На творческом вечере мы услышали рассказ Татьяны Литовченко о малоизвестной Лариссе Андерсен.
В командировке в Китае Татьяна познакомилась с журналисткой Тамарой Калиберовой автором книги «Одна на мосту» (20 тыс. тираж). Благодаря Тамаре произошло счастливое с горчинкой вызволение из забвения удивительно красивого человека — харбинской (русской) поэтессы, танцовщицы Лариссы Андерсен. Думая о судьбе Лариссы, вспоминается из М. Цветаевой:
«Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!»
и такое:
«Ещё меня любите
За то, что я умру».
29 марта 2012 года на 101 году во Франции завершился земной путь Лариссы Николаевны Андерсен одной из лучших представительниц поэзии русского китайского зарубежья. Родилась в 1911 году в Хабаровске. География адресов её проживания от Хабаровска до Китая (Харбин с 1922, Шанхай с 1933), после замужества (1956) южные страны и конечный пункт — Франция (с 1971). Была русской и осталась русской. Была свободна, как птица чайка и звалась Чайкой — имя в переводе с греческого означает чайка. Жила открыто и свободно. Успешная, красивая, интересная женщина — любила верховую езду, заниматься домом и садом, иногда писала когда хотелось, но не стремилась публиковать. Такое творческое раскрепощение мне видится в том, что вторая профессия танцовщицы на сцене, видимо, перевесила. Атмосфера сцены дает больше куража, восхищенные глаза публики заряжают, влюбленность зрителей гарантирована — ах, эти аплодисменты!
Я рассматриваю фотографии, принесенные Татьяной, и в книге о Лариссе «Одна на мосту», и — глаз не оторвать! Такие тонкие черты лица, напоминающие английскую актрису Вивьен Ли, наверное, у многих всплывало в памяти.
Белая Яблонька, Джоконда, Сольвейг, Горний Ангел, Печальный Цветок — вот так ее видели современники из эмигрантской среды. Она была знакома со Святославом Рерихом, Всеволодом Ивановым, Арсением Несмеловым, Ириной Одоевцевой и многими другими. Александр Вертинский называл поэзию Лариссы Андерсен «Божьею Милостью талантом» и, не сомневайтесь, тоже терял голову от чувств к ней.
Книга Тамары Калиберовой «Одна на мосту» — самое полное повествование об этой женщине — цветке. Автор собрала все, что смогла разыскать из написанного Лариссой в стихах и прозе, ее переписку.
«Говорят, что если ждать и верить / То достигнешь… Вот, и я ждала» («Яблоня в цвету») или: «Сегодня день такой больной, / Такой печальный, хмурый, хилый…» («Память о весне»), «Я едва пробираюсь тропинкою узкой / Меж стенами пшеницы, пшеницы французской. / Как в России, синеют, смеясь, васильки … / Васильки васильками, друзья далеки» (Мысли о родине)
А вот стихотворение о родине — с такой болью, надрывом
«Я думала, Россия — это книжки.
Все то, что мы учили наизусть.
А также борщ, блины, пирог, коврижки
И тихих песен ласковая грусть.
И купола. И темные иконы.
И светлой Пасхи колокольный звон.
И эти потускневшие погоны,
Что мой отец припрятал у икон.
Все дальше в быль, в туман со стариками.
Под стук часов и траурных колес.
Россия — вздох.
Россия — в горле камень.
Россия — горечь безутешных слез».
Еще одно стихотворение, строчка из которого взята для названия книги о ней «Одна. На мосту». Раздираемая переживаниями о невозможности вернуться из заграницы на родину, Ларисса остается между двумя берегами — Россией и Францией.
На том берегу — хуторок на поляне
И дедушкин тополь пред ним на посту…
Я помню, я вижу — сквозь слёзы, в тумане,
Но всё ж я ушла и стою на мосту.
А мост этот шаток, а мост этот зыбок —
От берега деда на берег иной.
Там встретят меня без цветов, без улыбок
И молча ворота захлопнут за мной.
Там дрогнут и хмурятся тёмные ели,
И, ёжась от ветра, мигает звезда…
Там стынут улыбки. И стонут метели,
Нет, я не дойду, не дойду никогда.
Я буду стоять, озираясь с тоскою,
На сторону эту, на сторону ту…
Над пастью обрыва с проклятой рекою.
Одна. На мосту.