Впервые мы увидели Уч-Кош ещё в 1998 г. — сверху, с Романовской дороги. И потом долго-долго были уверены, что попасть туда нельзя, ибо Заповедник! Велик Интернет — оказалось, что можно. Причём, даже разными путями. Первый, который ведёт от санатория «Долоссы» по левой стене ущелья, в общем-то, идёт как раз по территории Заповедника. Но именно по этой наезженной дорожке мы впервые проникли вглубь манящего каньона.
А потом мы решили опробовать и второй путь, более, кстати, популярный — по дну ущелья. Впрочем, Лена всё подробно описала в своих дневниках…
Очередное солнечное утро. Весёлое, звонкое, почти морозное. На крыше у нашей веранды сидит мордатый полосатый кот, глядит великолепными зелёными глазами. «Здравствуйте!» — уважительно раскланивается с котом Лена. Кот оборачивается, неблагосклонно её оглядывает. Появившийся из дверей Андрей, обнаружив на крыше кота, демонстрирует полнейшее отсутствие оригинальности. «Здравствуйте!..» Кот провожает нас неласковым взглядом…
До чего же здорово, что наш путь в город теперь проходит через набережную! Сколько тут солнца и праздничного, утреннего задора! Море успокоилось, дружески пихает в бока прибрежные камни зелёным кулаком… Маршрутка под счастливым номером 7 привозит нас в населённый пункт с незатейливым названием «Васильевка». Васильевка лепится к слону горы, и оттого улочки её, узкие и извилистые, грешат негуманной крутизной. Пропыхтев какой-то совсем уже зверский «наверх», выпадаем наконец на мало-мальски ровный участок. Здесь за самодельными заборами — плантации помидоров, ежевичные заросли по обочине, и, мигнув нежданным всполохом жёлтого «вигвама» на зелёной круче, дорога изливается на простор обширной поляны, с которой вдруг открывается вид на кажущиеся такими близкими зубцы Ай-Петри.
Навстречу из леса идут чёрный пёс, отдалённо напоминающий овчарку, и худенькая седовласая женщина спортивного вида. Женщина местная, она радуется нашей симпатии к её любимому Уч-Кошу и объясняет нам, как следует идти, чтобы не упустить ничего из его красот — это, впрочем, несложно, надо просто идти «по трубе».
Дорога уводит нас в лес, вниз в ущелье, к оказавшейся на удивление полноводной реке. Под обрывом, увенчанным огромной живописной сосной — плоский камень, у которого, по преданию, явился некогда Иисус Христос. С тех пор место считается священным, к нему ходят люди со своими проблемами и просьбами. И, по словами нашей недавней собеседницы — просьбы исполняются… Над камнем в склоне горы — высокая пещера.
Речка журчит весело и бойко, ссыпается по камням искрящимися водопадиками. И почему-то отчётливо пахнет хризантемами… Над руслом реки нависают жёлтые каменные стены, над обрывами изгибают ветви живописные сосны. Причудливые гроты и трещины разламывают скалы — и мы карабкаемся, заглядываем, любуемся, втыкаем, снимаем… Скачем по камешкам среди звонких речных струй, среди ванночек с сияющей бликами прозрачной зелёной водой. Ванночек великое множество — таких заманчивых, кристально-ясных, нарядных…
Мы замираем у очередного водопадика, в тенистом амфитеатре из влажных камней, любуясь его искрящимися струями. Это место зовёт купаться, просто требует! Холодная сырость стелется над водой. Лена с отчаянной решимостью сваливает в кучу многочисленные одежды, чтобы окунуться в это ледяное брррр! Вода обжигает ноги. Конец октября, между прочим! И холодно, и страшно, но весело! С визгом выпрыгивает назад, на камни, и снова лезет в восхитительную зелёную неизбежность… Хорошо, что есть чай и фляга с коньяком. И солнце чуть выше, на тропе. Уже дневное, почти ласковое солнце. Оно согревает ущелье, раскрашивает весёлыми осенними красками — и становится даже немного жарко.
Пылают скумпии, желтеют клёны, и рыжие глины живописными пластами оттеняют густую зелень могучих сосен. Права была наша собеседница — хорош Уч-Кош! Ай как хорош!
Пытаясь разглядеть вершины скал, легко потерять кепку. Небо над жёлтыми скалами — отчаянно-голубое, с отливом в ультрамарин. Густое тёмное небо, и кроны крохотных от недосягаемой своей высоты сосен словно бы каймятся золотыми ореолами на его фоне… Ай, как красиво и празднично! А ведь над нашими головами именно те живописные скалы Балан-Кая, которыми мы не раз любовались из Массандры!
Меж тем, ущелье неожиданно заканчивается, и мы оказываемся посреди широкой просторной долины — каменной чаши, окруженной со всех сторон горами.
