Байки от Краба. Рассказ десятый.
Осел.
В конце 1993 года я уволился с полиграфического участка электролампового завода, причиной стал конфликт с начальницей участка и хронические невыплаты зарплаты. Зайдя на проходную находящегося рядом электромеханического завода, узнал, что и у них задержки зарплат, тогда интернета с поисковиками работы еще не было и я чтобы понапрасну не терять времени, направил свои ноги на биржу труда. Располагалась служба трудоустройства в здании самого старого в Томске кинотеатра «Пионер», я записался у вахтера и поднялся на второй этаж, там находился отдел вахтовых перевозок. Женщина инспектор взяла мою трудовую книжку, внимательно изучила в ней записи о прежних местах работы и на селекторном телефоне набрала номер. Ответившему на другой стороне, она подробно рассказала о моих достижениях: парень молодой, окончил политех, работал на оборонном предприятии семь с половиной лет, два последних года был электромехаником полиграфического участка. В ответ раздалось: «Проверь у него статьи увольнения!», инспектор ответила: «Все чисто». После непродолжительного дальнейшего разговора она сказала: «Четвертого медкомиссия, покупаешь авиабилет на шестое января и вылетаешь в славный город Стрежевой. Работать будешь электромонтёром пятого разряда в ЦБПО ЭПУ (центральная база производственного обслуживания электропогружных установок), так мгновенно произошли радикальные изменения в моей жизни. Чтобы они вступили в силу необходимо было найти еще и деньги на авиабилет, так как расчет за пол года работы мне не дали, на фирме не было денег, будь прокляты Ельцин, Гайдар, Чубайс и те веселые времена! Взял свой ваучер, еще мама свой дала, отец не дал, пошел на рынок к Томску 1 и продал их по 20000 рублей, денег хватило на билет и взять себе на питание.
В Стрежевом я пробыл недолго, оформился и отправился в славный вахтовый поселок Пионерный, находящийся в четырех часах езды от него. Об этом поселке надо сказать особо, с тех пор я побывал во многих вахтовых поселках, обычно они представляют собой быстровозводимые модульные здания и промзону, в Пионерном, большевики в восьмидесятые годы возвели пять кирпичных пятиэтажных зданий, четыре из которых соединены крытыми переходами, в пятом женское общежитие. Была в поселке и обширная промышленная зона с базами разных организаций, около поселка действовал аэропорт. В корпусах были две столовые, спортзал, кинотеатр, магазины, комнаты на четыре койки с душем и туалетом – прямо люкс. Я получил спецодежду и место в номере вместе со своими новыми коллегами, но в поселке я проработал лишь пару вахт, так как большую часть времени работал на Первомайском месторождении. Месторождение было не новым, разбуренное в восьмидесятые годы, оно занимало большую территорию, географически было разделено на три зоны: север, юг и центр. На юге был основной поселок, мне немного довелось поработать и там, мы же базировались на «центре Первомайки». Вдоль всего месторождения протянулась главная дорога, шириной в три плиты, она была ими и покрыта, дорога находилась в сносном состоянии, но были и изношенные участки, ее продолжение соединяло месторождение с Пионерным. Вдоль дороги были отводы ведущие к разбуренным кустам. Куст это отсыпанная территория с находящимися там одним или реже двумя рядами пробуренных скважин, с установленными на них качалками, либо фонтанной арматурой, подведенных к скважинам эстакад с кабелями, покрытыми стальной броней, сваренных площадок с установленными на них трансформаторами и стойками с аппаратурой и расположенными специальными будками с оборудованием, распределительная подстанция связанная с линиями электропередач. Под землей были оборудованы обвязанные трубные коммуникации для сбора нефти от скважин и прокачки ее на пункты сбора нефти. На поверхности куст украшали вышки громоотводов и осветительные мачты. Часть кустов уже была выведена из эксплуатации. Ландшафт вдоль главной дороги, весной, летом и осенью представлял мрачное зрелище, напоминавшее кадры кинохроники времен вьетнамской войны, повсюду были розливы нефти и даже вода в болотах и ручьях была покрыта нефтяной пленкой, на экологию при советах явно не обращали внимания. В поселке находились различные строения и инженерные сооружения: диспетчерская, ДНС (с двумя поднятыми вверх металлическими емкостями), БКНС с бетонированным бассейном для «сеноманной» воды, силовая подстанция и прочее. В глубине располагался незаконно и стихийно возведенный городок, состоящий из деревянной избы (там жили электрики), рубленной бани, нашей базы (два соединенных балка с крытыми холодными сенями из дерева) и ряда балков в которых жили разные темные личности – работники разных организаций и просто «бомжи».
