Но Вера Кирилловна думала, что Павел темнит, что он не просто так ездит по ближайшем городам:
– Мне кажется, Варя, он пытается найти родственников, а так как он говорит, что их у него уже давно нет, то это он ищет умерших родственников.
– Не думаю, где он их может искать их, кто даст ему сведения об умерших давно давным-давно людях, – сомневалась Варвара.
– Я думаю, что все те дни, которые он в этих городах проводит, он ходит по кладбищам..
– Ой, это уж слишком, у вас, Вера Кирилловна, просто воображение разыгралось.
Ну та упрямо говорила:
– А я чувствую, что я права, он говорил, что вся его родня погибла при очень большом пожаре, чуть ли не весь город тогда сгорел, а может село, просто большое село, не знаю.
– Может и село, у меня бабушка жила в селе, которое почти все сгорело, она там учительницей работала. Это было летом, а она в это время уезжала к себе на родину в другой район, поэтому и жива осталась, а сейчас она живет в селе, которое построили недалеко от пожарища, и даже назвали его также, она говорит, что в память о сгоревших, – Дятлово.
И вдруг она подумала, что Вера Кирилловна быть может и права, и спросила ее:
– А как фамилия у Павла?
– Каратаев,– ответила Вера Кирилловна.
– Ух ты какой знаменитый.
– Ну это 20-30 лет назад знали о нем почти все, а сейчас…. – и Вера Кирилловна вздохнула.
На работе Варя все время возвращалась к утреннему разговору с Верой Кирилловной. И, наконец, она пришла к выводу, что, вполне вероятно, догадки ее верны. И она позвонила бабушке, спросив о ее здоровье и доложившись о том, как они живут, а потом неуверенно произнесла:
– Бабуля, а скажи, пожалуйста, тебе фамилия Каратаев ни о чем не говорит?
– Говорит, – спокойно ответила бабушка, удивив Варю. В старом Дятлове три семьи Каратаевых было, но, как я помню, две погибли, а вот от третьей остался старый Давыд и еще, по-моему, кто-то.
– Оказывается не все, –подумала Варя, но говорить ей ничего не стала.
А бабушка тем временем спросила:
– Ну ты когда же, внучка, мне правнуков покажешь, я ведь к себе приехать не могу, хозяйство не позволяет.
– Баба Надя, вот сейчас чуть-чуть потеплеет и мы приедем к тебе, но впятером, можно?
– Конечно можно, уж как-нибудь разместимся, вы же ненадолго. А кто же еще приедет, – поинтересовалась она.
– Мои друзья: женщина и мужчина, – сказала она коротко и отключилась, понимая, что поступает некрасиво, но объяснять по телефону бабушке, кто такие Павел и Вера Кирилловна она не хотела.
День у нее прошел в раздумьях о полученных от бабушки сведениях.
– Выходит права была Вера Кирилловна в своих предположениях.
И Варя вспомнила, как она в детстве ходила с родителями на речку, проходя мимо кладбища, казавшегося ей огромным и страшным, пол кладбища были заняты могилами с одинаковыми памятниками, которые поставила, как говорила бабушка, администрация нового Дятлова, но с помощью населения ведь почти половина средств на них была собрана жителями села, у которых там покоились ставшие жертвой пожара родственники. Варя позвонила Павлу:
– Мы ждем тебя вечером, приходи обязательно, – сказала она ему и отключилась, боясь расплакаться.
До конца рабочего дня она думала только о сельском кладбище, вспоминая два высоких памятника в углу, они почему-то резко отличались от всех и на них всегда были новые венки.
– Кладбище уже очень большое, – думала она, – там можно и заблудиться,а в какое-то место вообще не попасть. Но вдруг нужная нам могила окажется именно там. Нет, нам нужен кто-то сопровождающий, хотя бы бабушка, ведь она, можно сказать, старожил. У нас на кладбище три могилы:дедушкина, и могилы его родителей. Нас, Крымовых, было две семьи, у прадедушки был еще брат, но после армии он служил во флоте. Да так и остался на Дальнем Востоке, я их вообще не знаю.
С работы она почти бежала, а в садике она торопила ребят, но, когда они пришли домой, Павел уже был у них. Мальчики дома не ужинали, в садике их кормили хорошо поэтому Варвара сразу включила им мультики, чтобы они не отвлекали взрослых, разговор предстоял очень серьезный.
Они все втроем сидели за столом, есть никому не хотелось, поковыряв в тарелке Варя сказала:
– У меня, Павел, для тебя информация есть. Скажи, в твоей памяти нигде не отложилось слово “дятел”.
– Нет, а что? – с любопытством спросил Паша.
В нашем районе когда-то было село с названием Дятлово, так вот оно давным-давно сгорело, почти дотла, а потом чуть ближе к городу начало строиться новое, подробностей ни правовых ,ни строительных я не знаю, а знаю сам факт: село есть, там живут и его тоже называют Дятлово. До него ходят маршрутки три раза в день, и там живет моя бабуля.
Павел слушал, опустив голову, и не перебивал, словно боялся, что Варя Сейчас замолчит и скажет, что она пошутила. Она ведь не знала, что он вот уже сколько лет пытается найти могилы своих родителей. Видно было, что он взволнован этим известием. Наконец, Варя закончила свой рассказ и Павел, подняв на нее печальные глаза, спросил:
– А как ты узнала, что я ищу именно это самое Дятлово?
