В продолжении темы о Нобелевских лауреатах в области литературы. Кто пропустил первую часть о женщинах – добро пожаловать вот сюда.
Ну а сегодня мы поговорим не просто о мужчинах, а о русскоязычных писателях, получивших самую престижную книжную премию – Нобелевскую. Их прискорбно мало, всего пять. Хотя, надо отметить, что в числе номинантов «наши» встречались частенько.
Напоминаю, что имена становятся известны спустя пятьдесят лет, и на данный момент рассекречен период с 1901 года (первого года существования премии) по 1972 год. И это только шорт-лист.
Одним из первых в почетном списке оказался Лев Николаевич. Толстой, а еще Анатолий Кони номинировались в 1902 году. Толстой выдвигался на соискание премии еще несколько лет подряд, пока не отказался от дальнейших номинаций. В Академии не очень-то хотели давать премию Льву Николаевичу, так как свято веровали в то, что:
«Толстой осудил все формы цивилизации и настаивал взамен них принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры».
Поэтому писатель упростил им задачу. А то в случае присуждения всё равно пришлось бы отказываться.
В разные годы номинировались: Иван Бунин, Константин Бальмонт, Максим Горький, Петр Краснов, Иван Шмелёв, Евгений Евтушенко, Константин Паустовский, Константин Федин, Леонид Леонов, Борис Зайцев, Владимир Набоков, Николай Бажан, Борис Пастернак.
Как и в случае с женщинами, многие авторы не по одному разу. Бунин, Паустовский – по четыре, Горький – три, Борис Пастернак – шесть, Николай Бердяев – восемь. Самыми отличившимися в этом плане стали: Дмитрий Мережковский (10 раз), Михаил Шолохов (11 раз) и Марк Алданов (13 раз).
Представьте, каково это – быть номинированным тринадцать раз и так и не получить премию. Пожалуй, утешить может лишь тот факт, что Алданов, как и все остальные, имен номинантов не знал.
Слухи о списке номинантов были всегда, а не появились только сейчас. Так, например, в начале 60-ых говорили, что один из главных претендентов - Владимир Набоков. И действительно, как оказалось, он выдвигался восемь раз, с 1963-го по 1971-ый. Но премии, как известно, так и не получил.
Александр Солженицын после получения своей награды написал письмо в шведский комитет, с просьбой номинировать Набокова на Нобелевскую премию по литературе, чего не было сделано. Более того, многие авторы таких известных изданий, как New York Times, London Times и The Guardian называли Набокова незаслуженно обделенным. По их мнению, он был как раз тем писателем, кто достоин стать лауреатом.
В 2014 году стало известно, почему Набокову премию не присудили:
«Автор аморального и успешного романа «Лолита» ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве кандидата на премию».
Постоянный член Шведской академии Андерс Эстерлинг
Такие дела. Но не будем о грустном. Переходим к победителям. Первым русским писателем-лауреатом стал Бунин в 1933 году.
1933 - Иван Бунин
«За строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы».
Главные произведения: «Антоновские яблоки», «Господин из Сан-Франциско»,» «Чистый понедельник», «Темные аллеи», «Легкое дыхание», «Солнечный удар», «Кавказ», «Грамматика любви», «Жизнь Арсеньева», «Окаянные дни».
«Выдвигаться» Бунин начал благодаря Алданову (тому самому, кто и сам был номинантом 13 раз). Алданов в одной из анкет указал, что в эмигрантской среде обратить внимание стоит на Куприна, Мережковского и Бунина. Было это в 1922 году, и спустя одиннадцать лет жена Бунина, Вера Николаевна, принимала телефонный звонок из Стокгольма с сообщением: «Ваш муж — лауреат Нобелевской премии, мы хотели бы поговорить с мсье Буниным!». Забавно, что у новоиспеченного лауреата тогда не было денег для курьеров, которые без конца носили поздравительные телеграммы.
Получив гонорар, полагающийся к награде, Бунин часть его перечислил нуждающимся.
Русскоязычные коллеги восприняли победу Бунина по-разному. Композитор Сергей Рахманинов искренне радовался, а Марина Цветаева не понимала, почему Горького и Мережковского обошли стороной, а Бунина отметили:
«Горький — эпоха, а Бунин — конец эпохи».
Марина Цветаева
1958 - Борис Пастернак
«За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа».
В 1955 году Пастернак закончил роман «Доктор Живаго», над которым работал десять лет, и который на Родине отказались публиковать. Через три года ему присудили Нобелевскую премию. И хоть в обосновании название романа не фигурирует, принято считать, что именно «Доктор Живаго» впечатлил комиссию. В этот же день Президиум ЦК КПСС принял постановление «О клеветническом романе Б. Пастернака», которое признало решение Нобелевского комитета очередной попыткой втягивания в холодную войну.
Далее началась настоящая травля не только со стороны правительства, но и от некоторых коллег.
Пастернака исключили из Союза писателей СССР, оскорбляли со страниц газет и на собраниях. Кто-то даже требовал высылки из страны и лишения гражданства. Сергей Михалков в привычной манере написал отрицательную эпиграмму под карикатурой М. Абрамова «Нобелевское блюдо»:
Антисоветскую заморскую отраву
Варил на кухне наш открытый враг.
По новому рецепту как приправу
Был поварам предложен пастернак.