Моя работа не была творческой, в отдельные периоды случались авралы – монтажи стоек и трансформаторов, прокладывание по эстакадам шлейфов с кабелями и обычная «текучка» - выезд на куст для вывода ЭЦН (погружной электроцентробежный насос) на режим, проверка отключившихся скважин, технического обслуживания стоек управления. В одно прекрасное утро я пришел в диспетчерскую и получил заявку на выполнение работы на отдаленном от поселка кусту, дежурная сказала что вот-вот подойдет машина, увезет меня на объект, транзитом на другой куст надо завезти оператора по обслуживанию скважин, их называли «помазками», за соответствующий внешний вид. Через пол часа подъехал «ГАЗ-53», сиденья в кабине были накрыты коврами из машины вылез водитель, его внешний вид не соответствовал окружающей обстановке. Этот фазан был одет в нейлоновую короткую курточку, джинсы подпоясанные широким ремнем с большой блестящей пряжкой, обут был в сапожки с подрезанными как у дембеля каблучками, на голове замшевая шапочка с козырьком, на шее большая позолоченная цепь, на руках и ремне тоже цепочки и браслеты. «Раздевайся» - сказал он оператору, тот аж присел от удивления: «Такси что-ли?». «В таком виде все мне запачкаешь» - пришлось оператору скидывать промасленную телогрейку, вдвоём мы уже в кабине не помещались, пришлось мне еще час ждать, пока шофер отвезет оператора и вернется за мной. Наконец поехали, дорога шла через другой куст, когда мы его проехали, метров через 500 она оказалась переметена, большим сугробом снега, до цели было не менее километра. Я предложил водителю сдать задним ходом до предыдущего куста и там подождать моего возвращения, сам же взял сумку с инструментом и мегометром и пошел на объект пешком. Дошел без проблем, стойка была отключена автоматикой, сопротивление изоляции равно «0», убрав «спайки» шлейфа с выводом кабеля, сделанные из медных расплющенных гильз, уходящего под землю у устья скважины и определил что изоляция системы кабель – обмотки двигателя неисправна, нужен подъем насоса. Это уже работа для КРС. Закончив работу, отправился обратно. Пройдя метров двести понял что я не один, метрах в тридцати правее меня, параллельным курсом по снежной целине шел зверь, это был волк! Раньше, я его собратьев видел только в заезжавших летом в наш город зверинцах, тогда находящиеся за решетками клеток звери, скорее вызывали жалость, своим изможденным видом, сейчас все было наоборот. Размером он был больше самой крупной собаки, пасть его была оскалена и его клыки смотрелись устрашающе. Моего взгляда он не выдержал и стал отворачивать морду, но исподтишка мне казалось, следил за мной. Тогда спецодежда состояла из ватной телогрейки, покрытой прочной тканью, с карманчиком под мышкой левой руки для изоленты, чтобы она не замерзала, такого же покроя ватных штанов и шапки ушанки, все синего цвета, на ногах были валенки с калошами. На руках у меня были варежки шубенки, в левой руке я нес сумку, правой прикрывал лицо от ветра. Я продолжил движение, зверь шел с подветренной стороны, по снежной целине он передвигался как по асфальту, лапы его не увязали в снегу. Когда я смотрел в его сторону, он отворачивал в сторону леса, до которого было метров двести, когда от ветра поворачивал лицо от него, тут же вновь приближался ко мне поближе. Так мы проследовали несколько сот метров, когда впереди я увидел, застрявший на дороге «ГАЗ-53» и «фазана» крутившегося около машины. Волк тоже это увидел, потерял ко мне интерес и засеменил к лесу. Позже я сталкивался в природе с медведями, с лосями, но волка больше не встречал. Когда я подошел к машине, выяснилось, что «водила» меня не послушал и проехав задним ходом какое-то расстояние решил развернуться, на как ему показалось, расширившемся участке дороги, в результате заднее колесо слетело с дороги и он «забуксовал». Пришлось мне лезть в сугроб и рубить несколько березок, благо топор у него в кабине нашелся. Когда мы уложили части порубленных деревьев под колеса, нам удалось выбраться на дорогу, я толкал машину за кузов, и мне на грудь попадали выхлопные струи, которые тут же замерзали, на груди у меня образовалась борода желтого цвета. Улыбаясь я спросил друга: «Телогрейку снимать?», на что он мне радостно ответил «Не вые...ся, садись». Через несколько дней мы с водителем увиделись вновь, и он радостно поздоровался со мной, как со старым знакомым. Одет он был в такую же робу, как и я, с рук исчезли цепочки и браслеты, а из кабины с сидений куда-то пропали ковры.
