Проигнорировав его вопрос, повернулась на бок и свернулась калачиком, если сказать по‑научному, «приняла позу эмбриона». Стало вдруг так себя жалко, что захотелось плакать. Пришлось почти до крови прикусить губу, чтобы не разреветься. Но, всё равно, не выдержала и дала волю своим слезам, громко шмыгая носом и жалобно подвывая. Вспомнила всё плохое за последние годы: развод, раздел имущества и борьбу за сыновей с Русланом, тяжёлую болезнь, смерть и похороны Николая, девять месяцев раздрая, бессонницы и безденежья, щедрость и грубость Хасана, искушения и извращения Марика.
А теперь, когда нашла общий язык с новым главврачом, защитила кандидатскую диссертацию, упрочив свои позиции на работе, исправила беспорядочную личную жизнь, «удачно» избавившись от обоих «потребителей», мой «источник» тоже меня бросает!
Слава лёг за моей спиной и продублировал мою позу, нежно, но крепко прижимая к себе и прикрывая от всех напастей.
– Ш‑ш‑ш! Ну, что ты?! Ну, всё… Я не хотел… Правда! Само как‑то… Лен… Милая… Всё прошло! Не реви! Ш‑ш‑ш! – приговаривал и укачивал меня, как маленькую.
Точно так же он успокаивает Регину, когда она падает с разбегу на асфальт, обдирая коленки и ладошки.
– Полегчало? Тогда встаём, чистим зубы, раздеваемся и ложимся спать! - прошептал мне в шею.
– Уйди! – почти взмолилась моя гордость, не способная произнести более длинное предложение без жалобных всхлипываний.
– Дурочка! – раздалось у самого моего уха, затылок обдало жаркое дыхание, а тело ещё крепче обвило кольцо из рук.
– Сам дурак! – попыталась возмущённо сказать, но голос предательски дрожал.
– Ну, всё, не дуйся! Подумаешь, приревновал немного… – был мне лаконичный ответ, и Слава сильнее прижал меня к себе.
– Выключи свет! Давай, спать! Сил нет…
Хотела было ещё что‑то сказать, но от него шло такое уютное тепло, вдруг стало так хорошо, что я, просто, не смогла. В конце концов, он же сам пришёл, обнял, приму это за извинения. Поудобнее устроилась на горячем плече и закрыла глаза.
Но сон не шёл. Если до этого мне было слишком одиноко и холодно, то теперь стало слишком тесно и жарко. Чувствовала его размеренное дыхание на затылке, крепкое сильное тело, прижимающееся ко мне, тяжёлую руку на животе. Слава, похоже, спокойно спал, а вот я уже не могла. Внизу живота, помимо воли, закручивалась тугая спираль желания, заставляя дышать чаще, прогоняя сон, рисуя в голове сладострастные картины. Даже лежать спокойно уже не получалось. Ну, что за наказание?! Слегка повертелась, ища более удобное положение.
– Если ты думаешь, что я не чувствую, как ты об меня трёшься, то глубоко ошибаешься, – раздался вдруг хриплый голос сзади, – ещё одно движение и оставлю мёрзнуть, – угроза прозвучала довольно решительно.
Улыбнулась, значит, кое‑кому тоже не спится, и повернулась к Славе лицом. В темноте было почти ничего не видно, только призрачные отблески наружной подсветки отеля в его глазах. Медленно обвила его шею руками, запустила пальцы в густые волосы и притянула к себе.
В миллиметре от его губ остановилась так, что дыхание смешалось, но касания не было. Мне хотелось, чтобы мой викинг сам потянулся ко мне, перешёл эту тонкую грань, за которой он думает, что не хочет меня, а лишь позволяет прикасаться к нему. Он тоже замер, тяжело дыша. Его глаза были так близко, такие тёмные в ночи. Видела, как в них разгорается пожар, как голодное тело побеждает ревнивый разум.
Наконец, он со вздохом наклонился и нежно поцеловал меня. Это было так неожиданно, думала, он накинется, сминая губы, сбрасывая напряжение этого безумного дня, но Лавров легко проводил по губам языком, пробуя их на вкус, играючи скользя в рот, никуда не торопясь. Он обвил меня руками и ничего больше не делал, только целовался. Как подростки, мелькнуло у меня в голове, и я хихикнула, за что получила чувствительный укус.
