Спектакль «Возвращение раскаявшейся матери» прошел на ура. Ольга со слезами на глазах рассказывала, как плохо обращались с ней в секте, как её гипнотизировали и зомбировали, и как невероятным усилием воли она сумела избавиться от этого гипноза. Она винилась перед дочерью за плохое обращение с ней в детстве и юности, за то, что не интересовалась её жизнью, выставила из дома. Она просила прощения и умоляла принять её и попробовать начать всё сначала. Конечно, Иринка раскисла, расплакалась, а потом, утерев слезы, отправилась готовить для матери гостевую комнату. Правда, Ольга слышала, что дочкин сожитель был недоволен таким решением и даже пытался Ирку переубедить. Но где ж ему справиться с детской тоской по маме, которую брошенная девочка носила в себе столько лет! Ольга не сомневалась, что, если Иринка ей поверит, то никакие самые горячие возражения, никакие самые разумные и логичные доводы девчонку уже не переубедят. Так и вышло.
Ольге Ивановне понадобилось несколько недель, чтобы изучить привычки и распорядок дня молодой семьи. Приходилось, конечно, играть искренний интерес к жизни дочери и её гражданского мужа, но с этим пожилая женщина справилась. В конце концов, её интерес можно было и вправду в какой-то степени назвать искренним, ведь отец Михаил велел ей изучить её грех как можно более подробно, не отворачиваться от него. Вот Ольга и изучала.
Семейная жизнь Иринки и Александра была не совсем стандартной. Саня почти безвылазно сидел дома за компьютером. Он либо писал софт по заказам клиентов, либо беседовал по телефону с филиалами фирмы в других городах, решал их проблемы, контролировал работу, изучал их отчетность. Иринка же уезжала из дома ранним утром и возвращалась ближе к вечеру. Она вела все дела компании в их городе, а также работала с ключевыми клиентами. Целыми днями молодая женщина пропадала в своем офисе или разъезжала по офисам чужих. Передвигалась она в основном на машине, пешком практически не ходила.
Закупкой продуктов и готовкой еды, как и большинством остальных домашних дел в семье ведал Сашка. Он мог в течение рабочего дня выкроить время, чтобы сбегать в магазин и приготовить что-то немудрящее. Иринка готовила по воскресеньям. В субботу же молодые люди традиционно ездили за город к «маме Гале». Ира обмолвилась матери, что так в их доме называют её бывшую соседку. Но вот о том, что Сашка – сын Галины Бабарыкиной, сообщить не успела. Молодой человек, повинуясь больше интуиции, чем логике, быстро перевел разговор на другую тему. А позже попросил Иринку:
— Не надо пока говорить Ольге Ивановне, что я ваш бывший сосед.
— Почему? – удивилась девушка, — ты думаешь, она сдаст тебя милиции?
— Нет, конечно, — миролюбиво улыбнулся Саня, — но она может сболтнуть про меня где-нибудь, невзначай, например, какой-нибудь общей старой приятельнице… Без злого умысла, просто, не подумав.
— Но мы можем объяснить все маме и попросить ее сохранить твою тайну, — попыталась настоять Иринка.
— Ира, ну зачем волновать Ольгу Ивановну зря? – Сашка почему-то был уверен в том, что ему лучше будет сохранять инкогнито. Почему, он и сам не смог бы объяснить, — подумай, как пожилая женщина, воспитанная в советских традициях, может воспринять тот факт, что ее дочь живет с преступником, находящимся в розыске? Да она же места себе не найдет от волнения. Она будет переживать за тебя, а ко мне станет относиться негативно. Зачем нарушать мирную атмосферу в доме и трепать нас всем нервы?
С этим аргументом Иринка неожиданно согласилась. А позже и мама Галя поддержала Сашкину позицию. Правда, ни Александр, ни Галина Бабарыкины не слишком верили в то, что Ольгу может взволновать эта информация. Оба они подозревали, что женщине по-прежнему наплевать на дочь, и она использует ее только как инструмент для поправки собственных дел. Но вслух своих подозрений ни мать, ни сын, ни высказывали.
Иринка предлагала матери съездить с ними в гости к Галине, но Ольга Ивановна каждый раз отказывалась. Она говорила, что ей неловко встречаться с соседкой, с которой она обходилась не слишком вежливо. Мол, в будущем, обязательно, а пока она не готова. На самом же деле Ольга использовала возможность остаться одной в пустой квартире и изучить её как следует. Она быстро отыскала основные документы дочери и внимательнейшим образом их изучила. Она осмотрела все шкафы и шкатулки, составила для себя небольшую опись драгоценностей семьи. На удивление, их было немного, хотя Ольга рассчитывала, что Иринка, начав получать солидные деньги после почти нищего детства, кинется шиковать напропалую. Но оказалось, её дочери совершенно не интересны были ни золото, ни бриллианты. У молодых людей был неплохой гардероб, современная техника, крутые компьютеры (впрочем, их стоимость Ольга оценить не могла), добротная свежая машина. Но каких-то признаков роскоши женщине отыскать не удалось. Впрочем, в стене Сашкиного кабинета она обнаружила хитро спрятанный сейф, содержимое которого ей до сих пор оставалось неизвестным. Возможно, основные ценности хранились именно там? С точки рения Ольги, это было бы разумно.
Оставаясь одна, женщина звонила отцу Михаилу и подолгу разговаривала с ним. В будние дни это было невозможно – домашний телефон постоянно был занят Сашкой, а уличные телефоны-автоматы для тех разговоров, что вели настоятель с прихожанкой, совершенно не подходили. Ольга передавала Михаилу Яковлеву всю добытую ею информацию, обсуждала дальнейшие планы и, конечно, получала духовные наставления. Без регулярных собраний в «Братьях и Сёстрах» женщине было тяжеловато сохранять присутствие духа. Но Мишка старался поддерживать свою подопечную как только мог.
Ольга уговаривала его побыстрее разобраться с Иринкой, предлагала устроить автомобильную аварию по пути из офиса. Но отца Михаила это совершенно не устраивало. Вариант этот казался ему слишком ненадежным и рискованным для исполнителей. Легко засветить автомобиль, который мгновенно найдут по номеру и характерным повреждениям. И очень легко повредить водителя этого автомобиля. Так рисковать Мишка не мог. И в конце концов заговорщикам удалось разработать другой план.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
