30 октября — День памяти жертв политических репрессий в СССР
Окончание.
Начиная с конца ХVII века ссылка уголовных и политических преступников в Сибирь была не только средством наказания, но и способом заселения отдаленных окраин огромной Российской империи. Так, к концу 1912 года число всех заключенных при царском режиме достигло своего максимума и составило в общей сложности почти 184 000 человек.
Не обошла волна политических репрессий и Хакасскую автономную область, которая в те годы входила в состав Западно-Сибирского края (с 1934-го — в составе Красноярского края). УНКВД по Хакасской автономной области получало сверху контрольные цифры на аресты и расстрелы, так называемый план минимум. Тотчас на местах сотрудниками УНКВД была развернута кампания по поиску и аресту истинных или мнимых врагов народа. За короткий период времени усилиями сотрудников оперсекторов ОГПУ — УНКВД в Хакасской автономной области и на юге Красноярского края были «раскрыты» многие десятки контрреволюционных, повстанческих, буржуазно-националистических, белобандитских, кулацких, троцкистских, белоказачьих и прочих «заговоров».
В период 1937–1938 гг. были расстреляны десятки советских и партийных областных функционеров. Большие людские потери понесли и все другие слои населения нашего региона. Например, чуть ли не поголовным репрессиям было подвергнуто енисейское казачество, проживающие на юге Сибири со времен присоединения сибирских территорий к России. Известен целый ряд случаев внесудебных расстрелов казаков отдельного Красноярского казачьего дивизиона, 1-го и 2-го Енисейских казачьих полков, сводной Енисейской казачьей бригады еще в годы Гражданской войны в Сибири. В конце 30-х годов репрессии этой группы населения продолжились и даже были увеличены. Приведенные ниже эпизоды архивных уголовных дел свидетельствуют о том, что советская власть истребляла представителей бывшего сословия, не жалея сил. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.
Так, в августе 1937 г. следователи Таштыпского районного отдела УНКВД раскрыли в бывшей казачьей станице Нижний Имек (ныне деревня Нижний Имек Таштыпского района) контрреволюционную повстанческую организацию, которая якобы собиралась «...поднять вооруженное восстание и свергнуть советскую власть». Еще на стадии расследования были арестованы семеро граждан из числа казаков, которые ранее служили в царской армии, а в период власти адмирала Колчака были призваны на службу в 1-й и 2-й Енисейские казачьи полки белой армии. Вот их имена: Ф.К. Каргаполов, А.К. Каргаполов, В.О. Борзов, Ф.Т. Псарев, Г.М. Псарев, В.Я. Потылицын, А.П. Потылицын. Все эти лица в ночь на 29 октября 1937 г. были расстреляны в Минусинской тюрьме. Подобная печальная участь 27 ноября 1937 г. постигла и казаков станицы Арбатской (ныне — село Малые Арбаты Таштыпского района). В постановлении особой тройки НКВД по Хакасской автономной области записано буквально следующее: «...расстрелять по списку всех нижепоименованных лиц за создание боевой повстанческой белогвардейской организации».
По версии следователей, подпольную организацию создал бывший атаман станицы Арбатской, казак и георгиевский кавалер Е.С. Медведев. Вместе с ним были арестованы, а затем и расстреляны казаки, служившие в годы Гражданской войны в частях белых генералов Каппеля и Бакича, а также — в составе сводной Енисейской казачьей бригады под командой войскового старшины Бологова: Н.И. Сипкин, Е.Ф. Сипкин, И.И. Сипкин, Б.И. Сипкин, А.С. Чанчиков, М.К. Медведев. Также по воле советских следователей в «бандгруппе» оказались и другие участники: Ф.А. Часовских, Ф.В. Челтыгмашев, А.Ф. Филиппов, Л.А. Дьяков, П.А. Хармашин и М.П. Яворский. Все перечисленные граждане приняли смерть в Минусинской тюрьме — были расстреляны в ночь на 8 декабря 1937 г. Там же были расстреляны и жители бывшей казачьей станицы Монокской (ныне село Большой Монок Бейского района), колхозники сельхозартели «Горный Абакан». Вот их имена: А.В. Байкалов, С.С. Байкалов, М.С. Байкалов, В.Г. Байкалов, П.С. Сипкин, К.А. Чердоков и многие другие…
Согласно материалам еще одного архивного дела — № 07118, к высшей мере наказания — расстрелу — были приговорены еще 14 казаков станицы Таштып Таштыпского района, и лишь двое последних из списка арестованных граждан получили по 10 лет исправительно-трудовых лагерей. В списке осужденных: С.М. Лалетин, 42 года, казак, служил в отряде Бологова; А.С. Шахматов, 42 года, казак; П.К. Каргополов, 40 лет, казак; И.З. Зырянов, 43 года, казак; Г.П. Каргополов, 36 лет, казак; В.З. Кравцов, 44 года; А.Г. Шахматов, 37 лет, из семьи казака; В.Т. Псарев, казак; Ф.Я. Потылицын, 42 года, казак; И.З. Сипкин, 37 лет, казак; А.А. Соболевский, 41 год; А.Г. Байкалов, 33 года, из семьи богатого казака-кулака; П.И. Махов, 37 лет; Ф.Л. Борзов, 29 лет, из семьи казака-белогвардейца; М.Я. Шилов, 41 год, по происхождению — казак. Все вышеназванные граждане проживали до ареста в бывшей казачьей станице Таштыпской и окрестных селениях. Это и было их главной виной.
