19 февраля (3 марта) 1861 года в истории России произошло знаменательное событие – был издан царский Манифест об отмене крепостного права.
Крестьяне стали лично свободными, но земля осталась собственностью помещика. Земельный надел крестьянин должен был выкупить, при этом он выплачивал 20% из собственных средств, а 80% платило государство.
В течение 49 лет после реформы крестьяне должны были рассчитаться с государством, вернув ссуду с 6% годовых. Так как в Сибири, за малым исключением, не было крепостных, на подробностях реформы останавливаться не будем, в данном случае нас интересует значение события на заселение нашего региона.
В условиях малоземелья Центральной России у многих крестьян появились не только желание, но и возможность переселиться на новые земли.
Однако на деле оказалось не все так просто. Каждый крестьянин был членом определенной общины (сельского общества). Крестьянская община – веками складывавшийся мир со своими обычаями и правилами, круговой порукой и взаимопомощью.
Потеря кого-либо из общинников означала перераспределение между оставшимися обязанностей по содержанию одиноких стариков, сирот, вдов и даже лодырей, тягот казенных налогов, повинностей и т.д.
Поэтому община не приветствовала решения на переселение. Без ее согласия нельзя было продать и землю. И не каждый крестьянин мог ее купить, а вместе с ней принять ссудные обязательства перед государством.
Продать землю бывшему хозяину тоже не всегда удавалось: многие помещики сами старались избавиться от своих наделов (не вся помещичья земля отошла крестьянам).
И тем не менее, начался новый, более масштабный этап переселения (миграции).
Переселялись, главным образом, на территории с благоприятным климатом: Малороссию, Кубань и пр. Поток мигрантов в «каторжную» Сибирь был относительно небольшим и, в основном, в Томскую и соседнюю Тобольскую губернии.
Увеличение числа переселенцев ударило по доходам помещиков: подорожала рабочая сила и снизилась цена на аренду и покупку земли.
Государство, защищавшее помещичьи интересы, приняло ряд мер, ограничивающих переселение. В 1866 году были отменены гарантированные ранее переселенцам пособия и льготы.
Право водворения на казенных землях предоставлялось только безземельным и малоземельным крестьянам. Для получения разрешения на переезд требовалось: уплата всех недоимок, отказ от земельного участка в пользу общества, наличие приемного приговора того общества, куда человек собирался перейти, гарантия обеспечения остающихся на старом месте жительства членов семей.
Плата за приемный приговор выросла с 5 рублей до 15-75. На новом месте бесплатно разрешалась только рубка казенного леса для постройки дома.
Поэтому в 1860-70-е гг. отмечается большое число нелегальных переселенцев. По закону таковых надлежало возвращать на места выхода, но с 1876 г. «самовольников» стали приписывать к новому месту жительства с наложением на них выплаты казенных недоимок.
На новое место жительства добирались своим ходом. Отправлялись обычно осенью, после уборки хлебов, чтобы к весне быть на новом месте, распахать и засеять поле.
Путь был труден и опасен: холод, голод, болезни, природные катаклизмы, волки, разбойники, конокрады и прочие мошенники. Поэтому старались в одиночку не путешествовать, сбивались в караваны. Но и в этом случае смертность в пути была немалая.
В 1881 г. государство определяет новые правила для переселения. Дозволялось переселяться крестьянам, владеющим наделом, недостаточным для прокормления семьи.
Разрешение должны были давать местные организации, утверждать министры Внутренних дел и Государственных имуществ. Государство вновь взяло на себя обязанность оказывать различную помощь находившимся в пути мигрантам.
С лета 1889 г. переселенцы стали получать путевое пособие и ссуды на обзаведение хозяйством.
С 1880-х гг. активное распространение получило «ходачество».
Ходоки – крестьянские представители, посланные на новые земли для осмотра места предполагаемого поселения. Согласно специальному циркуляру 1887 г. ходоки получали свидетельство от своих земских чиновников и имели право проезда по железной дороге в оба конца по сниженным тарифам.
