- Покусает и разбираться не будет, что ты соседка! - ругала мать свою шестилетнюю дочь, оттаскивая и быстро уводя от соседского забора. Старый пёс по имени Дружок, звеня тяжелой цепью, громко лаял и кидался на них, вздымаясь на задние лапы.
- Мамочка, Дружок добрый. Он просто на цепи и ему грустно. На прошлой неделе руку мне лизнул, - широко улыбнулась Светка, оголив десну без двух верхних зубов, которые покинули ее пару дней назад.
- Ты что, забиралась за забор к этому зверю?! - с ужасом спросила мать.
- Ну я же с тётей Машей ходила к ним в баню, - шепелявя продолжала девочка. - Дружок сначала лаял на меня, а тётя Маша сказала: “Цыц, Дружок! Это свои!”. Он завилял хвостом, подошел ко мне и щекотно лизнул руку шУршавым языком. А когда обратно из бани шли, то он нисколечко не лаял и смотрел на меня добренькими глазами. Так стало его жалко. Он уже старый и у него совсем нет друзей.
- Света, запомни! Это сторожевой пёс, он охраняет дом и приучен с рождения не пускать чужих на свою территорию! Он слушает только своих хозяев. И друзья ему ни к чему! Поняла?
- Так я же “своя”! Ты что, прослушала мой рассказ?! - выдернув руку из ладони матери и сердито насупив брови, спросила Светка.
- Это при тёте Маше ты “своя”, а так ты для него чужая! И не смей больше подходить к забору, тем более к собаке! Твоя упертость не приведет ни к чему хорошему! Разговор окончен!
Спустя несколько дней Светка всё же решила воплотить свой план в жизнь - подружиться с Дружком и угостить чем-то вкусненьким.
Выдался отличный случай, когда мать с отцом были на работе. Вечером старший брат забрал ее и младшего брата из детского сада. Сначала малышня играла во дворе, а проголодавшись, забежали в дом, сделали “пирожные” из хлеба, обильно намазанного сливочным маслом и посыпанным сахаром.
Девочка жадно откусила часть хлеба и вспомнила про пса. “Он, наверное, голодный”, - подумала она.
Никому ничего не сказав, как маленький партизан, шустро побежала за дом через кусты смородины к забору, где возле своей будки мирно сопел и портил воздух старый пёсель.
- Дружок, привет, - негромко сказала Светка и протянула руку с бутербродом сквозь поперечные доски.
Пёс открыл глаза, резко поднял голову, но не залаял, а с интересом смотрел на угощение. Он медленно поднялся и, принюхиваясь, подошел к ограждению, но до руки девочки оставалось еще около метра. Цепь была коротковата.
- Дружок, скучаешь? Ты меня не бойся, я тебя не обижу. Давай дружить! Смотри, что принесла, - она попыталась ещё больше просунуть руку, но поняла, всё равно не дотянется.
На Светке был черный брючный комбинезон. Она быстро поднялась по доскам ограды и перескочила на соседскую сторону. Пёс зарычал, оголив клыки, но по прежнему не доставал до дружелюбной девочки с чем-то вкусным в руке.
- Дружок, ну не рычи. Я же знаю, ты хороший, - она приблизилась к собаке и протянула бутерброд. Псина схватила лакомство и ловко разделалась с “пироженкой” за доли секунды. Света успела пару раз провести рукой по голове собаки, но тут же одернула ее, когда пёс оскалил зубы и зарычал. Сердце девочки часто застучало и появился страх. Она резко повернулась, чтобы бежать к забору, но зверь оказался проворнее и цапнул Свету за бедро. На ее крик прибежал старший брат, возившийся во дворе со своим велосипедом. Схватив какую-то палку, он перемахнул через забор и с мужицкими матами отогнал собаку от сестры.
Пока собака отходила от стресса в непонимании, кто на чьей территории, брат с сестрой перелезли на свою сторону.
Сквозь черную штанину Светки из места укуса сильно сочилась кровь, а по щекам, от обиды и боли, градом катились слёзы. Брат обмотал бинтом рану поверх брючины, посадил сестру на багажник велосипеда и повез к врачу.
Всё обошлось благополучно. Уколы от бешенства прописывать не стали, всё-таки собака была домашней. Светке хватило нагоняя от родителей и соседей, не способных додуматься о наличии “большого” сердца у маленькой смелой девочки.
Так Светлана приобрела свой первый опыт, что не надо упорно навязывать свою дружбу тому, кому она вовсе не нужна. А с годами поняла и то, что друзей надо выбирать аккуратно, ведь кусать могут не только физически, но и морально. Шрам, оставшийся на левом бедре на всю жизнь, напоминал эту житейскую мудрость и в 48 лет.