Оглавление:
Часть 1.
– Я оставила записку.
– В этой записке нет ни слова, почему ты так решила, – сказал я. Лена смотрела мне в глаза: так смотрит уверенный в себе человек, знающий, что за ним стоит правда: – За день до этого мы с тобой строили планы, решали, куда поедем летом. Помнишь? – я протянул руку и дотронулся до её пальцев. Лена глубоко вздохнула, её взгляд дрогнул, словно пошёл дымкой. Она несколько раз моргнула и посмотрела на меня другим взглядом. Обычным, тёплым.
– Всё хватит, – очкарик бесцеремонно выхватил её руку из моей ладони и оттолкнул меня плечом. От неожиданности я покачнулся и, чтобы не упасть, был вынужден сделать шаг в сторону.
Когда я вернул себе равновесие, то, взглянув на Лену, опешил. Она снова стала чужая. Холодный улыбающийся взгляд, равнодушно смотрящий сквозь меня. Я посмотрел на очкарика. Щуплый хмырь, мерзко улыбаясь, обнажив при этом некрасивые маленькие зубы, прижимал к себе мою Лену, обхватив её плечо длиннющей рукой.
– Отпусти её, – медленно сказал я, снимая куртку и бросая её подбежавшему Максу.
– Что ты хочешь сделать? – продолжая улыбаться, спросил очкарик. – Ты же не сможешь меня ударить.
Последние его слова сорвались с губ, когда я уже был готов нанести удар. Миг – и костяшки моего кулака взорвали эти губы сотней красных капель, медленно летящих в воздухе. Среди всего этого кровавого облачка ослепительно сверкнули несколько белоснежных зубов. И вот мой противник упал на колени, моля о прощении. Точнее, должен был упасть на колени. Но очкарик стоял не шелохнувшись. Его улыбка только придала мне сил – я опять ударил. Нет, я снова стоял без движения. Ещё, ещё удар. Ничего, всё это происходило в моей голове. Физически я не мог его ударить: у меня просто не поднимались руки. Сигнал из мозга по какой-то неведомой причине не доходил до конечностей.
– Мы, пожалуй, пойдём, – сказал очкарик и шутливо поклонился, подойдя ко мне вплотную. Он приблизил лицо и прошептал так, чтобы его слышал только я: – И, кстати, на всякий случай я сделаю так, что Лену ты больше не побеспокоишь. А этот, – он кивнул на Макса, – вообще забудет всё, что тут было.
Он сделал шаг назад и притянул к себе Лену, после чего коротко поцеловал её в губы. Это был не поцелуй. Это был знак обладания человеком. Метка. Клеймо. Она безвольно ответила на поцелуй. Машинально, как кукла.
– Приятно было познакомиться. Надеюсь, больше не увидимся, – сказал очкарик, и они, продолжая обниматься, зашагали прочь. Лена даже не оглянулась в мою сторону.
– Эй, Андрюха? – держа мою куртку, спросил Макс. – Чего-то я ничего не понял: ты как без куртки оказался?
– Да я и сам мало что понял, – ответил я, забрал протянутую куртку и побежал вслед удаляющейся парочке.
– Лена! Лена, постой!
Она никак не реагировала на меня, просто шла вперёд. Люди вокруг начали оборачиваться. Я наконец-то догнал Лену. Протянул руку, чтобы взять её за плечо. Остановить. Вместо кашемирового пальто мои пальцы схватили пустоту. Рука не почувствовала преграды, словно Лена была сгустком тумана, облаком, миражом. Я всё-таки потерял равновесие и повалился на брусчатку, покрытую тонким слоем грязного подтаявшего снега.
– Да что с тобой? – Макс помог мне подняться. – Побежал куда-то, потом вообще упал. Какая Лена? Нет здесь её. Тебе мерещится уже.
Я отмахнулся: всё равно не поймёт. Встал на ноги и, не отряхиваясь, побежал дальше. Теперь я обогнал их и встал прямо перед Леной, преградив ей дорогу. Они прошли сквозь меня и даже не заметили. Я вообще перестал что-либо понимать. Опять подбежал Макс.
– Андрюха, задрал, хорош бегать, люди смеются уже. Тебя белка что ли укусила?