Вскоре у меня появился напарник, его звали Сергей, он был старше меня на три года, окончил тот же Вуз, только факультет автоматики и электромеханики. Сергей вернулся из отпуска, на вахту он ездил не один, а в кампании собаки, кавказкой овчарки которого звали «Джефф». Джеффа, как и его хозяина знали все стюардессы, самолетов на которых мы летали, все досмотровые службы аэропортов. В нашем поселке Джефф размещался в холодных, но закрытых от ветра сенях, у него был густой мех и ему в сенях зимой было хорошо. По весне мы с Серегой привезли, не помню откуда, кем-то брошенный просторный вольер, имевший деревянный каркас и обитый сеткой рабица. Вольер мы починили и летом Джефф проводил свободное время в нем, на воздухе ему было лучше. Кавказская овчарка как пишут, очень верная собака, но знает только одного хозяина, я в этом тоже однажды убедился, хотя каждый день я его гладил и играл с ним. У Сергея были напряженные отношения с женой и как то в его отсутствие Джефф укусил ее, с тех пор Джефф стал «вахтовиком». Когда мы уезжали на кусты, Серега Джеффа не привязывал и тот охранял наше жилище. Он имел привычку запустить непрошенных гостей в сени, а потом не выпускать их обратно. Однажды приехали с заявки, навстречу нам выскочила из диспетчерской дежурная и сообщила, что к нам в гости приехал канадский мастер КРС с переводчиком и пол часа они взывают ко всем, с просьбой о помощи. Когда мы пришли до дома, нам предстало следующее любопытное зрелище, Джефф, встав во весь рост, прижал передними лапами к двери двух здоровых мужиков в зеленых импортных комбинезонах, они уже даже не кричали. Освободив потерпевших, напоили их чаем, канадца звали Дэннис Первердбески, напоминал он хохла «западенца», запомнилось так же, что у переводчика были черные от смазки руки, видимо он не только переводил речи начальника. Выяснилось что приехали они обговорить детали предстоящей совместной работы, обстоятельный видимо был Дэннис, наши мастера КРС как-то не приезжали. Закончив дела и тепло попрощавшись ребята направились было к дверям, но тут Дэннис спохватился и указывая на выход закричал: «Дог, дог!», пришлось выйти и придержать Джеффа. Почти напоследок, хоть я недолго проработал электромонтером ЭЦН, всего семь месяцев, но застал и пожар на ДНС. Сергея с Джеффом вызвали в Пионерный, на дворе был конец марта я уже спал, когда меня разбудил скрип открываемых дверей. В балок ввалился в дугу пьяный электрик по кличке «Фаза» (пенсионер из Стрежевого) и заплетающимся языком заявил мне: «Валерка, возьми ведро и помоги Ибрагиму (его молодой напарник)», после этой речи он прошел в нашу мастерскую, упал не раздевшись на диван и оглушительно захрапев уснул. Своей речью он лишил меня сна, я оделся и поспешил на улицу, на выходе столкнувшись с машинистом КРС Колей Гусевым, который жил по соседству и прибежал по мою душу: «Валера ДНС горит, надо дергать к выходу с куста, на дорогу». Моему взгляду предстало завораживающее взгляд зрелище: стена огня метров двадцать в высоту, вершиной доходящая до двух стальных емкостей, в народе называемых «буллитами». Все население поселка собралось около основного въезда/выезда с поселка, оборудованное шлагбаумом. Из разговоров собравшихся выяснилось, что оператор не растерялась и перекрыла подачу нефти, а Ибрагим отключил электричество, причиной пожара некоторые специалисты называли неправильно выставленный зазор в редукторе насоса, но я в этом и сейчас не разбираюсь. Через некоторое время появились четыре пожарных машины, с сиренами и включенными мигалками, действовали пожарные быстро и слаженно. Расставив машины полукольцом к стене огня, они выстрели одновременно из четырех пенных пушек, расположенных на крышах кабин, огонь им удалось мгновенно сбить, накрыв очаг пеной. Затем размотав пожарные рукава, струями заглушили остатки пытавшихся прорваться из-под пены языков пламени. Когда рассвело, выяснилось, что алюминиевая крыша навеса над насосами полностью расплавилась. Позже группами, сначала на «уазиках», а потом и на иномарках стало подъезжать начальство. Сначала приехали небольшие командиры, начали проверять формуляры на насосы и графики ремонтов и технического обслуживания, одеждой они мало отличались от нас. Потом появились люди посолидней, в дубленках и дорогих шапках, сейчас такого не увидишь, все одеты в форму одного образца. На ум сразу пришел стишок одного моего студенческого знакомого: «Если ты идешь в пальто — сразу видно кто есть кто; если в шубе на меху – сразу видно «Ху из ху». Последними прибыли представители службы безопасности, которые начали опрос всех свидетелей, ответы были типовые: «Увидел, узнал побежал к месту сбора». Ближе к обеду пошел к себе, на диване сидел слегка пришедший в себя «Фаза»: «Валера, что там было?». В ответ: «Иди родненький, начальство тебя все утро ищет». Это был конец его славного трудового пути.
И как говорится, история на закуску. Наверное, в архивах центрального телевидения хранится запись передачи «Поле чудес» от 8 мая 1994 года. Я на праздники приехал в свой «люкс» в Пионерный, у нас в комнате был цветной телевизор и в комнату набилось много гостей посмотреть эту передачу. В игре участвовали ветераны войны из бывших республик СССР. Вопрос звучал так, назовите название первого корабля российского флота. К замечательному моменту передачи, который я описываю в слове из четырех букв, были открыты три и на экране было «О-…-Е-Л». Крутил барабан ветеран из солнечного Кыргызстана. Когда Леонид Якубович предложил назвать ему последнюю букву, он громко и отчетливо сказал: «Буква С». Якубович настоящий профессионал, он даже не улыбнулся: «Нет такой буквы», предал ход следующему игроку и тот ответил правильно: «Буква Р».
