В солнечный, зелено-золотой октябрьский день – зеленый от газона, заросшего кучерявым клевером, еще не схваченным заморозками, а золотой – от кленов, двумя рядами, как почетный караул, выстроившихся вдоль аллеи, роняя прохожим на плечи фигурные погоны... так вот в этот самый день девочка Оля стояла около магазина Фрукты-овощи и плакала. Горько, но молча. Потому что вслух плакать неприлично, тем более, из-за ерунды, так мама говорит. А Оля почти всегда плачет из-за ерунды.
Вот, например, старший брат пылесосил в большой комнате и засосал в пылесос Олину бумажную принцессу. Оля ее вырезала мамиными маникюрными ножницами целых два часа, аккуратненько так, ровненько, чтобы красиво. И чтобы потом рисовать на нее платья и тоже вырезать. Оля расплакалась, а брат на нее накричал: «Сама виновата! Нечего всякий мусор раскидывать, прибирала бы свою ерунду к себе на стол!»
Ну, не любит брат пылесосить. Ему пятнадцать лет, и у него все дела важные. А у Оли все дела – ерунда, ну, кроме уроков, конечно. Так мама говорит, а брат за ней повторяет.
«Ну, и что ты ревешь», – спросила мама, когда Оля ей пожаловалась. – «Подумаешь, бумажная кукла! Пойди и вырежи другую, делов-то!»
И ведь не объяснишь, что эта была особенная, красивая, с золотыми волосами, а золотой карандаш у Оли кончился, теперь такую больше не нарисуешь! Все равно никто не слушает...
Вот и сегодня тоже. Вредный мальчишка Тимофей, с которым Оля сидит за одной партой, вылил ей сок прямо на альбом по рисованию. Нарочно вылил, а учительнице сказал, что нечаянно. Учительница не ругалась, она вообще никогда не ругается, дала Оле салфетки, чтобы вытереть парту, и чистый листочек, чтобы рисовать. А вот мама очень рассердилась, что у Оли уже третий альбом за месяц пропадает, потому что Тимофей то порвет его, то зальет чем-нибудь, и всегда он вроде не виноват, а Оля сама виновата...
Мама говорит, это потому, что ты не умеешь налаживать отношения с людьми.
«Другие девочки вот на Тимофея не жалуются же!» Ага, они же с ним не сидят! Как с ним отношения налаживать, когда он такой вредный!
И вот теперь мама сказала, что новые карандаши, в которых есть золотой, Оле не купит, потому что Оля не умеет ценить вещи. И принцессу с золотыми волосами Оля теперь нарисует нескоро. А она так хотела нарисовать для конкурса «Золотая осень»!
Оля вообще-то хорошо рисует, учительница ее хвалит, даже сказала маме, что неплохо было бы Олю отдать в художественную школу, тем более, что школа эта рядом с домом, в двух шагах. Но мама сказала, что в этом году точно нет, потому что первый класс, пусть сначала дисциплине научится и за временем следить, а там посмотрим. И вот теперь Оля ждет маму около магазина и плачет потихоньку, чтобы мама не видела, а то опять будет ругать...
– Ба-а! Кого я вижу! Первоклассница! – кто-то большой и черный наклоняется над Олей. Этот кто-то только что вышел из Фруктов-овощей, и у него в руках прозрачный пакет с какими-то маленькими оранжевыми штучками, похожими на крошечные продолговатые дыньки.
Нельзя, чтобы люди видели, как ты плачешь, это неприлично!
Оля торопливо вытирает глаза – нельзя, чтобы люди видели, как ты плачешь, это неприлично! А черный человек оказывается соседским Вадькой. Вадька – студент консерватории, которую сам смешно называет консервой. Он играет на бас-гитаре, и на просто гитаре, и на электрическом пианино, и еще на чем-то там. Громко так играет, но красиво. Он хороший, Вадька, на него даже мама не сердится, когда он громко играет. А еще у него есть собака по имени Собака, которая сама пришли к нему жить с улицы. Он ее сводил к врачу, купил ей ошейник и поводок, а на зиму хочет купить ей пальто, чтобы не мерзла. И он играет с пацанами во дворе в маленький теннис, а собака бегает за шариком, и даже ни разу этот шарик не раскусила. А могла бы, зубы у нее ого-го какие!
— Ну-с, и об чем рев? – интересуется Вадька. – Опять Тимка напакостил?»
Оля молча кивает – в горле застряли невыплаканные слезы.
– Знаешь, что, – задумчиво говорит Вадька, – я с этим Тимкой в один спортзал хожу, я на каратэ, а он на таэквондо... хм... надо будет научить его хорошим манерам. Собаку же я научил!
Оля представила себе, как Тимка приносит ей в зубах теннисный шарик. Плакать расхотелось. А Вадька достал из пакета несколько оранжевых «дынек» и сунул Оле в кармашек рюкзака.
– Это, – сказал он, – волшебные фрукты из одной воображаемой страны. Называются кум-ку-ат. Есть их надо целиком, прямо с кожурой. Они на вкус немного странные, но это же воображаемая страна, там все не как у нас. Станет грустно – не реви, а закрой глаза и понюхай. Вот так пахнут воображаемые страны, и однажды, когда-нибудь, ты туда попадешь.
– Правда? – шепотом спрашивает Оля.
– Правда-правда. Про что другое, я бы мог и соврать, а про воображаемые страны – ни-ког-да!
– Спасибо! – тихонько говорит Оля. – А хочешь, я тебе нарисую что-нибудь? Я умею, правда!
– Нарисуй, – серьезно соглашается Вадька.
– Я ... я воображаемые страны нарисую, хочешь?
– Конечно, хочу! Положу твой рисунок рядом с нотами, буду играть и на него смотреть. Это же совсем другая музыка получится! Ну, я побежал, опаздываю в консерву!
С того дня Тимка больше ни разу не вредничал. А Олин рисунок воображаемых стран висел у Вадима на стене рядом с репродукцией Эль Греко, Вид города Толедо...
Автор: Анна Бондаренко