Когда я каталась ночами, я жутко не высыпалась. Но ночные дороги того стоили. Переднее колесо в тусклом луче фонаря. Тени деревьев в кромешной тьме. Тишина, в которую лучше не вслушиваться.
Ночная тишина - она особенная. Слишком тихая, если можно так выразиться. Неестественно тихая что ли.
Представьте себе ночной посёлок, в котором и средь бела дня весьма тихо и пустынно. Но средь бела дня тишина другая, более естественная и совершенно не абсолютная. Средь бела тишина наполнена звуками, которые ты слышишь, но которые не акцентируют твоего внимания.
Шум машин на далёком шоссе. Лай собаки за деревянным забором. Постукивание молотка. Вскрики петухов.
Можно бесконечно продолжать, из чего состоит дневная тишина. Не такая уж и тишина, скажет кто-то. Но нет, тишина как раз-таки привычная. Тишина, ради которой я уезжаю из города. В городе тишины нет вообще, да и не надо. Город для тишины не создан.
Ночная тишина совсем иная. В ней нет ничего кроме хруста сухих веток под колёсами. А во всём остальном тишина настоящая. Настолько настоящая, что с не привычки режет слух. Ты реально ничего не слышишь. Почти ничего...
Ночная тишина непредсказуемая, ибо не такая уж она и абсолютная, как может показаться. Есть звуки в ночной тишине, но они воспринимается иначе. Они редкие и более громкие.
Однажды я ехала через ночной лес. Я была одна, а лесная дорога терялась в темноте. В темноте вообще всё теряется и смешивается в некий тёмный мир, в котором не видно ни зги. Когда глаза привыкают к темноте, ты видишь очертания деревьев. Тёмные полоски стволов в тёмном пространстве. Тёмные капли листьев на тёмном полотне.
Если бы у меня не было фонаря, я бы быстро сбилась с дороги и врезалась бы в одну из старых сосен, корни которых ощущались под колёсами.
Дело было весной. Точнее её волшебной частью, когда лесные полянки наполняются первыми цветами. Когда ты ловишь их крохотные белые лепестки в объектив и думаешь о том, что всё впереди. И весна, и лето, и вообще вся жизнь. Где-то в глубине души ты знаешь, что это не так. Что и весна, и лето пролетят незаметно, как это происходило каждый раз. Ты знаешь это, но сейчас это знание неважно. Сейчас время цветочных полян, а не размышлений о том, что они не вечны.
Той ночью я не видела цветочные поляны. Я всего лишь знала, что ветреницы здесь видимо-невидимо. Множество белых цветов между старых сосен. В тёмное время суток я предпочитала кататься по знакомым местам. Это придавало мне какую-то уверенность. Если ты не можешь рассмотреть склонившиеся лепестки ветреницы у подножий сосен, ты хотя бы знаешь, что они там есть.
В лесу было тихо. Даже слишком тихо. Типичная ночная тишина, абсолютная и бесповоротная. Где-то позади дремала деревня. Даже с далёкого шоссе не доносился шум. Наверное, спало и оно.
Я ехала и слушала тишину. Ту тишину, которую нужно поискать. И ради которой нужно приехать глубокой ночью в ничего не подозревающую деревню. Такая тишина сначала режет слух, как я и говорила, а потом начинает нравиться. И ты её слушаешь и слушаешь. И ты готова слушать её бесконечно. И ты забываешь о главном. Ты забываешь о непредсказуемости ночной тишины.
Где-то совсем рядом слышен шорох. Едва уловимый звук, который возникает из ниоткуда и сразу же пропадает. Кто это? Ëж, белка? Ты не знаешь. Ты можешь только догадываться, но снова слушаешь тишину. Слушаешь словно странную музыку. Может, и не было никакого шороха? Может, шорох тебе показался?
Ты снова забываешься в тишине. Снова превращаешься в беспечного странника, а тишина как будто этого и ждёт. И ты слышишь скрип. Противный скрип. Медленный растянутый звук. Если бы ты была в старом доме, то была бы готова поспорить, что скрипнули старые половицы. Но ты не в старом доме. Ты в лесу. Что же это? Старое дерево. Наверное, что же ещё.
Ты снова возвращаешься к тишине, которая ещё не раз напомнит, чтобы ты не слишком забывалась, слушая её беззвучную мелодию.
А я и сама знаю, что забываться не стоит. И домысливать природу возникновения звуков в ночной тишине не стоит тоже.