– Я родилась через год после пожара, а еще через год дали разрешение на строительство нового села. Тех, кто выжил, но потерял дом, сначала поселили в общежитие, но они рвались назад. И вот сейчас все они практически живут в этом новом Дятлово, с работой там никак, но это рядом с городом, так что почти все работают в городе, и я тоже работала, когда жила у бабушки. Да и место там волшебное, речка рядом, лес, с городским пейзажем не сравнить. Я даже позвонила бабуле, она нас ждет хоть завтра, но с детьми. А пока еще прохладно. Да и работаю я, а вот в пятницу уже потеплеет. И мы поедем к бабуле, договорились?
– Да-да мы, согласны, – за двоих сказала Вера Кирилловна, кивнул и Павел.
Варя поняла его молчание, как боязнь еще раз разочароваться в своих надеждах.
В подъезде Веры Кирилловны этажом выше жил таксист-пенсионер. Он и согласился довести их до Дятлово, а потом забрать их оттуда в воскресенье. У него там, в старом селе, жила сестра, рассказал он своим пассажирам:
– Она была замужем за местным парнем, и погибла вместе с племянником, – вспоминал сосед, – а муж во время пожара был на работе, он потом уехал куда-то , женившись снова.
Ехали почти всю дорогу молча, только впереди Павел с водителем разговаривали, дети уснули. А женщины молчали. Ну вот вдалеке показалось Дятлово и Варя разбудила Степу и Ваню.
Бабушка, то и дело выглядывающая за калитку, услышав звук мотора, подбежала к калитке, раскрыв ее настежь. Первым она увидела Павла и ахнула, сразу вспомнив его отца, ведь он был очень похож на него, он в то время был у них агрономом в почти уже развалившемся совхозе. Серьезный, деловой, он имел большой авторитет у жителей села, она и не знала, что их сын жив, ведь ее в то время здесь не было, а потом все закружилось, завертелось, да и выяснять негде было, она тогда уехала с детьми к родственникам на весь отпуск на море, а муж был на вахте. А после пожара они с ним начали обустраиваться уже на новом месте. Все это вспомнилось Надежде Николаевне так быстро, будто это вчера было.
Тут из машины вышла внучка с сыновьями и она кинулась к ним, и уже познакомившись с ними увидела и Веру Кирилловну:
– Ой да что же я стою проходите проходите гости дорогие! – и обе женщины, представившись друг другу, зашли в дом.
Весь вечер они слушали Надежду Николаевну, которая подробно изложила все события того дня, хотя самой ее в тот день тут не было. В Дятлово ведь погибли не все, от оставшихся в живых и узнала она в то время подробности.
–Ты, Павел, вероятно, хочешь на кладбище побывать? Завтра с самого утра и пойдем, вечером туда не ходят, – говорила Надежда Николаевна с печалью в голосе, – а из ваших остался-то один Давыд, он сейчас здесь один, а его дочь с семьей в город уехала. Он тебе приходится, дай Бог памяти, дедом двоюродным он еще ничего держится, а у дочери его два сына, но я теперь и не соображу кем они тебе приходятся наверное все же троюродными…
– А вы меня с ними познакомите? – с надеждой спросил Павел хозяйку.
– Да-да, непременно, даже я могу соседского мальчика сейчас за ним послать.
– Нет-нет, поздно уже, все завтра, – проговорила Варя и пошла укладывать детей спать, да готовить спальные места для гостей.
Утром Варя повела Павла и Веру Кирилловну по знакомой дорожке на кладбище, куда должен был прийти и дед Давыд, которого она знала, но не очень близко.
Тот уже стоял у входа, высокий седой старик с окладистой бородой. Он опирался на крючковатую палку.
– Как на какой-то картине русского художника, я правда не помню автора, –подумал Павел и, подойдя поближе, крепко обнял старика.
–Ты ведь в ту пору совсем малышом был, ни я тебе не признал бы, ни ты меня, ежели бы мы где-нибудь в городе встретились. Но нашей, нашей породы, посмотри какой вымахал, хоть и на казенных харчах. Выше меня, – радостно похлопывая Пашу по спине, говорил дед Давыд, – тут и паспорт не нужен, похож ты на отца, очень похож.
– Ну что, пойдем поклонимся всем, кто тут лежит, пожелаем им царствия небесного, жалко и их, и наше доброе старое Дятлово жалко. Жалко и исковерканных жизней ваших потомков, дорогие вы мои, – поклонился он могилам на кладбище, вот, слава Богу, один нашлся, а были еще, шестерых тогда отправили в детский дом.
– А вот троих воспитывали родители, которые сломались в ту ночь, запили и пропали вместе со своими несчастными детьми, мы так и не знаем, что с ними стало. Жизнь-то она к нам по-разному поворачивается, то боком, то задом, а так чтобы совсем лицом редко. Не заслуживаем мы такого, грешим много, а в душах у многих одни потемки, вот и живем поэтому так, никто к свету не тянется.
– Ну ты, Давыд, что-то совсем человечество хмуро обрисовал, – сказала Надежда Николаевна.
Мои проницательные подписчики, буду очень рада вашим откликам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного. Успехов вам и всех благ!
Читайте также на моем канале:
Дурочка
Хрупкое право на жизнь
Анечка