Расслабилась: было, тепло, хорошо, возбуждение медленно нарастало, покачивая на своих волнах, заставляя отрешиться от холодного покрывала, тёмного гостиничного номера, тревоги, засевшей где‑то в груди. Протяжные ленивые поцелуи вгоняли в транс, отрывая от реальности, мне уже хотелось большего. Вдруг поняла его игру, Лавров заставлял меня сделать первые шаги, доказывал, что это нужно мне, а не ему. Но было уже всё равно, пусть побеждает, мне не жалко. Начала целовать его глубже, постанывая, посасывая язык, притягивая к себе, извиваясь всем телом, царапая спину сквозь одежду, закинув ногу на бедро, поглаживая налившийся член через джинсы. Почувствовала улыбку на своих губах, он только этого и ждал. Слава опрокинул меня на спину.
– В платье, конечно, удобней, – пробормотал он, стягивая с меня узкие брюки.
Его глаза лихорадочно горели, пальцы не слушались. Можно было и подождать пару минут, сам бы накинулся, удовлетворённо мелькнуло в голове. Справившись с моими трусами и брюками, он лёг на меня и быстро вошёл. Со вздохом прикрыла глаза, боже, как хорошо. Ноги сами обвились вокруг бёдер, руки вцепились в спину, вся вжалась в него, пытаясь стать одним целым.
Он был одет, только джинсы приспущены, чёрт, как неправильно, так хотелось почувствовать горячую кожу, постепенно покрывающуюся маленькими бисеринками пота, слизнуть их. Слава, видимо, ощущал то же самое. Он задрал мне кофту до самого подбородка, судорожно целуя, облизывая грудь, посасывая сосок, проводя губами везде, где мог дотянуться.
Моя рука поползла к нему на поясницу, остановившись на том месте, где изгибался его позвоночник, вколачивая член. Такое сладкое ощущение, чувствовать, как он входит в тебя, ощущая, как работают мышцы, напрягаются под твоей ладонью. Хотелось говорить ему в ухо всякие глупости, типа, «обожаю твой член», но только закусила губу и застонала, не в силах сдерживать себя.
– Тише ты, весь отель перебудишь, – тут же хрипло прошептал мой более сдержанный викинг.
Легко сказать тише, прикусила ему плечо, сжимая зубы вместо стонов. Слава всё наращивал темп, тяжело дыша, резко входя на всю длину. Несколько диких толчков, и почувствовала, как глубоко во мне дёрнулся член, выбрасывая семя. Лавров с протяжным стоном упал на меня, поцеловал в губы, потом перекатился, отбрасывая покрывало, снова пристроился сзади, обвив меня руками, укрыл нас одеялом и пробормотал «Спи!», смежая веки. Открыла рот от возмущения, хотелось его пихнуть локтем побольнее.
«Что значит «Спи!»?! Эй, я, вообще‑то, тоже кончить хочу!»
Он отлично чувствовал, что мне осталось совсем чуть‑чуть. Обычно, Слава в этом вопросе очень щепетилен, и всегда заботится о моём удовольствии.
«Он что, специально?! Мстительный ревнивец!»
Возмущённо выбралась из его объятий и натянула одеяло до носа. Внутри всё до боли было напряжено от недополученного оргазма, мышцы бёдер окаменели, стенки лона жадно сжимались, требуя разрядки. Легла к нему спиной, но тут же опять оказалась под тяжёлой упавшей на меня рукой. Он даже захрапел. Ну, отлично… Ладонь сама поползла между ног, завершить начатое, но этот нахал остановил мою руку!
– Ну, что ты сопишь, как обиженный ёжик? – весело поинтересовался Лавров.
– Словно, ты не знаешь «что», и ничего смешного тут не вижу… – зашипела, а потом уже тихо добавила обиженным голосом, – Не можешь сам, так, хотя бы, не мешай…
– Что значит «не могу»?! – мой молодой любовник был искренне оскорблён таким предположением, – Просто, стало интересно…
– Интересно что? – меня уже потряхивало от возбуждения только из‑за этого разговора.
– Простила уже или ещё дуешься… – резонно возразил Слава, потом проговорил совсем другим, низким бархатным тоном, – Ну, иди сюда! Буду исправляться!