А ведь я здесь был! Ну да, он самый и есть – дом того старого гнома, к которому затащила меня Дзирта – вот и знакомый дверной молоток из чёрной бронзы в виде драконьей головы, вцепившейся в собственный хвост. Конечно, в тот раз я не запомнил дороги, и уж тем более, не знал названия переулка – но теперь вспомнил всё вполне отчётливо,
- Что с тобой Серж? Приведение увидел?
Видимо, выражение лица у меня было соответствующее - голос у мастера Валу был очень даже встревоженный. В двух словах я поведал ему историю своего знакомства с этим домиком, чем изрядно озадачил собеседника.
- Вот, значит, как… и что же, собираешься навестить?
Я пожал плечами.
- Да нет, не стоит… пока. Что я скажу хозяину? Потребую сказать, где сейчас Дзирта? Так он пошлёт меня, куда подальше – и будет в своём праве. Ещё и полицию вызовет, по случаю вторжения в частное владение…
Полиция в Зурбагане имелась, это я уже успел выяснить.
Пожалуй, имеет смысл… - Валуэр задумчиво поскрёб бороду. – Но прояснить стоит… как-нибудь потом. Видишь ли, я ведь знаю владельца этого дома. Учёный, держит маленькую лавку редкостей, только она почему-то почти всегда закрыта. А ещё – время от времени его приглашают в Гильдию для консультаций.
- Ага! - я оживился. – Вот, к примеру, как она могла получить сведения насчёт Мира Трёх Лун!
- Я тоже об этом подумал. – согласился Валуэр. – но являться с таким обвинением с бухты-барахты не стоит; надо подготовиться хорошенько, выяснить кое-что, уточнить, нужным людям сказать…
Этому вашему знакомцу-картографу? – уточнил я.
- Ему в первую очередь. Он рассержен похищением материалов из Реестра и клялся, что так этого не оставит.
Мы не спеша удалились от подозрительного особняка – благо здесь, в переулке Пересмешника, было на что посмотреть. Лавочки, торгующие навигационными приборами, хрустальными шарами, странными то ли амулетами, то ли украшениями в форме морских чудищ, знаков планет – не наших, знакомых, а чужих, никогда мной не виданных. Однако, мой спутник не стал тратить время на их разглядывание – он направился к одной из лавочек, расположенных примерно посредине переулка, и решительно распахнул дверь, пропуская меня вперёд.
Я вошёл. В помещении царил полумрак, который рассеивали масляные лампы под потолком. Всё здесь наводило мысль о волшебстве, магии – и ощущение это стало особенно отчётливым, когда мы переступили порог одной из лавочек.
Над дверью висело латунное изображение секстана, а внутри все полки были заставлены, по большей части, навигационными инструментами; отдельный стеллаж был завален инкунабулами в кожаных переплётах с бронзовыми уголками и деревянными футлярами с картами, большинство из которых носило несомненную печать времени. И волшебство, конечно; оно было разлито здесь в воздухе, лежало слоем пыли на квадрантах, звёздных глобусах и астролябиях, которыми были уставлены полки. Оно тикало стрелками корабельных хронометров, циферблаты которых были разделены на самое неожиданное количество делений и украшены изображениями незнакомых светил и созвездий; булькало в ретортах с разноцветной жидкостью, под которые была отведена отдельная полка; выглядывало из углов, где из узких корзин торчали непонятные предметы, напоминающие посохи колдунов неведомых народов. Таинственное, загадочное, захватывающее местечко – я ощутил это сразу, всеми фибрами души, стоило только переступить порог.
Зеркала здесь тоже были, а как же! Ими был уставлен целый стеллаж. Самыми разными: выпуклыми, выгнутыми, прямоугольными, овальными, бронзовыми, стеклянными, даже серебряными. Они поблёскивали из хитросплетений бронзовых лимбов астролябий, из медных тубусов подзорных труб, секстанов и ещё каких-то загадочных навигационных и иных приборов, которым я не знал названия. Среди этого разнообразия я сразу обнаружил и знакомые, слегка вогнутые диски – точно такие же были установлены на верхушке «зеркального маяка.
