замечаешь, где кончается реалистичное повествование и начинается утопия (или антиутопия? как посмотреть)
Задним числом я понимаю, что волшебство свершается в тот момент, когда вышедшая на пенсию Джин начинает путешествовать. Но вот читала книгу второй раз - и не заметила ни узелка, ни шовчика, жизнеописание на вполне достоверном историческом фоне плавно переходит в философский роман на фоне футурологических приколов. В этих приколах немало т.н. социальной критики - но Барнс критикует любя. Он ведь действительно свою старую добрую Англию нежно любит. Он. как и Англия, терпим к чудакам и эксцентрикам. Даже к тем, кто отмечает свой сотый день рождения на аэроплане, поднимаясь после захода солнца вверх, чтобы ещё раз увидеть заход солнца.
Пара цитат. Когда Грегори, сын Джин, сражается с вопросом - ну, вот тем самым, на который во все глаза не взглянешь - он совершенно правильно увязывает его с вопросом о существовании Бога. И педантично выписывает 14 гипотез. Так вот, гипотеза №12:
Есть несколько Богов. Это может объяснить очень многое. а) Они, возможно, все время сварятся, и ни один не занимается делом. б) Они могут быть парализованы переизбытком демократии наподобие ООН; каждый Бог имеет право вето, а потому ничто не выходит за рогатки Совета Безопасности. Неудивительно, что наша планета в таком непотребном состоянии.
😁👍
И что думает Джин обо всём этом. Она путешествовала, что быувидеть семь чудес света. Но есть и другие чудеса:
И кроме этих семи открытых для всех чудес, Джин составила свой список семи личных чудес жизни. 1) Родиться. Это должно быть первым. 2) Быть любимой. Да, это должно быть вторым чудом, хотя часто в памяти оно было не более ясным, чем первое. Вы рождались в объятия любви своих родителей и понимали, что это состояние не постоянно, только когда оно кончалось. Ну и 3) Утрата иллюзий. Да: первый раз, когда взрослый вас подводит; первый раз, когда вы обнаруживаете, что радость прячет боль. 4) Вступление в брак. Некоторые могли бы причислить к чудесам и секс, но не Джин. 5) Родить ребенка. Да, это должно быть в списке, хотя, конечно, Джин в тот момент спала без сознания. 6) Обретение мудрости. Опять-таки на протяжении большей части этого процесса вы находитесь под наркозом. 7) Умирание. Да, оно должно быть в списке. Возможно, это и не высшая точка, но это кульминация.
И по большей части, думает Джин, люди просто живут рядом с чудесами своей жизни, практически не замечая их. Как если бы вы жили рядом с Великой Китайской стеной и вспоминали о ней только, когда нужно выломать из неё пару кирпичей - свинарник починить.
Ну, и ещё одна цитата - о джазе. По-моему, довольно точная:
Для Грегори джаз был той редкостью, той формой искусства, которая совершила самоубийство, и его историю можно было поучительно разделить на три периода: первый, когда они играли целиком настоящие мелодии, которые вы могли узнавать; второй, когда они играли обрывки мелодий, короткие повторяющиеся фразы, застенчивые мелодии, которые обрывались, не успев начаться; и третий — период чистого звука, когда ностальгия по мелодии считалась старомодным чудачеством, когда мелодия могла контрабандой миновать слушателей, как минует таможенников чемодан в дипломатическом багаже — подозреваешь, что в нем есть что-то, что тебя касается, но заглянуть в него не имеешь права.
Ну верно же?😉 традиционный джаз, кул-джаз и фри-джаз.
Читали Джулиана Барнса? Я у него ещё книги четыре читала. Стоящий автор. По-моему))