В этом месте река Бала, по руслу которой мы поднимались, соединяется со своим правым притоком — ручьём Мастреиз. Чуть дальше — водозабор и заполненная прозрачной бирюзовой водой ванночка с галечным берегом. Явно популярное место у отдыхающих — сюда спускается целая дорога от санатория «Долоссы», в кустах прячутся автомобили, и довольно людно. На залитой солнышком полянке отдыхает компания с детьми. Присаживаемся под сосны и мы — перекусить, отдохнуть, полюбоваться мерцанием жёлтых осиновых листиков-монеток на фоне ультрамаринового неба.
За «долиной трёх гор» ущелье снова сужается. Мы идём дальше — сквозь скумпии и клёны, по пружинящему ковру хвои, и огромные сосны сражаются за наше внимание с солнечными огонёчками жёлтой, рыжей и красной листвы… Горы сходятся среди синеющих небес, далеко в вышине венчаются китайским узором сосен. А перед нами так называемые «врата» — ущелье схлопывается в узкую тенистую щель, теснину между отвесными утёсами Плаки-Кая слева, и Хысыр-Кая справа. Здесь мрачновато, и солнечный день, словно срезанный ножом, в один миг оборачивается сырым вечером, почти сумерками.
И вдруг оказывается, что время солнца действительно неумолимо заканчивается, и мы решаем повернуть обратно, чтобы успеть до заката вскарабкаться на вершину Балан-Кая… Радостно вспыхивают скумпивые склоны — на них ещё остаток дня, вечер отступает, прячется до времени во врата меж гор. И мы бежим назад уже знакомой дорогой. И от «обеденной» нашей поляны штурмуем в лоб крутой склон, и добираемся до грунтовки у вершины. Тропа выводит на смотровую полянку на краю скалы.
Солнца осталось до обидного мало — но всё равно захватывает дух от масштаба открывшегося простора, от синевы неба в розовых закатных облаках, от рыжих отблесков на кажущихся крохотными далёких соснах. Кстати, эта площадка с большой сосной посередине в путеводителях начала ХХ века именовалась Царской скамейкой. История названия растворилась во времени, но связь с венценосной семьёй вовсе необязательна — виды тут воистину царские!
Уч-Кош огромен, пугающе велик, сказочно красив. Скалы, скалы, скалы, вздыбленные изгибы вершин, изломы, выгибы… Туманные снопы уходящего света — сквозь игрушечные спичечки-сосны. А потом — сизый дым облаков, опустившихся на вершины, и рыжий пожар под облаками от прощальных солнечных лучей…
Тропа ведёт по скалам, на которые мы ещё недавно задирали головы, теряя кепки. Под нами глубокая расселина — страшенные разломы скал и «бонсаи» над обрывами. Огромные сосны кажутся в масштабах этого синего китайского пейзажа миниатюрными кустиками.
Плотный облачный слой укрыл плато, погасил последние солнечные блики. Дальше — просто спуск, однообразный затяжной спуск. Темнеет, и мы идём через лес по дороге, устланной хвоей. И лес щемяще-красив — зелёная трава, и солнце, и скумпии. И россыпи шишек на тропе. И каждый миг этой дороги вниз драгоценен и неповторим. За каждый этот вот поворот крымского вечера когда-нибудь потом много чего не жаль будет отдать. Лишь бы повторить эти такие неповторимые мгновения. Вспоминаются другие наши вечерние возвращения — по горам, по полевым дорогам, по лесным тропам, по шоссе… По ночным склонам Мангупа и тёмным улочкам Морского, Коктебеля, Севастополя… Каждый из этих вечеров вспоминается с нежностью и благодарностью…
Потом вдруг возникает зелёное озеро с «лошадьми напрокат». И сумеречная, белеющая пылью дорога. Внизу мигает огоньками вечерняя Ялта. Текут, словно ручейки лавы, полоски шоссе.
Наконец возникают из тьмы домики Васильевки. В кустах у поворота молчаливым призраком маячит чёрный жеребец. «Ты чего один — сбежал?» Жеребец глядит задумчиво — и принимается шагать по тротуару следом, звонко цокая подковами об асфальт. И ещё некоторое время нерешительно идёт за нами, а потом отстаёт. Громко спорит о чём-то стайка ребятни у ворот… И каждый звук, каждый случайно принесённый ветром запах, каждый всплеск света встречных фар тоже становятся частью незабываемого вечера. В окошках домов уютно загораются огни. Фонари расчленяют улицы на полосы света и тени.
Счастливая маршрутка №7 подбирает нас на углу в островке фонарного света. И Васильевка остаётся в ночи, и мелькание тёмной дороги за окном незаметно превращается в ночную Ялту. В свет улиц и гирлянды набережной. В уютный вечер в нашем домике на Чехова. И, чтобы не успеть забыть чего-нибудь из подаренного этим днём — Лена берётся за дневник.
Ялта, 27 октября 2011 г.