На сегодня известны имена более 1 200 репрессированных наших земляков — енисейских казаков. Во время Гражданской войны в Сибири некоторые из них ушли с отступающей белой армией за кордон. После декрета об амнистии, объявленной ВЦИК РСФСР в 1921 г., многие из них решили прекратить вооруженную борьбу с советской властью и вернуться на Родину. Несмотря на ранее примененную ко всем этим лицам амнистию, позднее почти все возвращенцы-реэмигранты были репрессированы. Только за один год, с сентября 1937-го по сентябрь 1938-го, органами УНКВД по ХАО были расстреляны 2 341 человек из различных категорий населения.
Вне всякого сомнения, вина за массовые политические преступления в стране лежит на высшем руководстве партии и государства. В те страшные годы в стране не было ни одной семьи, чьих родных и близких не подвергали бы различным политическим репрессиям: расказачиванию, раскулачиванию, ссылке, насильственному переселению в другую местность, лишению свободы или жизни. У нас не было ни одного колхоза, завода, фабрики, артели, прииска, воинской части или конструкторского бюро, где бы бдительные сотрудники ВЧК — ОГПУ — НКВД не обнаружили антисоветского заговора или отдельных врагов народа. А 1937 год в нашей памяти навсегда останется временем большого большевистского террора.
Кстати, еще один красноречивый факт. Так, когда в 1960-х гг. прокуратурой Хакасской автономной области были подведены итоги проверки на предмет обоснованности осуждения в ХАО в 1937–38 гг. 1 453 врагов народа, из которых 1 067 граждан были приговорены по т. н. первой категории к высшей мере наказания — расстрелу, то оказалось, что из этого числа расстрелянных обоснованно осужденными оказались лишь 52 человека (источник: научный сборник «Актуальные проблемы истории и культуры Саяно-Алтая». Автор материала Е.О. Чекушкина).
После смерти вождя всех времен и народов — руководителя советского государства И.В. Сталина политические репрессии в СССР были приостановлены и постепенно сошли на нет. В стране был проведен ряд показательных судебных процессов, осуждены некоторые наиболее одиозные фигуры из руководства НКВД — МГБ СССР, но таких было совсем немного. Все остальные лица из числа среднего и младшего комсостава НКВД — МГБ СССР, виновные в проведении самого настоящего геноцида против народа, благополучно дожили до старости. Они остались при своих спецзваниях, наградах, льготах и неплохих военных пенсиях.
С начала 60-х годов, во время правления Н.С. Хрущева, началась запоздалая реабилитация жертв тоталитарного режима, однако и здесь коммунистическая партия и советская власть предприняли очередную попытку скрыть истинные размеры политических репрессий в стране, как-то уменьшить размеры содеянного в десятилетия красного террора, проводившегося властью все 20–30-е годы прошлого века. Так, пришедший к власти Н.С. Хрущев свалил все преступления на ушедшего из жизни в марте 1953 года И.В. Сталина. Реабилитация отдельных репрессированных граждан и даже целых народов в СССР была растянута на десятилетия. В связи с этим многие из безвинно пострадавших в годы политического террора в СССР граждан до своей реабилитации не дожили физически.
Сергей БАЙКАЛОВ