Я обернулся. Лена с очкариком уже подходили к выходу. Бежать следом, догнать до того, как они покинут площадь, не представлялось возможным: я уже не успевал. Я был уверен, что это важно. Важно успеть до того, как они выйдут с площади. Надо было бежать наперерез. Так шанс был. На огороженной территории, в специальной нише, обложенной камнями, разгорался костёр – часть праздника. Скоро будут жечь чучело Масленицы. Огонь был еще небольшой – можно было перепрыгнуть. Память подсказала, что прыжки через огонь на Масленицу были в своё время ритуалом очищения. Перед глазами появилась ясновидящая Лала. Её лицо постоянно расплывалось, становясь то старухой с золотыми зубами, то ещё молодой черноволосой женщиной. Как она там сказала? «Огонь очищает от скверны. В огне решение». Я начал набирать разбег. Надо перепрыгнуть. Просто оттолкнуться здесь и приземлиться с другой стороны костра. Огонь разгорался по мере моего приближения к нему. Я видел уходящую Лену. Остальное было неважно. Я должен освободить её от этого хмыря. Либо я сошёл с ума, и тогда мне уже всё равно. Либо Лена в опасности, и я должен её спасти. Последний шаг. Я сделал рывок и, оттолкнувшись от брусчатки, отправил своё тело в воздух. Да! Я был уверен, что смогу: скорость и сила толчка были достаточны для того, чтобы перелететь через огонь. Внезапно, как раз когда я пролетал над самым центром набирающего силу костра, он полыхнул, и моментально выросшие языки пламени поглотили меня.
Видящий всё это со стороны Макс не мог поверить своим глазам. Он видел, как человек, летящий в прыжке через небольшой костёр, просто растворился в воздухе и исчез.
***
Темнота. Тишина. Где я? Пространство вокруг меня постепенно начало материализоваться. Чёрный цвет превратился в серый, затем стали проявляться очертания предметов. Начали появляться цвета, звуки. Я словно открыл глаза. Это было как резко прыгнуть в холодную воду. Миг – и я в центре хоровода. Десяток девушек, взявшись за руки, шли по кругу. Десять очень красивых девушек танцевали в такт диковинной музыке. Они то приближались ко мне, сжимая круг, то удалялись. Каждая смотрела на меня, каждая пыталась улыбнуться. Как мне показалось, каждая пыталась понравиться.
При очередном сужении одна из девушек выскочила из круга и буквально повисла на мне, обвив шею своими руками. Её лицо было напротив моего; чёрные, как уголь, волосы и темно-карие глаза. Девушка пахла сексом, она прямо-таки излучала возбуждение. Я замер, я просто не знал, как себя вести. Поведя носом по моей шее, она приблизила свои губы к моим и припала к ним в долгом, страстном поцелуе. Я хотел её оттолкнуть, но за меня это сделали участницы хоровода. Они оттащили черноволосую девушку от меня, и она влилась в строй, как будто ничего и не было. Я начал озираться вокруг: за танцующими не было ничего. Буквально. Пустота, серое ничто. Сейчас в этой реальности существовали только я и десять танцующих красоток.
Теперь ко мне бросились уже две девушки. Четыре изящные руки ловко сняли с меня рубашку и начали гладить по оголённому торсу. Одна из них встала на цыпочки и начала целовать меня в губы, вторая жарко дышала в ухо, слегка прикусывая его. К моей спине прижалась грудью ещё одна девушка: она обняла меня руками и начала расстёгивать пряжку ремня. Как и у любого физически здорового мужчины, моё тело отреагировало соответственно. Теперь я уже не мог сосчитать, сколько рук меня гладило. Везде были полураскрытые губы, блестящие глаза, запах девичьего пота и секса.
– Откажись, откажись, откажись, – услышал я голоса со всех сторон, – откажись – будешь с нами. Откажись.
Я вспомнил тот день, когда мы с Леной были в последний раз вместе, и эти воспоминания так ярко нахлынули, что я сам для себя решил, что пока я с ней всё окончательно не обговорю, пока она сама мне не объяснит, из-за чего ушла, то буду считать, что мы с ней в отношениях.
Я начал отталкивать руки: мне надо было выбраться из этой кучи людей. Пальцы девушек внезапно стали очень цепкими, и если раньше они гладили, то сейчас начали щипать и царапать. Рты вместо поцелуев начали кусать с каждым разом всё сильнее и сильнее. Чей-то длинный ноготь прорезал мою плоть в районе рёбер, и я почувствовал, как под кожу проникают настырные и почему-то холодные пальцы. Они миллиметр за миллиметром заползали внутрь меня. Острые зубки отхватили кусочек кожи с голого плеча. Я заорал и начал изо всех сил отбиваться. Меня не заботило, что вокруг девушки и я мог их покалечить. Я понял, что если не выберусь из этого шизанутого гарема, то меня просто сожрут.
