Иногда в жизни бывают моменты, которые мы не можем понять, но имеем ли мы право осуждать эти моменты, которые нам непонятны? История с одной стороны страшная, а с другой дюже житейская. Хотя, все истории в основном из жизни.
Прихожу гулять на площадку, сидит женщина на скамейке, в песочнице играет её маленькая дочь. Я человек крайне замкнутый, мне в своём мире живётся очень комфортно. Я никогда не лезу к чужим, а тут смотрю на эту женщину и как магнитом тянет. Села, рядом сижу, а у самой кошки скребут на душе, и не могу сказать, почему, но так и тянет на разговор. А внутренний голос против, говорит, чтобы я не лезла, но что-то было сильнее.
«Мне кажется, у вас что-то случилось, может, вам нужна помощь?» - это были мои первые слова, за которыми последовала череда историй про мальчика. Ему двенадцать лет, и который то и дело ворует. Это её сын. И дома, и в школе, и не факт, что он это не делает в магазинах. И что она только не делала: и разговаривала, и била, и наказывала, и снова разговаривала. Он клялся, божился, что больше не будет, но проходило время, и снова и снова выяснялось, что он ворует.
В очередной раз ей позвонили из школы и сказали, что он снова замешан в краже. Это была её последняя капля терпения. Она еле дождалась его со школы. Спросила, он всё отрицал, клялся Господом, что не он, но веры больше не было. «Если бы у меня в руках был топор, - сказала она, - я бы ему отрубила руки». А так, она их ему сломала. Обе руки! Своему сыну за кражу. А потом гнев ушёл, но жалости не было.
Приехали в травмпункт, ребёнок сказал: «Мама виновата». Вызвали полицию, ребёнка забрали. Он вор! «И он заслужил это», - всё, что она сказала полиции. Её окружение от неё отвернулось, осудив за поступок. И мы сидели с ней на скамейке и плакали обе. Нет, мы не сдружились, я была на этой площадке совершенно случайно и однократно. Но я была тем самым человеком, который не осудил.
И не нужно говорить, что некоторым детям не хватает любви или финансов, просто есть дети-воры, которых на место нужно ставить радикально.