Ходоков собирали в дорогу и снабжали всем необходимым сельские общества или отдельные семьи. Осмотрев участки в Сибири, они приискивали удобное место, часто заводили хозяйство, и «застолбив» таким образом участок, отправлялись за семьей и земляками.
«Целые караваны повозок по 100 и более семей, человек по 300 и 400 душ, зараз двигаются по сибирским дорогам. Переселенцы не имеют нигде крова, они останавливаются под открытым небом, в поле…
Положение значительной части переселенцев нищенское. У большинства переселенцев нет ни денег, ни домов, ни самых необходимых орудий труда; им остается только – идти в люди, в батраки», - писал очевидец событий сибирский историк и общественный деятель Н.М. Ядринцев.
Не имея средств для обзаведения хозяйством, уплаты налогов и податей, часть мигрантов шла работать на прииски и томские предприятия, кто-то пополнял число нищих и бродяг.
Перед возвращением на родину переселенец пришел проститься с могилами дорогих ему людей, которых он потерял в чужом краю.
Примерно 25% переселившихся, лишившись последнего имущества, вернулись обратно, но и на родине многие столкнулись с проблемой – сельские общества отказывались их принимать обратно, ведь вернувшимся нужно было выделить земельные наделы.
В то же время переселенцы получили возможность добираться до Томска и переселенческих пунктов губернии на баржах и пароходах, а с 1890-х гг., с открытием Западно-Сибирской железной дороги, и на паровозах.
Переселенческие чиновники и врачи вспоминают об отсутствии удобств и санитарно-гигиенических условий во время перевозок.
Владельцы пароходов в погоне за барышом до отказа набивали свои суда переселенцами. Не лучше дело обстояло и на железной дороге.
До специализированных «столыпинских» вагонов было еще далеко и людей вместе с имуществом перевозили в маленьких товарных. Нередко здесь же помещался и домашний скот.
Тяжелые санитарно-гигиенические условия передвижения при недостаточном и нерегулярном питании вызывали среди мигрантов повышенную заболеваемость и смертность в пути.
Детские инфекции, корь, скарлатина, дифтерит, цинга, желудочно-кишечные заболевания стали привычными явлениями в переселенческой среде.
Далеко не везде переселенцам были рады.
Пришельцы, став членами новых сельских обществ, справедливо претендовали на общественные угодья, что не всегда нравилось старожилам. Некоторые из них после «рассейского» малоземелья вели агрессивную хозяйственную деятельность, что приводило к конфликтам не только с односельчанами, но и с обществами соседних деревень.
Положение порой усугублялось и тем фактом, что переселенцы становились разносчиками болезней среди местного населения, что отмечалось губернскими врачами. Были среди мигрантов и лица с криминальными наклонностями.
Конечно же, переселение пореформенных крестьян дало и положительные результаты.
В 1880-е гг. переселенцы из Пермской губернии привезли техническую новинку - железную соху, получившую среди томских крестьян-старожилов прозвище «пермячка».
Благодаря переселенческим лошадям, крупному и мелкому рогатому скоту происходило обновление старожильческих стад и табунов. К примеру, началось разведение «рассейской породы» овец с более качественной и густой шерстью.
В городах и селах Томской губернии в это время отмечалось увеличение числа частных ремесленников и ремесленных мастерских. Старожилы получили возможность соприкоснуться и где-то позаимствовать элементы духовной и материальной культуры пришлых.
На территории нынешнего Шегарского района переселенцев этого периода приняли крестьянские общества Малобабарыкино, Кайтеса, Ново-Успенки, Маркелово.
Считается, что в это время стали формироваться Анастасьевка, Татьяновка, Муренка и Михайловка. В целом, крестьянская реформа 1861 года на заселение и освоение Сибири повлияла незначительно.
С 1861 г. по 1895 г., то есть в пореформенное время, в Сибирь переселилось около 800 тысяч человек. Для сравнения: за несколько лет «столыпинской» реформы сюда переселилось более 2 500 тысяч крестьян. Но это уже другая история.