Стелла Алексеевна была дамой серьезной во всех отношениях. На работе ее уважали, даже ровесники обращались по имени-отчеству. Возраст у нее был солидный, она не скрывала. Да и пятидесятилетний юбилей в позапрошлом году отметила хорошо: заказала еду из ресторана на тридцать человек и большущий шоколадный торт из известной кондитерской. Могла себе позволить. Поговаривали, что у нее был отличный и не скупой муж, хорошая квартира и в целом неплохая жизнь. Но она не рассказывала. А на прямые вопросы отвечала пространно.
Хотя про личное она не распространялась, простор для додумываний выдался колоссальный. Особенно после роскошного юбилея. Да и как было после такого не завидовать? Правда, следующий ее день рождения никто не запомнил, был какой-то тортик, невзрачный, ничего особенного. И выглядела она тогда неважно, сказала, что приболела. Но ведь юбилей-то отгуляли всласть!
Она была вежливой. Как в методичках пишут, или в кодексах этики. Здоровалась, интересовалась делами. И поддерживала светские беседы про погоду. Ничего лишнего. Еще она не любила фамильярности: если в закутке у кофеварки начинали сплетничать, она поджимала тонкие губы, поднимала бровь, разворачивалась и уходила прямиком к вороху документов и рабочему компьютеру, цокая невысокими каблучками.
Работа на Стеллу Алексеевну так и сыпалась. Она как садилась с утра за компьютер и разложенные на столе бумаги, так до обеда и корпела, не поднимая головы. После короткого перекуса она выходила выпить чашку крепкого кофе. И то быстренько, не растягивая перерыв-пятиминутку на несколько длинных слипшихся пятиминуток, растекавшихся у иных умельцев на час-полтора.
Имя у нее было редкое, в переводе означало «звезда». Ее родителям нравились итальянские песни, и выбор пал на латинское «Stella». Стелла Алексеевна рассказала эту историю однажды во время чаепития с коллегами, лет пятнадцать назад, когда устроилась на работу. Но, видимо, про истинное значение имени все забыли, зато переиначили его на греческий лад – стали за глаза величать «Стелой», то есть столбом или колонной. Случайно кто-то из сослуживцев решил поупражняться в красноречии, а потом эта «колонна» к ней и прилипла.
В общем-то, на «звезду» Стелла Алексеевна толком не была похожа. А вот на колонну – прямую и несгибаемую походила очень. Слишком уж она своей принципиальностью выделялась. Да и внешне: пусть и небольшого росточка, но с прямой спиной, застегнутая на все пуговички. Этакая отличница, зубрилка, но не звезда. Она уместно одевалась, не перебарщивала с украшениями. Ела умеренно, от дополнительного бутербродика на фуршетах отказывалась. Вдобавок еще и к работе относилась с полной ответственностью: доводила все до конца, правила бесконечные письма, отчеты. И выходило все складно. Общалась со всеми ровно – что с начальством, что с подчиненными. Ни разу голоса не повысила. Хотя поводы были. Так и сложилось у нее с коллективом – одни побаивались, другие недолюбливали и завидовали, но все, в принципе, уважали.
Она никогда не опаздывала, даже в лютую метель, если не ездили автобусы, или в ливень, когда через дороги можно было перебраться разве что вплавь. Сбежать пораньше она тоже не стремилась. Просто-таки человек-функция. Приходила вовремя, переобувалась в добротные туфли на среднем каблучке и тихо-мирно сидела, работала. Она всегда была на рабочем месте. Умудрялась не болеть сезонными простудами. А в последние пару лет даже отпуск не брала. Каждый вечер перед уходом домой она выключала компьютер, убирала ручки в хрустальную вазочку, выравнивала стопку с документами и ставила горшочек с кактусом ровно на центр кружевной салфетки.
Особое уважение, смешанное с удивлением она заслужила благодаря упорству: ни один документ не подписывала просто так, не прочитав. Такой уж она была дамой – въедливой и скрупулезной. Зато после ее проверок можно было расслабиться. И вся контора этим беззастенчиво пользовалась. «Колонна», как-никак, опора, столб. На ней многое держалось. Называли ее «Колонной» всем коллективом. Разумеется, тайно.
Директор – седой интеллигентный мужчина всегда требовал на документах визу Стеллы Алексеевны. Бывало, что секретарь приносил ему кожаную папку на подпись, и впопыхах забывал отлепить бумажку с пометкой «на проверку Колонне», тогда директор хмурился и строго спрашивал: «Что это?». Таким тоном, что молоденький секретарь еще неделю не лепил дурацкую бумажку. Но потом, по старой памяти, носил на проверку все же с пометкой «Колонне».
Пересмешники в офисе находили себе оправдание. Очень уж несгибаемый и принципиальный характер был у их Стеллы Алексеевны. Ну, точно как у колонны. А она знала про кличку. Шила в мешке не утаить. В глаза так говорить не отваживались, но шептались, смеялись за спиной. При этом, если нужен был профессиональный совет, то шли прямиком к ней. Называли по имени-отчеству и были крайне вежливы. Так и жили всей конторой: за советом бегали к уважаемой Стелле Алексеевне. А за глаза обсуждали несгибаемую «колонну».