Под кожу, казалось, уже проникла целая ладонь, шея горела от укусов, я весь истекал кровью. Терзавшие меня существа, в которых теперь превратились бывшие красавицы, набросились всем скопом и повалили меня на пол. Сил подняться не было; казалось, что на мне лежит несколько тонн, которые визжат, царапаются и кусаются. В голове промелькнула мысль, что это конец. «Финита ля комедия», как говорится. Вот если бы видел Макс, что меня растерзала толпа красоток, наверняка бы обзавидовался. Я уже почти смирился, на автомате продолжая попытки подняться или хоть кого-нибудь зацепить.
– Откажись, откажись, откажись, – голоса уже не шептали; они визгливо кричали, постоянно меняя интонацию.
Перед глазами встала Лена и обнимающий её за плечо очкастый хмырь. Нет, я этого так не оставлю. Она в опасности. Я понял, что готов убивать, и сделаю это, если будет нужно. Из последних сил я начал извиваться, пытаясь вылезти из-под навалившихся на меня тел. Под руку попалось чьё-то лицо. Недолго думая, я на ощупь нашёл глазницу и вдавил в неё большой палец. Существо завизжало и сползло с меня, остальные последовали его примеру. Одна за одной девушки, к которым возвращался их прежний вид, слезали и спиной пятились к окружавшей нас серой пустоте. Я сидел и тяжело дышал, наблюдая, как они по очереди растворяются в этом ничто до тех пор, пока не остался один.
Что это было? Что вообще происходит? Может, я умер? Вот только ответить некому. Я один сижу, истекая кровью на крохотном пятачке, а вокруг серое бесформенное ничто. С трудом встав на ноги и прислонив ладонь к ране, которую проковыряла одна из рук, я, глубоко вздохнув, вошёл в ничто. Липкий мокрый туман окутал моё тело. Видимость была нулевая. Выставив перед собой свободную руку, я медленно продвигался вперёд.
В следующее мгновение я сидел за столом. Напротив сидела бабулька в ярком красном платке, накинутом на голову. Такая бабулька, прям как из фильмов. Такие в каждой деревне есть. На столе стоял светящийся изнутри голубоватым светом хрустальный шар. Я оглядел своё тело. Ни царапинки! Даже рубашка на месте.
– Ну, чего вертишься? – спросила она. – Давай, говори, чего желаешь.
– Я чего желаю? – уставился я на бабку.
– Ну не я же, болезный.
– А вы кто? – продолжая таращиться, спросил я.
– Дед Пихто, – ответила она, и улыбнувшись добавила, – или не похожа?
– Ничего не понимаю, – я потёр ладонями лицо, – это же шатёр этой, Лалы? Один в один как у неё, – я вскочил со стула и откинул полог. Снаружи был серый липкий туман.
– Эй, молодой, далёко ли собрался? – раздался сзади старушечий голос. – Давай садись, поговорить надо.
Я подошёл и, поставив руки на стол, чуть наклонился и заглянул ей в глаза.
– Что это за место? – мой голос звенел от напряжения. – Говори!
– Ты давай-ка, мне тута не угрожай, пуганые мы, – её взгляд сверкнул сталью, – сядь-ка лучше.
Я устало опустился на стул и вопросительно посмотрел на неё.
– Вот и молодец. Вот и ладненько, – сказала она, – теперь говори, чего желаешь?
– Да что вы пристали ко мне? Чего желаю, чего желаю? Выбраться отсюда желаю, Лену увидеть желаю.
– А вот этого нам никак нельзя, – подняла сморщенный указательный палец старушка, – никакой Ленки.
– Это ещё почему? – опешил я.
– Ты вроде молодой, а мозги совсем не варят, – вздохнула старушка: – Ты сперва говоришь, чего желаешь. А чтобы это получить, отказываешься от Ленки своей. Понял, груздь мочёный?
– Это как это – отказываюсь от Лены? При чём здесь это?