К стеллажу с зеркалами Валуэр и направился – и навстречу ему из этого полированного великолепия и игры отражённых огоньков масляных ламп возник владелец лавки. Он чрезвычайно походил на географа Паганеля из того, старого фильма «Дети капитана Гранта» - там его, помнится, играл Черкасов. Сходство это ещё больше усиливалось огромной раздвижной подзорной трубой, стёкла которой он как раз в этот самый момент протирал бархатной тряпочкой. Гостя он, похоже, знал, и неплохо – поприветствовал довольно рассеянным кивком и тут же завёл долгий разговор, из которого я не понял ни единого слова. Речь у них, несомненно, шла о зеркалах – в том числе о тех самых, маячных, в которые Валуэр принялся энергично тыкать пальцем. «Паганель» - на самом деле его звали Безант, мессир Безант, об этом мой спутник сообщил мне заранее – задумался, потом извлёк из-под прилавка стопку пропылённых (опять книжная пыль! Кажется, я никогда не избавлюсь от этого запаха…) амбарных книг, и принялся листать их, слюнявя коричневый узловатый палец.
Минут через пять такого наблюдения мне стало скучно. Валуэр и «Паганель» ползали пальцами по пожелтевшим страницам; лоцман, видимо, обнаружив что-то, заслуживающее внимания, вытащил из-за пазухи блокнот и стал копировать в неё записи. Я же отвернулся к низкому застеклённому прилавку, занимающему половину противоположной стены, и стал рассматривать выставленные там диковинки. И почти сразу обнаружил – её!
Магическая грифельная доска, артефакт-переводчик, в точности такая же, какой я пользовался для того, чтобы объясниться с Дзиртой! Я подозвал шестнадцатилетнего паренька, скучающего за стойкой – видимо, то ли родича, то ли ученика «Паганеля» - и ткнул пальцем в заинтересовавший меня предмет. Парень отозвался рассыпчатой и совершенно непонятной фразой, а не получив ответа, кивнул, понимающе хмыкнул, извлёк грифельную доску из-под стекла и протянул мне – вместе с извлечённым неведомо откуда кусочком мела. Я повертел артефакт в руках, подумал, и написал: «Могу ли я приобрести этот предмет, и сколько это будет стоить?» Ещё один кивок, парень стёр мой вопрос тряпицей, и написал на матово-чёрной поверхности: «Конечно, как пожелает уважаемый клиент. Цена - 210 талеров». Я присвистнул: солидно, почти всё, что осталось у меня после недавнего посещения банка! Я воровато оглянулся – Валуэр увлечён беседой и не обращает на меня внимания. Или лучше зайти в другой раз? А, вздор – так или иначе, лоцман скоро узнает о моих «подкожных запасах», а доска-переводчик пригодится мне уже завтра… Решено, беру! Я отстегнул от пояса кошель и выудил оттуда десяток золотых кругляшей, каждый достоинством в двадцать зурбаганских талеров. Их не хватило, пришлось выскрести остатки серебра. В результате я остался буквально без гроша – завтрашнюю прогулку по городу придётся начать с посещения менялы…
Как ни странно, эта деловая операция так и осталась незамеченной моим спутником. Я засунул завёрнутую в плотную тёмно-коричневую бумагу «грифельную доску» за пазуху, отчего куртка на груди подозрительно оттопырилась, и вернулся к беседующим. Они уже заканчивали: мессир Безант недовольно ворча, убирал амбарные книги под прилавок, а Валуэр изучал исчёрканную карандашом страничку. Крякнул, засунул блокнот в карман и вспомнил, наконец, о моём существовании.
- Ну что, Серж, дружище, не соскучился? Ты извини, но я тут выяснил кое-что, имеющее отношение к нашей маленькой проблеме…
Я пожал плечами – ничего, потерплю, не впервой.
- Пожалуй к другим мастерам мы сегодня уже не пойдём. Сейчас рассказывать, уж прости, не буду, надо посидеть, обдумать, кое-что сопоставить. А вот завтра – приходи-ка ты с утра в порт. Я буду на «Квадранте», тогда и поговорим. Ну что, решено?
Он похлопал меня по плечу – рука у Лоцмана была тяжёлой и твёрдой, как дерево – и направился к выходу.