Забавнее всего был тот факт, что ее рабочее место находилось рядом с крупной и высокой коллегой, величественной, как античная статуя. А имя у этой коллеги было нежное – Изабелла. Годами сидели рядом хрупкая, невысокая и строгая Стелла и дородная, под два метра ростом красавица Изабелла.
Новенькие часто путались. Их отправляли подписать документы у Стеллы – колонны, а они шли к Изабелле, глядя на ее внушительные формы. И роскошная Изабелла отправляла новеньких к худышке Стелле. Они недоумевали, были уверены, что их разыгрывают. Но в итоге, когда привыкали немного, новенькие как и старожилы, продолжали бегать за советом к уважаемой Стелле Алексеевне, а в столовке обсуждали ее же, но только как «колонну». А обсудить было что: ее сравнивали с роботом, судачили о личной жизни, мол, если муж богач, то и ей думать ни о чем не нужно, знай, отчеты правь. Простая жизнь, беззаботная, легкая и веселая.
Этой осенью она отпросилась на несколько дней. А потом попросила еще парочку. В начале недели сотрудники не заметили ее отсутствия. Через пару дней встрепенулись, а потом готовы были кричать «Караул»! Накопилась гора документов, перестали приходить ответы на письма. Недовольной Изабелле поручили разгрести образовавшийся завал. И она нехотя взялась за дело. Хотя раньше без сомнений и терзаний перекладывала на плечи Стеллы Алексеевны множество документов. Знала, что все будет идеально.
*
Трезвон разбудил Стеллу Алексеевну когда стемнело. Она изо всех сил старалась проспать ненавистный день. Надеялась, что перепрыгнет воспоминания, а потом все наладится, в новом дне она проснется без обид, застегнет все пуговички на платье и выйдет на работу. Она схватилась за телефон, но тот молчал. А назойливый дверной звонок все не унимался. В пустой квартире было прохладно, пришлось закутаться в плед. Стелла Алексеевна прошла мимо зеркального шкафа и в полумраке взглянула на отражение. Поежилась, увидев всклокоченную шевелюру и впалые щеки.
Не глядя в глазок, она открыла дверь.
- Стелла Алексеевна, извините за вторжение, но я не мог не поздравить вас в день рождения, - сказал директор, протягивая букет хризантем. – Коллеги переживают, почему вас долго нет. Да и вообще. У вас все в порядке?
Стелла Алексеевна задрожала и заплакала. Сначала тихо, а через секунду навзрыд.
- Сергей Викторович, - прошептала она, - Все в порядке. Спасибо за поздравление. Извините за мой вид, я не знала…
- Конечно не все в порядке! Да вообще все не в порядке! – сказала пожилая женщина в пальто, шляпке и с тростью. Она вышла из лифта и направилась к двери. – Заходите, молодой человек, я тортик купила.
- Мааам, - захлебываясь рыданиями произнесла Стелла Алексеевна.
- Да я не молодой вовсе, - заметно приободрился директор и поспешил войти.
- Ты зачем приехала? – заикаясь, спросила Стелла Алексеевна. – У тебя же давление, да я бы завтра…
- Ставь чайник! – скомандовала старушка и, сняв ботильоны, отдала пальто озиравшемуся по сторонам Сергею Викторовичу.
- Какой красивый букет! – срывающимся голосом сказала Стелла Алексеевна. – Это коллеги передали? Спасибо! Так приятно!
Директор не ответил. Он никогда не видел Стеллу Алексеевну в слезах. Впервые за пятнадцать лет она была растрепанной и милой. Какой-то домашней. И вдруг, не единым целым с компьютером и ворохом бумаг. Она давно нравилась ему. Но заявиться вот так без повода он не мог. Да и муж, о котором все в офисе судачили, какой-то крутой муж… Не стоило лезть. В этот раз он решил поехать к ответственной сотруднице домой, потому что про отгулы она попросила внезапно, и это было странно. Она всегда и все планировала. И, как выяснилось, он приехал вовремя.
- Почему вы не празднуете? – только и смог спросить Сергей Викторович.
Стелла Алексеевна села на пуфик и горько-горько зарыдала.
- Ее благоверный бросил ее в этот день два года назад, - сказала мама.
- Мааам! – крикнула Стелла Алексеевна.
- Олух! – сказал опешивший директор.
- Вот и я говорю! – поддакнула деятельная женщина, расставляя чашки на стол. – Все это крайне некрасивое действо произошло аккурат в юбилей. Звезда моя, - обратилась она к дочери, - Слезы совершенно ни к чему. Доставай красивое платье, туфли и прекрати, наконец, рыдать! Сергей, - можно я так буду вас называть? Располагайтесь и давайте поздравим нашу дорогую Стеллу.
Букет красовался на широком подоконнике. Торт оказался и вправду вкусным. Стелла Алексеевна умылась, и сидела потупив взгляд. Сергей Викторович улыбался бойкой старушке и изредка поглядывал на Стеллу. Он не привык красиво говорить. Он думал. Старался вспомнить, что ей могло понравиться: море, горы, озеро. Нужно же было порадовать красивую женщину, перечеркнуть все плохое. Увезти ее подальше от проблем, доказать, что все впереди…