– Как это при чём? – удивилась старушка. – Ты же из-за этого сюда и попал. Из-за бабы своей. Приглянулась она ЕМУ, понимаешь? Не любит ОН свои вещи отдавать, вот и торгуется с тобой за Ленку. Видать, сильный ты, не отпустишь её никак. Ты подумай, молодой, можно же пожелать абсолютно всё, что захочешь. Хочешь прожить двести лет и чтобы золотишко не переводилось? Или знаменитым стать, чтобы тебя весь мир любил и чествовал? А можно целителем стать великим, и каждого, кто к тебе обращаться будет, сможешь от скверны разной исцелить. А? Как тебе?
Я молчал. Суть происходящего я понял: что бы я ни пожелал, придётся отказаться от Лены. И тогда эта нить, о которой говорила старушка, порвётся.
– Думаешь? Это правильно. Ты подумай, подумай, молодой. Сколько этих баб у тебя ещё будет! А желание – вот оно, загадывай не хочу. Эх, будь я помоложе лет эдак на десять – пятнадцать, то и сама за тобой приударила бы.
Я резко встал и направился к выходу. Вязкий туман моментально принял меня в свои объятия, отрезав дребезжащий голос старушки. Выпрямив спину, я уверенно пошёл вперёд, не боясь упасть или удариться. Я шёл, пока не ступил на свободный от серого ничто круг, в центре которого стояло зеркало в человеческий рост. Подойдя, я заглянул в него.
– Ну вот наконец-то и финал, – сказало моё отражение, – здесь всё по-честному.
Я задумчиво почесал щетину – человек в зеркале не шелохнулся. Странное ощущение.
– Признайся, ты же её не любишь, – ухмыляясь, сказало отражение, – ты просто злишься, что она ушла. Вот так просто взяла и ушла. Это не любовь, это привычка. Ты привык к ней. И сейчас ты проходишь муки отвыкания. Это как бросить курить: первое время тяжело, а потом просто забываешь, что когда-то курил.
– Нет, это не так, – зло сказал я, крепко сжимая кулаки.
– Так, – надменно произнесло отражение, – я это ты. Поверь, всё что я говорю, правда. Просто прислушайся к себе, загляни поглубже. Это обида. Ты считал её своей, а она ушла. Поэтому ты сейчас так мучаешься. Вернее, думаешь, что мучаешься. Если ты поймёшь одну истину, боль моментально уйдёт. Это была не любовь. Ушла она – и хорошо: найдёшь другую. Скажи, неужели ты ни разу, пока был с ней, не обращал внимания на других женщин? Ведь обращал! Я-то знаю! Так о какой любви ты говоришь? Прислушайся к своему сердцу: оно вообще любить-то умеет? Откажись от неё, и тебе сразу станет легче, вот увидишь.
– Я так и поступлю: прислушаюсь к своему сердцу, – сказал я и нанёс удар кулаком прямо в нижнюю челюсть своему отражению. Тысяча крохотных осколков на секунду зависла в воздухе и через мгновение со звоном осыпалась на пол.
Я развернулся и пошёл обратно. Через минуту я вошёл в шатёр к бабке.
– Желание исполнится сто процентов и без всяких фокусов? – спросил я бабку, усевшись перед ней на стул.
– Да уж какие фокусы, – ответила она, – да пусть меня дети в печи испекут, ежели я вру. Всё по-честному. Здесь ОН смухлевать не может. Главное – это отказаться от Ленки и не привязывать её к себе. А… да: ещё ЕМУ чтобы никакого вреда не было, это не сработает. А остальное – всё что душе угодно.
– Я отказываюсь от своей девушки Лены и желаю, чтобы она была счастлива и прожила всю свою полную жизнь с тем единственным человеком, который ей подходит больше всего.
Не глядя на отвисшую челюсть старушки, я развернулся и вышел в туман. Я шёл вперёд, ни о чём не думая. На моих щеках туман оставлял капли воды, которые стекали вниз, на рубашку. Или это были слёзы? Неважно. Важно, что у неё всё будет хорошо.
***
Я открыл глаза. Моя комната. Моя кровать. Я у себя дома. Машинально сев в кровати, я посмотрел на часы. Полседьмого утра. Неужели мне всё это приснилось? Я вспомнил все последние события: выходит, я вырвался из этой серой ловушки? Но что с Леной? Сработало ли желание? Помогло ли оно? Всё ли хорошо у неё теперь будет?
– Ты чего так рано? – раздался знакомый голос. – Давай ещё поспим. Андрюш, выходной же. Сегодня на Масленицу идти, помнишь? Давай ещё часик хотя бы.
Лена отвернулась на другой бок и натянула одеяло на лицо. МОЯ Лена.
Конец.
Оглавление:
Часть 1.