Много тысяч лет назад в лесах, горах и на равнинах жили древние люди. Впервые они пришли с юга и теперь постепенно расселялись дальше на север и широко в стороны. Согревались люди у огня и на нем же готовили пищу. От дождя и ветра можно было спрятаться под навесом, построить шалаш или землянку, но если попадётся пещера, то лучше всего, конечно, обустроиться в ней. И каждый день спозаранку возле таких обиталищ собирались бригады охотников. За разговорами и шутками осматривали оружие, снасти. Ждали опоздавших и проспавших, а потом держали путь в окрестные чащи. На урочном месте делились: первые прячутся в засаду, вторые уходят загонять к первым зверей.
Кто-то шел на речку удить рыбу. Тоже был полезный навык, и он весьма выручал в худые времена. А женщины знали где искать съедобные корни и ягоды. С котомками и сумками отправлялись они на поляны и в рощи. Словом, все расходились искать пропитание, и стоянка быстро пустела. Сидеть на постое среди догоревших кострищ ночных оставалась разве что пара нянек с малолетними детьми, да дежурные сторожа за ними приглядывали. Совсем больных и немощных почти никогда не держали. Тех, кто был сильно в тягость — высылали подальше помирать, а иным помогали и сами. Случалось, правда, особо сердобольные находились и таскали еду одиноким старикам на отшибах, но коли была она в достатке, то и мирились с этим.
Ночи в здешних краях наступали уже не так резко и сразу, как помнилось это по старинным рассказам о прежних землях. Теперь же сначала неспешно смеркалось. Цеплялось потом краем за горизонт тяжелое красное солнце и вот, скользят по земле удлиненные тени, в небе сгущается первобытная тьма. Все вокруг замирало в такие минуты и вместо птиц в воздухе бесшумно носились летучие мыши.
Когда на небосклон возвращались звезды, в лагерь возвращались люди. Эхо несло стук кремней о кресала. В сухую траву падали искры, очаги озарялись огнем. Дымит вскоре похлебка в горшках и шкворчит на углях мясо. За радость было, когда удавалось достать душистый дикий мед. Текли слюни и жадно раздувались ноздри у голодных обитателей древней стоянки.
В непогоду и холод скрывались в пещере. Пока одни сразу спать валятся, другие коротают время у огня. В их влажных глазах отражается пламя, пляшут на стенах тени и свет. Слушая взрослых, переглядывается молодежь, друг на друга любуется, улыбается, шепчется. И чувства здесь часто рождались, но кончались или ничем или разлукой, потому что за парой себе ходить было принято в самые дальние племена.
Лес ночью полнился страшными звуками. От них ползли мурашки по коже и любили тогда порасспросить старших, кто с усмешкой, а кто с интересом о таинственных незнакомцах, что, бывало, встречались давно, то в глухих зарослях, на перепутье самых диких троп, то высоко в горах или же на них наталкивались на берегах местных рек. С виду как будто люди, они были другие. Никто не признал в них соседей, никто не вышел к ним навстречу. Вздрогнули, когда однажды услышали их голоса. Слов не разобрали, зато при них заметили увесистые рогатины и предпочли держаться дальше, покуда те, коренастые и лохматые, необычайно сильные, отдуваясь, тащили куда-то на широких своих плечах подчас целые туши. А потом пришли суровые холодные годы и странные люди исчезли. Как-то раз решились знакомиться и ходили даже искать их пещеры и стоянки, но так и не нашли ничего и никого кроме волков да медведей в каменных захолустьях. И следа от чужаков не осталось, а может искали не там или ушли они далеко и навечно. Злые языки, впрочем, утверждали, что и не было никогда вовсе этих загадочных охотников, а старые загонщики только все это сами придумали, чтобы посмеяться над юнцами. Тогда уж рассказчики умолкали, задумавшись, и те, кто не спал до сих пор, под щелчки тлеющих головней наконец, отходили ко сну.
В свободные дни рисовали на скалах. Недавно приобщенные к охоте гордились собой и старались запечатлеть свои подвиги: вот — стрельба из лука в тура, вот — мечут копья в козерога. В краски шли и уголь, и мел, и разноцветная охра. Тут как тут крутилась любопытная малышня и задавала множество вопросов. Ей, в свою очередь, все подробно объясняли. В качестве подписи белили ладонь и прикладывали к рисунку ее. Дети тоже просились так сделать. И им разрешали.