Существование на белом свете началось для меня 6 февраля 1942 года, в суровую годину Великой Отечественной войны. В ту пору при каждой больнице имелось родильное отделение, рожать дома не разрешалось, и это была оправданная мера. Но, повторюсь, шла жестокая война. Летом дров не заготовили: нападение фашистов совпало с началом заготовки дров. Мужчины с машиностроительного завода в Каслях, где мы тогда жили, массово ушли на фронт (среди них мой отец, кадровый военный, имевший также замечательную профессию чеканщика художественного литья), лесорубов забрали на трудовой фронт изготовлять чугунные корпуса мин.
В родильном отделении стоял ужасный холод, палаты совсем не отапливались. Роженицы кутались в принесённые из дома пуховые одеяла, кацавейки, валенки. Бабушка все эти атрибуты приносила маме, и мороз (стояло минус сорок градусов) мы пережили. Дед в числе мобилизованных на трудовой фронт работал в цехе машиностроительного завода, юный дядя уже был призван в армию и обучался военному делу в Чебаркуле (был артиллеристом).
Была в семье тайна, о которой мужчины не знали. Секретная (от властей) повитуха взялась в 1941 году сделать матери аборт, да только он у неё не получился, только порвала мой предпоследний позвонок и раздавила почку, и мать с бабушкой очень беспокоились за исход родов. К счастью, всё обошлось, я появился на Божий свет без осложнений и приключений. Травмы позвоночника и почек сказались позже, когда я в подростковом возрасте стал выполнять тяжёлые хозяйственные работы: принеси к печи дров, натаскай из колодца воды, окучивай картошку в огороде.
В армии я не служил, работа журналиста не требовала больших физических усилий. Так и перебиваюсь до долголетия. Естественно, травмы давали о себе знать, и у меня выработались правила: организм сам должен справляться с нездоровьем, надо только ему помогать (не таблетками и лекарствами). Скромно замечу: последние тринадцать лет я в больницу не обращался. 13 октября передо мной стояла дилемма: или пойти - в грязь и мозглый воздух - в отделение связи и получить пенсию, или не ходить к почтовикам и остаться без денег.
В первом варианте, среди прочих, была и такая возможность: простудится (и без того чихаю) окончательно, схватить воспаление лёгких, то есть подписать себе смертный приговор. В любом случае, рушилась выстроенная годами система, когда организм сам должен справляться с нездо-ровьем -- с такой невзгодой, которая стояла на дворе 13 октября, организм явно не справился бы.