На Premier стартовал сериал «Убить Риту» с неожиданной Евгенией Борзых (в 2021-м с ней вышла «Большая секунда» Виктора Шамирова). Здесь солистка группы «Самое большое простое число» играет учительницу химии с темным прошлым, которая не только реакции школьникам покажет, но и в отделении полиции взрыв устроит. Мы поговорили с Женей о ее многогранной карьере, роли в «Убить Риту», за которую она получила приз фестиваля «Пилот», и способах самоподдержки.
— Какие у тебя ощущения от собственной карьеры, где сначала был театр, потом появилась музыка, теперь — вторая большая сериальная роль?
— На самом деле, моя сериальная карьера началась с эпизода в «Кодексе чести». Мы с Димой Чеботарёвым играли подростков с аутизмом, которых бандиты использовали как флешки — мы переносили информацию в своих головах (Женя появилась в четвертом сезоне, который вышел в 2010-м. — Прим. ред.). Возвращаясь к вопросу: что я думаю по поводу своей карьеры и ее развития? Кажется, все идет своим чередом. Не то чтобы я стремилась быть сериальной актрисой — так просто складываются обстоятельства. Не могу сказать, что станет следующим витком. Театр был, музыка была и есть, теперь кино. Может, я в клоунессы подамся.
— Нет ощущения, что просто сериалы доросли до тебя?
— Не думаю, что кто-то до кого-то дорос. Просто в мировом кинематографе сериалы выросли по качеству картинки, сюжета и всего остального. Поэтому немудрено, что и мы наконец дотопали до нового уровня. Я уже говорила неоднократно в интервью, почему меня так мало снимают: часто мне просто не нравится материал, который предлагают. Я ходила на кастинги, чтобы не выпадать из киношного контекста, чтобы меня видели кастинг-директора, режиссеры, операторы, но не особо старалась заполучить эти роли.
— В 2022-м мы видели первый эпизод сериала «Трансформер» с тобой на фестивале «Пилот». Не знаешь, что с ним стало дальше?
— Как я поняла, его отсняли, но уже без меня, я как раз снималась в «Убить Риту». Выпустят или нет — не знаю.
— А материалы «Риты» тебя сразу заинтересовали?
— Мне сначала выслали ее закадровый текст (его в итоге читает режиссер Маша Агранович, это было решение продюсеров), я не очень вообще врубалась, что это за персонаж. Знала, что героиня — химик, ей предстоит множество всяких передряг, будет экшен. Мне захотелось в этом поучаствовать, хотя я не до конца понимала, о чем речь, потому что у меня не было полного сценария.
— Кстати, с химией у тебя как в школе было?
— Супер! У меня была подружка Аревик Даниелян, у которой просто дар, ее тянуло к химии. А мне неплохо давалась литература. И поэтому я ей помогала по литре, а она мне — по химии. Так мы с ней с четверками по этим предметам и выпустились обе. То есть я вообще дуб в химии.
— А с Марией Агранович ты была знакома до съемок?
— Мы познакомились на проекте. Честно сказать, я сначала вообще Машку не поняла. Мы потом обе ржали, когда выяснили, что она меня тоже. Мы друг другу не так чтобы приглянулись, но в процессе работы я уловила суть ее желаний и то, что она транслировала в героине. Мне нравится Маша и как режиссер, и как человек, с ней было легко и азартно. Все, что она говорила, я делала. А Маша всегда открыто выслушивала любое мое предложение.
— Например?
— Была сцена, где Рита колет себе некий препарат в руку. И я предложила использовать не поддельный шприц, а маленький инсулиновый. Чтобы полдня не выставлять технику и свет так, чтобы было похоже на правду. Ввести в мышцу маленький шприц с глюкозой не составило мне никакого труда, поэтому три дубля я себя колола.
— То есть ты еще умеешь делать инъекции?
— Да, внутримышечно, себе и другим. У меня бабушка фельдшером работала, поэтому я это с раннего детства умею делать.
— Рита носит классный кулон с молекулой спирта. Это была твоя идея?
— Нет, это придумала Машка вместе с Никитой Михайловым. Он делает украшения, кулон — его авторская работа.
— В сериале уйма сцен, которые кажутся опасными. Взрывы, вероятно, были ненастоящими…
— В смысле ненастоящими? Стоп-стоп! Все взрывы были по правде, потому что у нас на площадке работали крутые пиротехники. Так что колбочки и баночки реально взрывались. Трюки я тоже сама выполняла. Я как раз согласилась играть в «Рите», потому что мне интересно побегать, попрыгать, подраться.
— С трюками поняли, а еще там много сцен секса прямо с самого начала. Насколько тебе было комфортно перед камерой?
— Я когда соглашалась на эту роль, не знала, что их будет столько. После съемок подумала, что хорошо бы прописывать в договоре моментики с количеством и качеством интимных сцен. Только от большого доверия к Маше и любви к ней и от доверия к оператору Дмитрию Карначику я скрепя сердце это сыграла.
— С какими чувствами ждешь премьеру «Риты»?
— Я всегда очень переживаю, сомневаюсь. С трепетом и ужасом жду, когда выйдет сериал и его начнут смотреть все, а не только друзья, которые меня любят и поддержат в любом случае. Например, «Большую секунду» я посмотрела спустя полгода после того, как сериал вышел. Тогда уже все успокоилось, были хорошие отзывы, но я все равно каждую сцену смотрела с замиранием сердца.
— А что понравилось из недавно увиденного?
— «Банши Инишерина». Там два моих любимых актера — Колин Фаррелл и Брендан Глисон. Еще посмотрела классный фильм про убийство — «Рептилии», он всю дорогу держит в напряжении, там настоящий саспенс. И «Оппенгеймера», понятное дело.
— А «Барби»?
— Они начали за здравие, а кончили за упокой. Классный зачин, дикие идеи, но все как-то странно разрешилось.
— Как по сериалам?
— Наконец-то посмотрела оба сезона «Белого лотоса», еще российский «Балет». Сериал всех времен, веков и народов, который я могу пересматривать бесконечно (так и делаю), — это «Офис».
— Банальный вопрос, но хочется тебе его задать как вокалистке СБПЧ, самой жизнеутверждающей российской группы. Что тебе сейчас помогает сохранить себя?
— Ванёк, сын мой. Стала больше читать. Понравился «Кокон» авторки Юэжань Чжан про взросление на фоне «культурной революции» в Китае. Сейчас читаю «Популярную музыку из Виттулы» скандинавского писателя Микаеля Ниеми (он написал крутой роман-детектив «Сварить медведя»). «Популярная музыка» тоже про детство, я вообще люблю книги, где автору удается передать детско-подростковое состояние, ощущения героя в этот период, представление о действительности. Идеальный пример в этом плане — «Щегол» Донны Тартт.
Что касается музыки, то я в последнее время ее меньше стала слушать. Видимо, потому что много всяких бытовых дел. Из того, что я заслушала до дыр и скачала, чтобы можно было всегда слушать офлайн, — последний альбом Gorillaz. Постоянно слушаю нашу музыкальную сказку «Потерянное зеркальце», мы готовимся к ее постановке. Премьера будет на Кипре. Может быть, когда-нибудь снимем по ней фильм — по крайней мере, мечтаем об этом.
Автор: Лиза Кузнецова, Филипп Миронов