«Психолог рекомендует медитацию. Можно ли ее использовать как внерелигиозную практику, погружение в себя, или верующим это не нужно?»
На вопрос отвечает священник Антоний Бондарев https://vk.com/abba_antonius:
— Вообще, что такое медитация? Есть несколько пониманий этого термина. Классическая медитация идет из восточной философии религий. В основном, это буддизм, индуизм, брахмаизм и так далее. Люди, которые говорят о медитации в контексте православия, представляют себе буддистов, которые сидят и ищут нирвану. На самом деле, медитация — это такие психические упражнения в составе духовно-религиозных практик Востока.
В XIX–XX веке восточная культура очень активно начала распространяться в Европе, США, а затем в России. Это и повторение мантр у кришнаитов, с помощью которых они входят в особое духовное состояние, и практика буддистов «Випассана» (осознанность), то есть, они садятся в позу лотоса, закрывают глаза и пытаются видеть мир таким, какой он есть.
Опасность таких медитаций для православного человека в том, что он ничего не поймет. Буддист считает, что мир, который он видит своими глазами, на самом деле искажен, нереален. Для русского человека, особенно для христианина, такое понимание неверно. Да, мы считаем, что наш мир поврежден греховностью первородного греха, но мир, такой, как мы его видим здесь и сейчас, он реален. Так или иначе, эти практики связаны с религиозными воззрениями разных народов.
Но как бы эти медиации ни были привлекательны, они недопустимы в духовной жизни православного христианина, потому что содержат в своем корне религиозные представления тех или иных народов, которые противоречат христианскому мировоззрению, это другое понимание Бога, миротворения, эсхатологи, вечной жизни.
Если мы говорим о христианстве, нужно добавить в понимание духовных практик медитацию западных христиан, католиков. Их практика медитации заключается в чтении Священного Писания. Появилась она в VI веке у монахов- бенедиктинцев. Их формула медитации называется «лестница». Уже после раскола церквей один монах с помощью латинских терминов придумал такую последовательность как «читать, размышлять, молиться и созерцать». Они читают Священное Писание, потом о нем размышляют, потом молятся Богу и размышляют в тишине. Это католическая разновидность медитации, которая для нас, как для наследников византийской культуры, восточных христиан, не сказать, что не приемлема, мы занимаемся этим на службе, но это не является духовной практикой для православного христианина.
Если мы говорим о медитации как о созерцании, то и в православии есть такое понятие, как созерцательная молитва или Иисусова молитва. Несколько раз мы повторяем: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешнаго».
Есть целая школа и техника «умное делание». В свое время это направление стало называться «исихазм», это такая древняя традиция, составляющая основу православного аскетизма. «Исихия» переводится как спокойствие, уединение, одиночество в положительном смысле этого слова. Центром православного созерцания является Христос, уподобление Христу, видение вот этого Фаворского света, обоживание, это все термины исихазма, нашей православной аскетики. Очень интересно писал об исихазме отец Иоанн Мейендорф, друг отца Александра Шмемана.
Поэтому если мы разбираем медитацию как особую психическую практику в духовно-религиозном аспекте, то, естественно, в каждой религии есть своя медитативная практика.
В каждой религии есть свои духовные практики, которые мы можем назвать медитациями, но никакая из них неприемлема для православного христианина, потому что медитация на основании какой-то духовной практики отражает свои религиозные взгляды. И христианин не может практиковать буддистскую Випассану, допустим, именно в том смысле, как это понимают буддисты, потому что тогда он отрицает божественную суть Христа.
Но мы можем выделить медитацию как психологический инструмент. Это может быть психофизиологическая практика, которая концентрирует внимание. Она направлена на одновременно на расслабление тела, на осознание личности, использует различные техники для какого-то конкретного результата — снятия тревоги, улучшения сна и так далее. Психология убрала какую-либо духовность из определения медитации.
В психологии есть очень много техник и видов медитации — пассивная и активная, содержательная и бессодержательная, закрытая и открытая. То есть, допустим, активная форма медитации связана с ритмичным движением. Есть в психологии музыкотерапия, когда человек слушает расслабляющую музыку и это влияет на его организм. Чем это не способ медитации?
Пассивная форма медитации — это состояние молитвы, когда буддисты садятся в позу лотоса и созерцают мир, такой, какой он есть. Если говорить о православии, то мы можем в состоянии молитвы начать разговор с Богом. У себя дома лампадку зажечь и начать молиться, а потом уже своими словами начать разговаривать с Богом. Можно сказать, что это пассивная форма медитации — можно.
Если говорить о психологии, то, допустим, когда человек просто ложится и расслабляется, когда он устал от работы, то он говорит себе: «Все будет хорошо, расслабься, тебе нужно просто полежать и отдохнуть». Считается ли это медитацией? Считается. Плохо ли это? Нет, не плохо, если это не связано с какими-то иными религиозными представлениями.
Если говорить о содержательной медитации, она заключается в том,что мы погружаемся в объект созерцания или в какую-то мысль и пытаемся концентрироваться, чтобы никакая другая мысль не могла на нас повлиять. Опять же, если мы разбираем исихазм, то мы пытаемся думать о Христе, мы все время направляем свою мысль на Бога. Можно ли это назвать содержательной медитацией? Можно.
При открытой медитации мы прислушиваемся ко всем звукам и видим мельчайшие подробности какого-либо объекта, который находится перед нами. Я люблю китайскую чайную церемонию, это тоже является открытой формой медитации. То есть ты смотришь и понимаешь, почему в тот или иной сосуд наливается вода, как заваривается чай. Это отдельная философия. Можно ли сказать, что она противоречит христианскому вероучению? Нет, нельзя. наоборот. Мы прислушиваемся к звукам, мы идем в лес собирать грибы, слушаем, как поют птицы, мы благодарим Господа: «Господи, слава Тебе, что я это все могу ощущать, что этот мир создал Ты, что это все прекрасно». Это способ медитации — да. Плохо ли это? Нет, даже очень хорошо.
Но если мы, допустим, к открытой форме медитации добавляем какую-то религиозную составляющую другой религии, это может вызывать какое-то противоречие с догматическим вероучением.
Когда Василий Великий писал юношам о том, что «будьте как пчелы, собирайте нектар со всех цветков». Речь шла о философии — читайте Аристотеля, Платона, всех. Все языческое отсекайте, а полезное — применяйте.
Здесь такой же механизм. Психологи нового времени взяли за основу какие-то медитативные практики разных культур и внесли это в область научной сферы. И стали применять не как религиозную практику, а как психологическую.
По сути, академическая психология медитацию понимает довольно поверхностно, то есть она не углубляется в религиозный контекст. В учебниках по психологии она отождествляется с упражнениями в концентрации. Это нам на руку, это очень хорошо по одной простой причине — если мы не касаемся духовных практик и используем медитацию как упражнение в концентрации, как самоосознанность, как способ понять, чего мы хотим, то для нас, православных христиан, такая медитация не несет никакой духовной опасности. Можно спокойно это применять.