Так получается, что последнее время я часто сталкиваюсь с людьми, которые рассказывают мне о своих не самых лучших встречах в храме, о встречах, от которых они очень смущаются до сих пор: кого-то в храме грубым словом встретила женщина, убирающая храм, кого-то смутила бабушка, стоящая у подсвечника...
И мне подумалось, что может быть, хорошо поговорить об этом. Может быть стоит рассказать о тех встречах, которые в начале моего духовного пути немало смущали и меня. Правда, до момента моего прихода в храм, я целый год имела возможность читать духовную литературу, и это мне помогло очень многое понять.
Больше всего из прочитанного, меня удивила такая христианская добродетель как смирение. Как высоко чтит его Господь, и какими духовными дарами наделяет он за смирение тех, кто в нём подвизается. Да и все святые отцы говорят, что необходимо эту добродетель стяжать и хорошо в ней устоять.
Но это так разнится с тем, как ценит эту добродетель мир. Для мирского человека смирение - синоним слабости и бессилия. Мирской человек боится быть смиренным, потому что он боится показаться несостоятельным, слабым, боится, что его могут "опустить ниже плинтуса" и, поэтому изо всех своих сил он от этого плинтуса старается вскарабкаться как можно выше, пытаясь доказать всем и себе самому, чего он стоит.
Вот только, не попустит Господь пропасть душе человека от такого заблуждения, и этот "альпинист" обязательно свалится вниз. Свалится к тому самому плинтусу, рядом с которым, по своей доброй воле, уже давно "обосновался" смиренный человек, который с Божией помощью уже давно понял,... чего он стоит.
И куда только этот смиренный человек ни двинется, куда ни повернётся: хоть на бок, хоть на спинку, хоть на живот, он никуда не упадёт, никуда не свалится: ниже уже некуда. И всё-то у него будет хорошо! А почему? А потому, что Господь гордым людям противится, а смиренным даёт благодать.
Однажды преподобному Антонию были показаны все козни, все сети дьявольские, увидев которые, он ужаснулся и сказал: "Кто же сможет всего этого избежать?" На что ему дан был ответ: "Смирение этого даже не коснётся". Помоги, Господи, нам эту добродетель стяжать, и, тогда многих неприятностей мы с вами сможем избежать.
Давно это было...
Пришла я как-то в один храм до начала службы. Стою. Смотрю и вижу, что одна бабушка добровольно взяла на себя обязанность стоять рядом с подсвечником и выводить из храма женщин, которые пришли в храм в брюках. Хотя, просить человека о том, чтобы он был одет так, как положено быть одетым в храме - обязанность дежурного.
Я к вере пришла поздно и очень сожалела о том, что этого не произошло раньше, поэтому, когда видела женщин, пришедших в храм в брюках или без платка, то не умилялась им конечно, но радовалась тому, что они, вообще, пришли.
Понимая, что это их первые шаги и, что потом, когда они полюбят Того, в Чей дом пришли, они никогда не захотят оскорбить Его несоблюдением правил, в которых говорится о том, как принято быть одетым в этом доме. Ведь мало кому из нас понравится, если на торжество в наш дом придёт гость в тренировочных штанах с вытянутыми коленками или в плавках: это оскорбит и хозяина дома, и всех присутствующих.
Служба началась. Народ понемногу подходил. Впереди меня, чуть слева, встала одна полноватая женщина в плаще, брюках и чёрных осенних туфлях. Через некоторое время впереди, но чуть справа от меня, встала молодая девушка в короткой курточке, в джинсах и светлых кроссовках с ярко-салатовыми шнурками. И, если "черные туфли", ближе к половине службы, стали понемногу переминаться с ноги на ногу, то "светлые кроссовки" все полслужбы стояли, как вкопанные.
Я видела этих женщин только со спины, лиц не видела. Но, зато, лицо подходившей к ним бабушки-надзирателя я разглядела хорошо. Она во время службы стала громко отчитывать их за брюки и, подталкивая в спину, стала выпроваживать их за дверь храма. И выпроводила. Уволокла…
Волна негодования на эту бабушку, просто, захлестнула меня, а два пустых места передо мной так и остались не занятыми. Я очень сожалела о тех двоих, которые ушли.
Служба продолжалась дальше. Я, наклонив голову, стояла и молилась. Вдруг, откуда-то сбоку, передо мной возникла небольшая женская фигурка в каком-то нелепом, немыслимом наряде. На ней была длинная, до самого пола юбка. Нет, скорее всего, это была не юбка, а какое-то разноцветное сари "попугаистой" расцветки, которое наполовину окутывало её фигуру!
Я, по правде сказать, слегка опешила от всей этой "экзотики". И только, по, виднеющимся из под всего этого диковинного наряда, светлым кроссовкам с ярко-салатовыми шнурками, я поняла, кто передо мной встал! "Светлые кроссовки" всё-таки вернулись! Молодец. Обмоталась каким-то газовым палантином (платки и шарфы висели при входе в храм) и пришла обратно в храм.
Ведь никому из нормальных людей не придёт в голову, не пойти на приём к прекрасному врачу только потому, что гардеробщик в этой поликлинике грубый и неуравновешенный человек (на это есть главный врач, которому об этом гардеробщике можно рассказать). А мы с Вами идём в духовную лечебницу, к духовному врачу, который и жизнь нашу, и жизнь наших близких содержит в Своей руке.
Я не знала тогда, как правильно надо было поступать в ситуациях, когда бабушки выводят людей из храма: что думать, что говорить, что делать. Это мне показал Господь через одного монаха. Ведь эта история имела продолжение.
Когда я вышла после службы на улицу, то увидела одного монаха, с ним разговаривала… та самая бабушка. По всему было видно, какое страдание и какую муку испытывал этот человек от такого общения, и, тем не менее, я подошла к ним поближе, чтобы услышать, какие же слова найдёт монах, чтобы вразумить её.
Бабушка долго говорила ему о том, что она не может выносить, что она терпеть не может женщин, которые приходят в храм в брюках, как она ненавидит их. На этом слове монах не выдержал и сказал: "Ну,... не надо так нервничать". На что в ответ услышал: "Да, я не нервничаю. Я убить их готова!"
При этих словах монах непроизвольно передёрнул плечами, пытаясь как бы физически освободиться от того бесконечного потока зла, которое лилось на него от этого духовно, а может быть и психически больного человека.
Ничего этой женщине больше не сказал этот смиренный человек, наверное, поняв, что нечем ей было его услышать. Но, наверняка, помолился о ней Тому, Кто может её и вразумить, и исправить, и исцелить.
Господь наш есть Любовь. И в тех, кто от Бога - та же любовь. А, если нет в человеке любви, то он и Бога не знает!
Вот только, очень жаль, что многие духовно близорукие люди по такой вот бабушке могут судить о Боге... И хочется спросить у них, у тех, кто из-за таких вот бабушек и тётенек не идёт в храм: "А, что общего у того, кто ненавидит и готов убить, с нашим Господом?"
Ничего.
Исцели всех нас, Господи!
Помочь каналу можно здесь :
Карта Сбербанка - 5228 6005 7394 3778