Сотни приказов, инструкций и наставлений изданы в ВС и ВМФ по правилам хранения, применения и мерам безопасности при обращении со стрелковым оружием. Но, несмотря на это, в армии и на флоте ежегодно происходят трагические случаи самострела. У нас – подводников тоже случается «самострел», правда носит это явление менее трагичный характер и куда более неприятный запах. И даже не запах, а попросту – ужасную вонь, ибо наш самострел отличается от армейского и боеприпасом, и способом стрельбы, да пожалуй, и типом поражения. Орудие нашего самострела – это гальюн, боеприпас – содержимое баллона, а поражение скорее моральное, чем физическое.
Лишь однажды мне довелось столкнуться с этим явлением, о чём я и хочу вам рассказать. Лодка шла в море для выполнения серьёзной задачи – учения по поиску ПЛ противника или поисковая операция. В переводе на гражданский язык это означало, что в наши территориальные воды зашла американская ПЛ, её необходимо обнаружить и выйдя на дистанцию торпедной стрельбы «сработать» по ней гидроакустическим локатором. В мирное время, это значит: «Мы вас засекли и готовы атаковать в любую минуту». После чего противник, как правило, спешит покинуть район.
В отсутствие на лодке собственного электрического групмана, был прикомандирован я. Надо сказать, что этот экипаж славился двумя вещами: боевыми заслугами и исключительной кухней. Первое обстоятельство меня сильно настораживало – выход мог затянуться на неопределённо долгий срок. Зато, второе – устраивало в полной мере, так как в родном экипаже с качеством питания были большие проблемы. Видимо, руководствуясь теми же мотивами, на этой лодке любило ходить в море различное начальство. Ну а на «поисковую» их набилось, как никогда.
Был на борту и «флагманский комсомолец», так между собой называли помощника начальника политотдела дивизии по комсомольской работе – сокращённо "ПНПКР". Это был широкоплечий и физически развитый мужчина, выше среднего роста. На его широченной груди рядом с «ромбиком» за окончание Киевского ВВМПУ* красовался значок мастера спорта, а плечи тужурки украшали капитан-лейтенантские погоны. Образ былинного чудо-богатыря довершал открытый приветливый взгляд. Короче говоря, такие мужики обречены, нравиться женщинам и вызывать неприязнь у особей мужского пола. Вот он и вызывал, почти у всех. И если других представителей штаба, традиционно называли – «пассажирами», то ПНПКРа именовали не иначе, как – «балласт». И прозвище это он вполне оправдывал – лежал себе тихо в каюте доктора, откуда выползал три раза в сутки на приём пищи...
Для подводника, выход в море – это однообразная череда вахт, тревог, обедов и ужинов, разделённая обрывками непродолжительного сна. Поэтому краткое время развода, каждая смена использует для обсуждения главного вопроса дня: когда же «на мостике» наиграются в войну и командир получит добро возвращаться в базу? Так было и на этот раз, когда общий гул голосов прервал ВИМ** третьей смены: «Внимание, на последнем сеансе связи, кто-то застрелился в гальюне 3 отсека!» Он выдержал театральную паузу, обвел взглядом притихший развод и продолжил: «Тело до сих пор не найдено. Прошу трюмных сообщить мне в случае обращения к ним с просьбой подключить воду на душ. По постам разойдись!»
Вскоре нашлось и «тело» застрелившегося. К всеобщему веселью, жертвой «самострела» оказался ПНПКР. А дело было так. В третьем отсеке – только один гальюн, называют его «командирский», пользуются им соответственно: командир, старший на борту и несколько офицеров, несущих вахту в ЦП. Гальюн этот всегда на замке, ключ – у вахтенного офицера. Во время сеанса связи, пользуясь тем, что лодка всплыла под перископ, трюмный 3 отсека запросил добро продуть баллон гальюна. Добросовестный матрос получил добро, взял ключ и приступил к манипуляциям. И вся то его вина, что продув баллон воздухом под давлением около 25 атм., он спустился на нижнюю палубу, чтобы стравить избыточное давление из баллона и, при этом, не стал закрывать на замок дверь гальюна.
Ну, разве мог предположить добросовестный матрос, что сыгранная для всплытия тревога прервёт сладкий сон ПНПКРа, а заснуть вновь, тому помешает переполненный мочевой пузырь. Как всякий уважающий себя штабист, а тем более политработник, ПНПКР предпочитал пользоваться командирским гальюном. Выйдя из каюты и успешно преодолев переборочную дверь, он оказался на средней палубе третьего отсека, где был приятно удивлён тем обстоятельством, что гальюн открыт и ему не придётся подниматься в ЦП за ключом.
Облегчившись по малому, он как интеллигентный человек, нажал на педаль, но вопреки ожиданиям, педаль, удерживаемая избыточным давлением не поддалась. Тут бы и вспомнить ПНПКРу, что он на подводной лодке, а не в мягком вагоне ж/д. Но видимо, как-то иначе устроен мозг политработника и этот самый мозг подал команду могучему телу – жми! Годы спортивных тренировок не пропали зря, сопротивление неподатливой заслонки было побеждено. Под давлением 25 атмосфер из жерла унитаза вырвалось содержимое баллона.
Когда незадачливый трюмный зашёл в гальюн, он был немало удивлён тем, как содержимое баллона, превращённое давлением в подобие аэрозоля, покрывало стены и подволок гальюна. Только в одном месте часть стены оказалась чистой – это чистое пятно напоминало контуры человека.
В заключении хочу сказать, что поисковая операция – удалась. Командир был награжден орденом «Красной звезды», экипаж – штандартом командующего ТОФ.
Но долго ещё другие командиры подначивали орденоносца, говоря: «Не иначе, как по блату тебе орден дали. У тебя же на том выходе, на борту ЧП было – «комсомолец» застрелился».
Сам же пострадавший, вскоре после возвращения в базу, был переведен в другое соединение. Конечно же - с повышением...
*ВВМПУ - аббревиатура: Высшее Военно-Морское Политическое Училище;
**ВИМ - аббревиатура: Вахтенный Инженер-Механик;
"Подписано к печати 18. марта 2005 г."