Весь наш народ плюет на это блюдо:
Уже по запаху мы знаем, что откуда!
Возникновение поговорки: «Не читал, но осуждаю!» также связывают с именем Пастернака. Причем есть несколько вариантов случившегося, потому что точной цитаты не зафиксировано.
Изначально ноги растут из речи редактора «Огонька» Анатолия Софронова, который в 1958 году на собрании писателей говорил о встрече с чилийским автором, читавшем «Доктора Живаго» и не понимающим отношения страны к своему гражданину:
«- Странно вы себя ведете с Борисом Пастернаком, он ваш враг.
- Я книгу не читал тогда и сейчас не читал».
Еще вариант:
«Я не читал Пастернака, но считаю, что советский писатель должен издаваться сначала в СССР».
Александр Шелепин, партийный и государственный деятель
Или письмо в «Литературную газету»:
«Что за оказия? Газеты пишут про какого-то Пастернака. Будто бы есть такой писатель. Ничего я о нем до сих пор не знал, никогда его книг не читал. <…> Допустим, лягушка недовольна и еще квакает. А мне, строителю, слушать ее некогда. Мы делом заняты. Нет, я не читал Пастернака. Но знаю: в литературе без лягушек лучше».
Филипп Васильцев, машинист экскаватора из Сталинграда
Или заметка в той же «Литературной газете» киевского издания:
«Я его не читал, но не имею оснований не верить редколлегии журнала «Новый мир», что роман плохой».
Писатель и редактор Петро Панч
Фраза окончательно сформировалась и закрепилась в сознании как знак чего-то некачественного, когда в 1988 году в журнале «Юность» литературовед Наталия Иванова опубликовала материал, посвященный травле Пастернака:
«Откровенный, злобный погром Б. Пильняка, чья повесть «Красное дерево» была напечатана в берлинском издательстве «Петрополис», печально перекликается в моем сознании с травлей Б. Пастернака в 1958-м. < > Именно тогда возникла логика: я романа не читал, но осуждаю».
В 1959 году Пастернаку и вовсе угрожали обвинением по статье «Измена Родине», из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия». Альбер Камю и Джавахарлал Неру даже взяли на себя ходатайство за Пастернака перед Никитой Хрущёвым. Но это не помогло, и Борис Леонидович был вынужден отказаться от премии:
«В силу того значения, которое получила присуждённая мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от неё отказаться. Не сочтите за оскорбление мой добровольный отказ».
Все это так мерзко, что даже слов нет. Пастернак так и умер, в жуткой опале своей страны.
1965 - Михаил Шолохов
«За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время»
Главные произведения: «Тихий Дон», «Поднятая целина», «Судьба человека», «Они сражались за Родину».
Одиннадцатая номинация Шолохова увенчалась победой. Премия была присуждена единогласно, а Михаил Александрович стал единственным советским писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе с согласия руководства СССР!
В 2016 году стало известно, что в тот год академики обсуждали идею поделить премию между Анной Ахматовой и Михаилом Шолоховым.
С номинациями Шолохова связано несколько скандальных историй. Так, например, в 1958 году во время визита делегации Союза писателей СССР в Швецию стало известно, что академикам нравится Пастернак (как мы помним, он премию и получил в тот год). Тогда советскому послу в Швеции направили телеграмму c дерзким и некрасивым, на мой взгляд, предложением, которое не только не льстит Шолохову, но и выставляет его в дурном свете, а также показывает отношение советской власти к неугодным писателям:
«…через близких к нам деятелей культуры дать понять шведской общественности, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Шолохову. < > А также дать понять, что у советских граждан Пастернак как литератор не пользуется признанием, как и «у прогрессивных литераторов других стран».
1970 - Александр Солженицын
«За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы».
Главные произведения: «Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом», «Матрёнин двор», «Один день Ивана Денисовича», «Раковый корпус».
Солженицын отличился - от первой публикации до присуждения ему награды прошло всего восемь лет. Это единственный случай в истории Нобелевских премий по литературе.
Несмотря на то, что Нобелевский комитет категорически все отрицал, Солженицын прямо говорил о политическом аспекте, благодаря которому премия и была присуждена.
Конечно, на Родине была организована целая пропагандистская кампания против Солженицына, включая предложения уехать из страны. Правда, Александр Исаевич тогда отказался.
1987 - Иосиф Бродский
«За всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии».
Главные произведения: «Остановка в пустыне», «Часть речи», «Конец прекрасной эпохи», «Урания», «1,5 комнаты».
После присуждения поэту премии, в этом же году его стихи впервые после эмиграции были опубликованы на Родине, в журнале «Новый мир».
Отрывок из Нобелевской речи:
«…Если искусство чему-то и учит (и художника — в первую голову), то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней — и наиболее буквальной — формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности — превращая его из общественного животного в личность. Произведения искусства, литературы в особенности и стихотворение в частности, обращаются к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения. За это-то и недолюбливают искусство вообще, литературу в особенности и поэзию в частности ревнители всеобщего блага, повелители масс, глашатаи исторической необходимости. Ибо там, где прошло искусство, где прочитано стихотворение, они обнаруживают на месте ожидаемого согласия и единодушия — равнодушие и разноголосие, на месте решимости к действию — невнимание и брезгливость».
Иосиф Бродский
Друзья, спасибо, за внимание.