Третья ночь… моя третья ночь в этом удивительном городе. Снова напоенный ароматами акации воздух вливается, минуя распахнутые настежь ставни, снова заглядывает в окошко большой медовый месяц, и крупные, как вишни, звёзды усыпали небосклон. Я привычно развалился на постели поверх покрывала – ботинки снял, и то хорошо! – и, закинув руки за голову, предаюсь воспоминаниям. А вспомнить мне, видит бог, есть что…
Планируя уход в Зурбаган, я постоянно держал в голове возможное возвращение на Землю. То есть – исчезать просто так, бесследно, не сказав никому не слова, нельзя. То есть, можно конечно – кто мне помешает? – но подобный ход если не отрезал мне путь назад, то изрядно его затруднял. Никого больше, с кем бы я наладил здесь хоть какие отношения, у меня не было, и вряд ли, что Володя Музалёв, что «капитан Врунгель» оценили бы моё исчезновение – а вслед за этим и появление. Как минимум, будут вопросы – а что на них отвечать?
За два дня, проведённые в лагере на Бесовом Носу, я спланировал свой уход буквально по шагам. Перво-наперво, следовало дождаться, когда заработает маячный фонарь – без этого дорога на Фарватер была бы для меня закрыта. И пока электрики возились, монтируя оборудование, в число которого входил и компактный дизель-генератор в цоколе старой башни, я поднимал паруса и выходил на открытую воду – якобы для тренировки команды, а на самом деле для того, чтобы уточнить и выставить по всем правилам лимбы астролябии. А за сутки до заветного момента, когда фонарю предстояло засветиться в полную силу, я заглянул на огонёк к «Капитану Врунгелю» и, приняв озабоченный вид, сообщил, что вынужден на несколько дней уехать– семейные проблемы, надо как можно скорее попасть в Петрозаводск, а оттуда самолётом, в Москву. Ну, надо, так надо: «Врунгель» даже предложил сгоряча свою помощь – «у твоего «Штальзунда» ход на два узла меньше, чем у «Клевера», да и в одиночку идти через озеро – не лучшая идея…» Предложение я отверг: ничего, как-нибудь доберусь, не впервой – зато по возвращении не придётся гадать, на чём добираться назад, до лагеря экспедиции. А «Штральзунд» я пока оставлю в порту, на охраняемом пирсе - небось, много не возьмут, не теплоход чай…
На том и порешили; я заглянул к Музалёву – к счастью, он был занят и выслушал сообщении о моём отбытии вполуха, рассеянно кивнул – «что поделать, езжай, будет здорово, если успеешь вернуться до окончания экспедиции…»
И вот – заветный миг. Я вышел на «Штральзунде в одиночку и, в последний раз проверив настройки астролябии, нацелил её на маячный огонь и, затаив дыхание, нажал на бронзовую выпуклость в центре лимбов. Ничего не произошло – да я и не ожидал мгновенной реакции. Даже если мастер Валу получит мой сигнал, ему понадобится какое-то время, чтобы выйти в море и настроив свою астролябию, уйти на новый Фарватер, связывающий Маячную гавань Зурбагана с Онежским озером. Потом – сколько-то времени на преодоление пути, так что раньше, чем часов черед десять-двенадцать - и это в лучшем случае! – ждать мне нечего. Я вернулся в лагерь, долил доверху бак соляром, закинул в кокпит дополнительно четыре двадцатилитровые канистры – возиться на обратном пути с парусами я не собирался, а в Зурбагане пополнить запасы горючки негде, - распрощался в «Врунгелем» и парнями из своей временной команды, и отдал концы. И вовремя - стоило мне отойти от берега километра на три, когда на воне свинцово-серой глади озера мелькнул долгожданный белый корпус «Клевера».
