Когда многие пошли на компромисс с обновленчеством, епископ Афанасий этого не сделал. «Может быть, быть прямолинейным и искренним и неблагоразумно, – писал он владыке Сергию, – но я не думаю, чтобы неискренность и лукавство могли быть полезными Церкви Божией».
Ожидая в Таганской тюрьме отправления в свою первую ссылку в Зырянский край, он писал матери: «Я смотрю сейчас на заключенных за дело Христово епископов и пресвитеров, слышу о православных пастырях, в других тюрьмах находящихся: какое спокойствие у всех... Тюрьмы нам нечего бояться, здесь лучше чем на свободе, это я не преувеличивая говорю. Здесь истинная Православная Церковь...».
В лагерях владыка получал много посылок, с помощью которых он поддерживал других заключенных, раздавая полученные им продукты. Говорят, что переходя с этапа на этап, он никогда не брал с собой никаких вещей в дорогу, а все отдавал остававшимся. В самых тяжелых условиях он умудрялся соблюдать посты и ни при каких обстоятельствах не нарушал их, зато, по его словам, в праздничные дни у него всегда было что-нибудь съестное, чем можно было отметить праздник.
Проведя большую часть жизни в тюрьмах и лагерях, епископ Афанасий скончался дома, окруженный людьми, которые его искренне любили. В 2000 году он был причислен к лику святых. Когда в Петушках в его честь освятили храм, долгое время справа от алтаря на месте иконы была фотография владыки. Это объясняли тем, что на иконах изображать улыбки не принято, а владыку невозможно представить без улыбки.
Из книги Анны Сахаровой «Неперемолотый» владыка»
#Новомученики_Церкви_Русской