Всё прошло без сучка, без задоринки – я даже слегка забеспокоился, вспомнив знаменитое следствие из закона Мёрфи[1]. Суда сблизились; Валуэр со шканцев дал мне сигнал становиться за ним мателотом – и повторилось то, что мне пришлось испытать… погодите-ка, выходит, уже четырежды! И ещё придётся невесть какое количество раз – если, конечно, всё обернётся именно так, как сулил мастер Валу, и меня ждёт карьера Лоцмана, проводящего суда по Фарватерам, связывающем разные миры. А уж что там будет на самом деле – стоит ли, право слово, гадать? Пустое это занятие, никчёмное, только нервные клетки себе переводить – а они, между прочим, не восстанавливаются…
Я встал с постели, сунул ноги в мягкие войлочные тапочки (спасибо матушке Спуль!) и уселся перед камином. Угли в нём едва тлели – экономная домохозяйка не сочла нужным разводить большой огонь, и без того тепло – и я разжёг его сам, перед тем, как лечь. Мельком пожалел, что не забрал со «Штральзунда» гитару – надо будет поскорее исправить это упущение, пусть висит на стене напротив камина, хоть кусочек знакомого мира будет со мной…
Ладно, всё это подождёт до завтра. А сейчас - пора в постель и – «спят усталые игрушки, книжки спят…» Силы понадобятся - есть у меня сильнейшее подозрение, что уже с утра, на борту «Клевера» меня ждёт масса сюрпризов.
…кстати, надо будет поинтересоваться – как там собака Кора? Всё же не так мало прошли мы вместе, негоже забывать…
Нет, не спится, сна – ни в одном глазу. Так что там с моими мыслями начёт маяка на Бесовом Носу? Сегодня я получил от Валуэра подтверждение – да, задумано реально, всё именно так можно и сделать. Заиметь свой собственный персональный Фарватер на Землю, да ещё такой, на конце которого меня будут ждать люди понимающие, не склонные задавать лишние вопросы – что может быть лучше? остаётся сущий пустяк: договориться с администрацией будущего парка-заповедника, и в первую очередь, конечно, со смотрителем маяка. Или… сделать так, чтобы на этих местах оказались те, кого я выберу сам. А это почти неразрешимая задача, если вспомнить, что там, в 2023-м у меня даже знакомых толком нет – только Володя Музалёв, «капитан Врунгель» да десяток-другой реконструкторов.
Хотя – если вдуматься, это не так уж и мало. В последний вечер перед отбытием я стал свидетелем беседы, на которой обсуждались перспективы этого проекта. Насколько я помню, Володя сам выразил желание перебраться на Онегу, чтобы возглавить там филиал своего «Зюйд-Веста» - в перспективой превращения в общероссийский парусный детский лагерь. Задумка, конечно, хорошая, но когда ещё она воплотится в жизнь… да и соседство в виде сотни-другой вечно любопытных подростков – не лучшие условия для сохранения тайны… что мне, безусловно, понадобится. Но всё же, это вариант, а в плане посвящённых лиц – можно будет пока обойтись смотрителем маяка. Это уж точно понадобится, и как к этому подступиться - мысли у меня имелись.
Получается – как бы не обернулись дела здесь, в Зурбагане, а визит на Землю, причём в самое ближайшее время мне понадобится. И не просто визит – придётся провести там несколько дней, может, даже неделю, в зависимости от того, как пойдут дела. Без того, чтобы решить, наконец, вопрос с российскими мне по любому не обойтись – а такие вещи, да ещё с моим «уровнем» связей, быстро не делаются. И оборотные средства, конечно: пачка старых долларов быстро подойдёт к концу, а дальше, хочешь-не хочешь, а надо будет конвертировать в российские деньги золото, и здесь понадобится предельная осторожность. Привлечь к себе внимание в этом мире, насквозь пронизанном электронной слежкой за каждым шагом, который делает человек – раз плюнуть; право же, я бы предпочёл иметь дело с понятными и предсказуемыми бандитами начала девяностых, от которых можно хотя бы откупиться. А как откупишься от цифрового Большого Брата, который ни на миг не выпускает тебя из поля зрения, не пропуская ни одного, даже самого мелкого действия, вроде поездки на трамвае или покупки мороженого в уличном киоске?
С этими невесёлыми мыслями я и заснул – и проснулся от бархатистого звука гонга, которым матушка Спуль напоминала разленившемуся жильцу о том, что пора вставать, приводить себя в порядок и выходить к завтраку.
[1] Если вам кажется, что всё идёт хорошо – значит, вы чего-то не заметили»